Маленькая слабость Дракона Андреевича
Шрифт:
– Ещё есть Грустный Ангел – Русь. Но он уже съедобен. Он так грустно нежен и совершенно… ммм… – пытаюсь подобрать я слово, – бездейственен. Отстранён. И кормит меня грустью, нежностью и заботой, совершенно ничего не требуя взамен. Философ и поэт, романтик. Кайфует от этого. Это так воздушно! И самый кайф, что он и не хочет отдачи. Он наслаждается безответностью!
– Изысканное блюдо… – задумчиво комментирует Крис. – Давай ещё!
– Боречка! – улыбаюсь я, – Веселый Ангел! Сексуальный и борзенький мальчик, которому процесс доставляет удовольствие гораздо больше, чем результат! С ним играемся… –
– Насколько небольших?
– В очень небольших! – смеюсь я. – Горяченький! Дашь пальчик облизать – откусит руку.
– Ням-ням? – смеётся Крис. – Слушай, нам на рекламу нужно новое лицо. Вот что-то такое – молодой и борзый! Он как?
– Красавчик! – киваю я. – Я уговорю его на пробный фотосет.
Мурлыкнув, Крис касается моих губ своими, спаивая очередную маленькую порцию ликёра.
– Ещё! – требует она. – Кто четвёртый?
– Немец… – закусываю губу, мечтательно улыбаясь. – Он особенный.
Олег снова открывает глаза и, прищурившись, смотрит на меня.
Целую его в губы, и глажу пальцами его лоб, разглаживая задумчивую морщинку. Слегка толкаю обратно, заставляя опять расслабиться. Подчиняется.
– Почему «Немец»?
– С детства жил в Германии – родители военные. Он старше… и по годам, и в принципе. Вернулся сюда в четырнадцать и пришлось экстренно учиться жить заново. Поэтому уже жёсткий, властный, знает, чего хочет. Оригинальный, сексуальный, эрудированный, уверенный в себе, не зацикленный на мнении окружающих.
Олег сжимает моё бедро сильнее.
– Ай!
– шиплю я, но позволяю ему выражать эмоции так, как он хочет, продолжая рассказывать про котят: - Немец - няшечка. Если выбить из него ванильную дурь и чувство ревности, лет через десять сможет конкурировать с Ароновым!
Я дразню, да. Аронов ведется! Распахивает свои синие глаза.
– Ревнуешь? – поднимает Крис в удивлении бровь.
Он переводит на меня вопросительный взгляд.
– Есть смысл?
– А что, у чувства ревности в принципе есть смысл?
Крис спаивает мне ещё немного Шеридана из своих губ. Моя голова слегка кружится, я чувствую возбуждение и лёгкое опьянение.
– Что такое ревность? – забрав бокал у Крис, Олег делает глоток побольше. – Мы должны договориться о содержании понятия, чтобы говорить на одном языке.
Все втроём зависаем.
Это незнакомое чувство для меня, и я знаю его только по своим эмпатическим ощущениям от мужчин, женщин... Как передать ощущение? Никак...
Но Крис спасает:
– Досада, злость, раздражение… чувство обделённости… несправедливости… из-за нехватки внимания от человека, к которому ты неравнодушен. Когда кто-то другой получает это внимание вместо тебя. Ты чувствуешь это?
– Сейчас – нет, – отрицательно качает он головой. – Тогда, получается, не ревную. Уж чего-чего, а внимания мне в последнее время хватает.
– А что тогда? – продолжает пытать его Крис.
– Желание забрать контроль. Жадность! – добавляет с усмешкой. – Это как желание владеть эксклюзивом. Но ещё острее – чувство некой опасности… возможной потери… Приводит в тонус!
– Никаких потерь, – шепчу я, целуя в шею и вдыхая его запах. – Я тебя никуда
уже не отпущу, Зверь мой. Я же "пропасть"!Слышу, как он тихо, удовлетворённо рычит и снова возвращается в свою расслабленную негу.
– Так что там с котятами? – улыбается мне Крис, поглядывая на Олега.
– Котята, конечно, забавные…. – улыбаюсь ей в ответ. – Но зачем мне? Когда я могу войти в клетку и погладить самого льва?
Глажу губы Олега.
– Всё правильно про него чувствуешь – ухмыляется Крис, щёлкая зубками. – Откусит!
– Пока только лижет… – прикрываю я глаза от удовольствия, чувствуя, как его язык проходится по моим пальцам, а поцелуй завершает ласку.
– Это пока...
Народ расслабляется. Зубы Олега медленно скользят по моим плечам. Мои трусики уже насквозь от этих медленных игр. Стягиваю его бокал с чем-то спиртным, делаю глоток. Не слишком крепко, привкус кофе.
– Даже рычать не будешь? – улыбаюсь я.
– Буду… – вынимает у меня из пальцев. – Буду рычать…
Я чувствую его низкое утробное рычание кожей, мои глаза закатываются от ощущений, и спина прогибается. Он кусает сильнее, я вскрикиваю, дёргаясь. Стискивает.
– Попалась?..
– Это ты попался… – прижимаюсь губами к его брови. – Съем…
– Сегодня?… – ухмыляется.
– Когда разрешит Крис!
Закидывает голову на спинку дивана, закрывая глаза и убирая от меня руки.
Бойкот?
Не прокатит...
Крис пьяная и смешная. У бильярдного стола периодически смех. Крис бьёт мимо, и её стебут. У неё какой-то очень маститый разряд в бильярде, она профессионально занималась им с детства. И обыгрывает обычно всех.
Сейчас в очередной раз мажет!
– А-ха-ха! – закатывается она. – Абри… как его там… коль… не удался! Всё! Не хочу с вами играть! Хочу танцевать! Де-е-етка!!
Усаживается на бильярдный стол. Лёха поддерживает её под руку. Покачнувшись, поднимается, маня меня пальчиками. Мы не планировали в сауну, поэтому обе в нижнем белье. Я – в чёрном, она – в зелёном. Это так горячо…
Хотя на мой вкус – разницы с купальником никакой. Но мужчинам чувствуется по-другому. Меня плавит от их горячих взглядов. Встаю с колен Олега, присоединяясь к Крис.
Вецкий, опережая Лёху, подаёт мне руку.
Крис нетерпеливо, коротко, но достаточно откровенно целует меня в губы, я сжимаю её попку. Градус возбуждения растёт!
У стола мужские постанывания, возбуждённые смешки. Я мгновенно становлюсь пьяной в дрова от чужой энергетики, которая пронизывает меня.
– А я такая крутая!
– Когда выпью вина…
– Я как будто летаю…
– И идите все на-а-а…
Мы с ней орём под музыку. А потом целуемся, забывая про зрителей. Ожников, улыбаясь своей чеширской улыбкой, протягивает нам два бокала с шампанским.