Маленькая польза

– Эльфы, – пробормотал я. – Кто-то из команды Лета вызвал резерв. Интересно. Интересно, какая сторона начала это перетягивание каната.

– Пожалуйста ^[50], – сказал Томас.

– Эй, – вмешалась Молли. – Мы можем вернуться к теме? Я знаю, как вести себя, Гарри. Это ведь, как предполагается, будет разговор, не борьба.

Я вздохнул, поворачиваясь к ней. Мы разговаривали друг с другом в кухне Карпентеров, в то время как все остальные готовились в мастерской. Томас прокрался сюда, чтобы отдать мне посох и плащ после того, как вечер проработал в качестве приманки.

– Кузнечик, – сказал я, – подумай сама, с кем мы собираемся говорить.

– Никодимус. Глава динарианцев, – сказала она. – Человек, который пытался убить моего отца и моего учителя, и приложил все усилия, чтобы поместить демона в голову моего маленького брата.

Я заморгал.

– Откуда ты знаешь…

– Как обычно, подслушивала родителей, – ответила она нетерпеливо. – Если вы об этом, то я не испытываю желания поднять одну из его монет, Гарри.

– Я не говорю о твоем соблазнении, ребенок, – сказал я. – Я волнуюсь по поводу Никодимуса. Учитывая все, что происходит, я не хочу махать у него под носом дочерью Рыцаря Креста. Мы пытаемся избежать огромной борьбы, а не найти новые причины начать ее.

Молли продолжала пристально смотреть на меня.

– Эй, – сказал я, – как себя чувствует та домашняя работа, что я тебе давал?

Она все еще смотрела на меня. Этому она научилась у Черити, и у нее очень хорошо получалось. Но на меня Черити, бывало, еще хуже смотрела, таким образом, я был, можно сказать, привит. В тишине она повернулась и удалилась из кухни.

Томас хмыкнул.

– Что? – спросил я его.

– Ты действительно думаешь, что можно избежать борьбы?

– Я думаю, что я не собираюсь вручать им члена семьи Майкла, в качестве заложника, – сказал я. – У Никодимуса всегда есть кое-что в рукаве. – Пока я говорил, я удостоверился, что небольшой кинжал в кожаных ножнах все еще защищает меня. – Единственный вопрос – это, кто собирается начать музыку и где.

– А где встреча?

Я пожал плечами.

– Никто не знает. Кинкейд и Архив выбирают нейтральное место. Они уехали из моего дома рано утром. Сказали, будут звонить. Но я сомневаюсь, что это будет скоро. Я бы поставил на то, что Никодимус захочет кое-что в обмен на Марконе. Вот тогда он и сделает свой ход.

– При обмене? – спросил Томас.

Я кивнул.

– Например, попытается захватить всю компанию.

– Угу, – сказал Томас. – Вообще говоря, я приехал к тебе домой вчера вечером после того, как закончил игру с карликами-убийцами. Почувствовал защиту на дверном проеме и хотел стукнуть в окно на южной стороне дома. – Он хитро усмехнулся. – Поздравляю тебя, парень.

Я, нахмурившись, поглядел на него.

– Что?

Усмешка сползла с его лица.

– Ты хочешь сказать, что ты ничего не сделал… Опять пустая ночь, Гарри.

– Что ты видел?

– Я видел, как ты говорил с женщиной, которая уже сняла половину одежды, парень.

– О, подожди, – сказал я. – Томас, это совсем не то. Она просто умывалась. – И я рассказал ему короткую версию предыдущего вечера.

Томас смотрел на меня странным взглядом. Потом мягко потрепал меня по голове.

– Эй! – сказал я.

– Гарри, – сказал он. – Ты проспал уже несколько часов. У нее была куча времени, чтобы умыться. Ты думаешь, что она сидела без дела в течение всего этого времени, потому что еще не устала? Ты думаешь, она не планировала, что ты увидишь ее?

