Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Малёк. Безумие продолжается
Шрифт:

P.S. Мальку Мильтону не пришлось бы помогать Вер­ну Блэкэддеру, будь у Укушенного более строгие прин­ципы отоносительно приема в школу кретинов и больных.

Воскресенье, 28 июля

Вскоре после рассвета позвонил Папаша. Я слышал, как па­па хохочет по телефону и называет Папашу маньяком. Дрогнувшим голосом поздоровался. На том конце возникла пауза, после чего Папаша проорал:

— Мильтон, мой поэт! — и произнес речь перед битвой при Азенкуре. Затем он назвал меня «юношей незрелым, но смышленым». И сообщил, что я получил приз «особо отмечен жюри» в конкурсе юных писателей имени Алана Пейтона. (То есть в первую десятку авторов не вошел.) Не успел я ответить, как он воскликнул: — Салют, Мильтон! — И повесил

трубку.

Папа попытался под шумок устроить очередной празд­ничный завтрак с шампанским, но мама велела ему по­бриться и принять душ, потому что мы пойдем в церковь возносить благодарность Господу. Я заметил, что «особо отмечен жюри» — это не то, ради чего стоит устраивать праздник. Папа сказал, что не вернется в церковь никогда, потому что в этом рассаднике коммунизма обитает миссис Шингл, которая сожрет его живьем. Мама ответила, что он говорит чепуху, но папа настаивал на своем — мол, ан­гликанская церковь — рассадник коммунизма и канниба­лизма.

15.00. Папа, шатаясь, проковылял по дорожке к дому и сказал, что ездил к подружке Фрэнка вернуть ей трусы. Ма­ма аж позеленела и спросила, почему это заняло у него пять часов. Папа ответил, что выпил бутылочку-другую пивка с друзьями Шэннон. (Наверное, Шэннон и есть девятнадца­тилетняя подружка Фрэнка.) Мама окинула его подозри­тельным взглядом и пригрозила, что разведется с ним и за­берет все до последнего гроша, если он только подумает о том, чтобы сбежать с малолеткой. На что папа неискренне рассмеялся, ответил, что мама говорит ерунду, завалился в кровать с Чернышом и проспал до ужина.

Понедельник, 29 июля

Весь долгий путь в школу размышлял о 26-дневных кани­кулах, которые теперь кажутся всего лишь долгими выход­ными. Под визг автобусного двигателя мы со скрипом под­нимались в горку и с грохотом катились со склона, подска­кивая и дребезжа. Я включил «Дерево Джошуа» и стал считать фонари, пока не закружилась голова. Кажется, школьная форма стала мне мала: наверное, и вправду вы­рос.

Затащил сумки через большую арку на школьный двор. У входа в корпус на страже стоял Верн с Роджером в одной руке и чашкой чая — в другой. Увидев, что я приближаюсь, он отпустил Роджера и отдал мне радостный салют, распле­скав половину чая себе на ногу. Я не смог ответить ему тем же, потому что нес сумки, лишь улыбнулся и сказал: «При­вет, Верн». Верн заулыбался, как маньяк, и ответил: «Ма­лёк!» А потом хрипло рассмеялся и поднялся вслед за мной по лестнице, издавая странные писки и дыша, как Дарт Вей-дер. Вся Безумная Восьмерка была в сборе, и, когда я во­шел, меня приветствовали свистом и овечьим блеянием. Во­нючий Рот выключил свет и закрыл дверь. А через несколько секунд мы все сидели у кровати Рэмбо. И начали рассказы­вать...

НАШИ ДОСТИЖЕНИЯ ЗА КАНИКУЛЫ

Рэмбо: наконец, трахнул свою мачеху.

Саймон: ездил с семьей на Маврикий.

Жиртрест: половину каникул зависал с Хайнцем (королем хот-догов).

Роджер: занял второе место в боксерском матче с мальтийским пуделем мистера Лилли.

Гоблин: его подружка Эли дала ему от ворот по­ворот. Подумывает о самоубийстве.

Бешеный Пес: застрелил дикого зверя (гну), сделал чу­чело и привез голову в школу. Говорит, что собирается повесить ее в Бешеном Доме.

Малёк: зимовал в Англии[43].

Верн:  утверждает, что занимался сексом. Услышав это, все покатились со смеху и потребовали доказательств. Тогда Верн сунул руку в трусы и достал скомканную фотографию, где он был изображен в обнимку с бывшей мисс Мира Аннелин Крил. Единственная проблема была в том, что Верну на фото было лет восемь, а Аннелин, судя по ее виду, была напу­гана до смерти его присутствием.

