Маленькая слабость Дракона Андреевича

– Как?.. Сильно. Пронизывающе. Очень больно. Удушающе. Но и сладко тоже… И всё время хочется сказать тебе. Невыносимо хочется.

– Почему я не чувствую этого «сладко»?! Только больно и удушающе!

– «Сладко» – это послевкусие боли. Думаю, ты выплёвываешь, не успевая распробовать.

– Да?... – хмурюсь я, дыша глубже и пытаясь преодолеть то самое удушение. – Обидно…

– Обидно?

– Обидно, что такое изысканное блюдо, как твои чувства, никем не будет съедено.

Иногда я ненавижу свою тотальную эмпатию!

– Увы, – отводит он опять взгляд.

Обхватив ладонями за скулы, разворачиваю его лицо обратно к себе:

– Так… – нервно и рвано выдыхаю я. – У меня ещё один подарок для тебя!

Пытаясь собраться внутренне, обвиваю его руками и прижимаюсь сильнее, пряча лицо у него на шее: – Скажи мне это.

Открываюсь, насколько могу. От ужаса выхватить ещё этой жести хочется истерично смеяться.

Каменеет.

– Давай…

Его губы ласково скользят по моим волосам.

– Нет.

– Олег… Я чувствую каждый раз, когда у тебя возникает потребность сказать мне это, и когда ты тормозишь себя… – меня передёргивает на секунду от воспоминаний этих убийственных ощущений. – Это в разы больнее и тебе, и мне.

Выпустив меня из объятий, он отворачивается к окну. Опирается руками на подоконник.

– Если ты заставишь – буду говорить. Но… говорить ЭТО человеку… ТЕБЕ… Зная, что ты просто зажмуришься и перетерпишь… Не делай со мной этого, Женечка!

Обессилев, я оседаю на пол и кладу голову на кровать. Оборачивается и вздрагивает, увидев меня на полу. Присаживается рядом.

Какой-то замкнутый круг!

– Хорошо, – кивает он, превращаясь снова в сфинкса, – просто скажи, что мне делать, и всё будет, как захочешь.

Не пыткой это должно быть! Не так!! Не между нами! Вспышка эмоций срывает мои тормоза, и я интуитивно срываю следом и его – пощёчиной! Тут же рывком обнимаю крепко-крепко. Чувствую его взрыв и растерянность. И физически ощущаю… через запах… через его вздрагивающие мышцы, как текут между нами всплески гормонов, эмоций, болезненных чувств.

– Говори! – рявкаю я.

Секунда… две… три… четыре…

Его плечи расслабляются. Чувствую, как он улетает куда-то, закрывая глаза.

Гладко выбритая щека медленно скользит по моей.

– Люблю…

Обессиленно ложится лицом мне на шею.

Рефлекторно сжимаю грудную клетку. Но никакого удара болью от него не идёт в этот раз. Тепло и опустошение. В моих ушах звенит.

– Это тепло… – шепчу ему. – Не «перетерпеть». Мне просто тепло.

Его пальцы больно сжимают мою спину. Наверняка будут синяки. Но это сейчас хорошо и уместно.

– Всё хорошо, слышишь? Я хочу подарить тебе возможность говорить мне это.

– Спасибо.

– Без фанатизма! – нервно посмеиваюсь, но выходит, словно хныкаю. – Только когда это тебе действительно нужно.

– Аффективный психоз… – вымученно смеётся вместе со мной.

– Не-е-ет. Индуцированный! [2]

– Да. В точку.

– Ты как? – заглядываю я в уже спокойные синие глаза.

– Как в интернате после первой драки, – улыбается он.

Вытягивает руки. У него тремор. Сжимаю его кисти.

2

– Индуцированный психоз – главным образом, бредовой психоз, обычно хронический и часто неяркий, развивающийся как результат тесных или зависимых взаимоотношений с другим лицом, которое уже страдает аналогичным психозом. Психическое заболевание доминирующего субъекта чаще всего является параноидным. Болезненные идеи индуцируются у другого лица и исчезают, когда эту пару разлучают. Бредовые идеи, по крайней мере, частично, являются общими для обоих. Иногда индуцированный бред развивается у нескольких человек.

– Ты часто дрался?

– Да.

– Почему? – улыбаюсь я.

– Был ядовит на язык.

– О, да… скорпионище мой!

Дверь в комнату отлетает, и вваливаются разъярённые Лёха и Крис.

Явно для выяснения отношений.

– Ууу… – тяну я тихо. – Вторая партия. На выход!

Глава 84 - "Доставляет"

Олег разговаривает с Русланом, я у него на коленях.

– Красивая, конечно… – Руслан рассматривает меня заинтересованно и прохладно, как какую-то дорогую безделушку.

Провокационно ему улыбаюсь.

– Но что ты с ней будешь делать, Олег? Менять свои вкусы?

– Мои вкусы… Не думаю, что ты поймёшь меня сейчас, но она на удивление одарённо развивает их.

– Например. Объясни. Я хочу понять.

– Ммм… например… Секс… Физиологически ты просто входишь и двигаешься, так?

– Так.

– По сути, какая разница, с кем.

– Ну!

– Окей, она есть. Если тебя устраивает тело, запах, степень возбуждения, то разницы нет. Но, тем не менее, ты не берёшь обычную женщину, ты берёшь Нижнюю. Это не имеет отношения к физике. Это уже психология.

– Согласен.

– Ты берёшь Нижнюю и берёшь плеть. Зачем?

Руслан задумчиво делает глоток из бокала.

– Я хочу её определённого психологического состояния. Оно мне доставляет.

– Ты ошибаешься.

– М?

– Не её состояния. Своего состояния. «Доставляет».

– Да! Ты, безусловно, прав. Моё состояние, как производная её состояния. Она – инструмент моего наслаждения.

– Ты порешь её, жестишь, просаживаешь, она вылетает в спейс.

– Прошу прощения, – встреваю я. – Спейс?..

Переводят на меня взгляд. Олег поясняет:

– Спейс – изменённое состояние сознания, максимальной психологической открытости, доверия, отдачи, беззащитности, непосредственности… отсутствие критического восприятия… анализа происходящего… полная отдача контроля. На фоне резкого всплеска серотонинов, допамина и эндорфинов. Такой специфический, – задумчиво ищет он слово, – транс… экстаз!

– Ммм… кажется, понимаю. Есть такой феномен – радиоактивная эйфория. Знаете?

Отрицательно качают головой.

– При смертельных дозах радиоактивного облучения человек чувствует резкий эмоциональный подъём, экстаз, счастье, прилив сил! И где-то на полчаса он впадает в этот последний экстаз счастья. Это тоже связано с биохимией тела и распадом веществ. А потом… как на качелях вниз. Резкий спад, гаснет, депрессует и умирает очень быстро.

– Да… – удивлённо смотрит на меня Руслан. – Всё именно так. После спейса наступает дроп. Психический спад. Чем сильнее и глубже спейс, тем мощнее дроп.