Я открыл свой рот, чтобы ответить, и так и остался.

– Она вполне могла сесть позади кушетки, где ты не увидел бы ее, даже если б и проснулся, – продолжал Томас. – А не прямо у огня, где она устроила для тебя очень миленькую картинку.

– Я … я не думаю, что она…

Он смотрел на меня.

– Ты не сдвинулся с места.

– Она – … Люччио – мой командир, парень. Мы … мы сотрудничаем.

Томас закатил свои глаза.

– Это – отношения двадцать первого века, парень. Она – девочка девятнадцатого века. Она рассуждает не так, как ты или я.

– Но я никогда не думал…

– Я поверить этому не могу, – сказал Томас. – Скажи мне, может, ты просто дурак.

– Дурак? – возмутился я.

– Да, – сказал он прямо. – Дурак. Если она предложила, а ты отказался, потому что у тебя была причина, по которой ты не хотел, это – одно. Но не понять, о чем она говорила, – это уже клиника.

– Она не говорила…

Мой брат вскинул руки вверх.

– Что должна сделать женщина, Гарри? Сорвать с себя одежду, броситься на тебя, и кричать, дрожа, «Возьми меня, бэби!»? – Он покачал головой. – Иногда ты – чертов идиот.

– Я … – я протянул руки. – Она сразу заснула, парень.

– Поскольку она умнее тебя, ты, кнопка. Она не хотела продвинуться слишком сильно и создать неудобную ситуацию, особенно потому, что она старше и опытнее, и еще и твой командир. Она не хотела, чтоб тебе показалось, что на тебя давят. Таким образом, она изящно разрулила ситуацию. – Он закатил глаза. – Читай между строчками время от времени, парень!..

– Я … – я вздохнул. – Я никогда не был с женщиной на сто пятьдесят лет старше, – сказал я неубедительно.

– Попытайся использовать мозги время от времени, не только же палкой махать. – И Томас швырнул в меня мой посох.

Я поймал его.

– Каждый может критиковать.

Мой брат достал яблоко из корзины по пути к двери, обернулся через плечо, и сказал,

– Идиот. Слава Богу, Никодимус – мужик.

Он уехал, а я постоял там какое-то время, все больше раздражаясь. Я хочу сказать, он был, вероятно, прав – но это раздражало еще больше.

В чем-то он был прав: Анастасия выглядела просто удивительной перед огнем.

Хм.

Я никогда не думал о ней по имени прежде. Она была “Люччио” или “капитан” или “Капитан Люччио”. Если задуматься об этом, она не играла в эти игры для еще дольше, чем я. Само собой, что она не была наполнена уверенностью в себе вчера вечером.

Об этом надо было подумать.

Позже.

Пока же тут была интрига и неизбежное предательство в перспективе, и я должен был сосредоточиться.

Я направился в мастерскую. День был более светлый, чем вчера, но облака все еще не разошлись. Зато перестал идти снег, хотя ветер гонял столько пороши, что разницы особой не чувствовалось. Проверка с помощью зеркала показала, что кончик моего носа, кончики ушей, и высокие части щек были жесткие и покрасневшие от холода. Они выглядели так, как если б я обгорел на солнце. Добавить к этому мои фирменные глаза енота, подумал я, и получается просто очаровательно.

Неудивительно, что Люччио бросилась ко мне с такой экстравагантной энергией.

Черт возьми, Гарри, сконцентрируйся. Опасность совсем рядом.

Я открыл дверь в мастерскую в тот момент, когда Майкл сложил руки на груди и сказал,

– Я все-таки не понимаю, почему мне нельзя пойти.

– Потому, что мы пытаемся избежать борьбы, – сказал Люччио спокойно, – а атмосфера возбужденного страха не способствует мирному обмену.

– Я не боюсь их, – сказал Майкл.

– Конечно, нет, – сказала Люччио, слабо улыбаясь. – Но они боятся Вас.