Отнесли голову антилопы в спальню первокурсников, что­бы попугать Нормальную

Семерку. Бешеный Пес прило­жил ее к лицу и побежал прямиком в дальний угол, где спят двое Дэррилов. Через сорок секунд после начала нападе­ния Бешеной Антилопы Гну большинство первокурсников дали деру и попрятались под потолком. Пес хотел было подбить парочку из рогатки, но тут из-за кровати третьего Дэррила появилось черное лицо и кругленькое черное тель­це. Одно из двух: или в спальне первокурсников завелся новичок, или Дэррил вернулся в школу, хитро замаскиро­вавшись!

Оказалось, новичка зовут Бонгани Нджали. Рэмбо объ­явил, что это новый черный Дэррил, и назвал его Чэррил. Увидев антилопью голову, Чэррил просиял и сказал что-то на зулусском (его никто не понял). По-английски он гово­рит не очень хорошо, поэтому Безумная Восьмерка вскоре потеряла к нему интерес и переключилась на Жиртреста и Бешеного Пса. Они сунули Карлика головой в мусорку и принялись выключать и включать свет при помощи большо­го пальца его ноги.

Тут в спальню ворвался Джулиан, который, должно быть, увидел, как мигает свет, и сказал, что рад возвращению всех мальчиков в школу. К сожалению, тут он заметил звериную голову и завизжал так, будто его режут. Он выбежал из спальни с воплями: «О Боже! У них там лось! У них там лось!»

Вскоре свет зажегся во всех комнатах, и половина кор­пуса сбежалась поглазеть на лося. Щука попытался украсть голову, но Бешеный Пес достал нож и пригрозил «распот­рошить его, как акулу». Тогда Щука набросился на Глиста, надел ему на голову башку чучела и сделал вид, что собира­ется оприходовать его. Мы в гробовой тишине вытаращи­лись на Щуку, который скакал на Глисте и стонал: «Люблю кататься на своей лошадке! Люблю!» Наконец он понял, что выглядит полным идиотом, и начал издеваться над Чэр-рилом. Тот совсем не обиделся, даже когда Щука обозвал его обезьяной. Он просто стоял, вытянувшись по струнке, как солдат. Тогда Щука расстегнул штаны и попытался уде­лать одеяло Карлика. Но, видимо, у него возникла боязнь сцены, поэтому вместо этого он выкинул его постельное белье в окно.

Когда суматоха улеглась, я вернулся в кровать и попытал­ся уснуть. Спустя некоторое время услышал громкое копо­шение и вздохи с кровати Верна. Его одеяло подскакивало вверх-вниз в лунном свете. Остальных и звать не пришлось, ведь Верн стонал так громко, что вскоре все проснулись. Даже Роджер выглянул из ящика для нижнего белья посмо­треть, что за шум.

Гоблин сорвал одеяло, и Человека Дождя поймали с по­личным. Верн покраснел и попытался прикрыть свое хозяй­ство и одновременно спрятать фотографию Аннелин Крил.

Потом я долго не мог уснуть — проделки Верна и стран­ные нездоровые звуки, которые он издавал, не давали мне покоя. Мне жаль ту девчонку, которой выпадет несчастье с ним переспать.

Вторник, 30 июля

За завтраком вся школа встретила Верна песенкой «Он — дро­чила» . Тот залился кроваво-красным цветом и выбрал именно этот момент, чтобы запихнуть в рот целую венскую сардельку. Вся столовая взревела и застучала ложками об столы. Джулиан вышел из-за столика старост и спросил Верна, не левша ли он. Верн ответил нет, и Джулиан пожал его левую руку.

Проведя хитрое детективное расследование, Жиртрест с Гоблином выяснили, куда делся один из Дэррилов. Оказы­вается, он сказал своей маме, что покончит с собой, если его вынудят вернуться в школу. Глист также сообщил, что Дэр­рил писался в штаны, как только в спальню первокурсников входили Бешеный Пес или Рэмбо.

После завтрака Укушенный вызвал меня к себе и спросил, не образумился ли я и не решил ли выбрать физику главным предметом на старшем курсе. Я ответил, что ничего менять не собираюсь, а потом с огромным удовольствием увидел, как его дергающийся глаз тревожно забегал из стороны в сто­рону. Он сказал, что до конца года у меня еще есть время передумать. Я лишь улыбнулся, а он поздравил меня с осо­бым призом жюри в конкурсе Алана Пейтона. Все это вни­мание за какой-то поощрительный приз меня немного сму­щает. Вот если бы победителей было, к примеру, трое, я хотя бы смог убедить себя в том, что стал четвертым.

Поделиться с друзьями: