Маленькая ведьма (Элизабет)

Элизабет подскочила с места и выбежала из класса. Я увидела, что руки у неё такие же красные, как лицо. Я сидела позади их парты и, быстро накарябав записку для Мэри с надписью: « Что случилось?», кинула на их парту. Мэри развернула записку и принялась писать. Секунд десять и записка снова оказалась у меня. Мэри ответила: «Она неважно себя чувствует». Прошло пять минут, Элизабет всё не было. Я заволновалась, может она заблудилась?

Тем временем миссис Харм хорошенько намотала нервы Лилии на руку и теперь другой рукой пилила их. Точнее сказать, она допытывала бедную девочку, как умножить одночлен на многочлен. Во-первых, Лилия понятия не имела, что такое этот «многочлен». Во-вторых, она конечно же не знала, как на этот многочлен умножить одночлен. И в-третьих, всё это дело её вообще очень пугало. Ещё минуты три миссис Харм тщетно добивалась ответа, а Лиля тщетно пыталась сложить гулявшие в её голове мысли в здравые предложения. Наконец, я не выдержала и подняла руку. Как раз в эту секунду, учительница обернулась к классу и сказала:

– Кто знает, как умножить одночлен на многочлен?

Увидев меня, она голосом полным ненависти и раздражения, подавляя нервный тик, рявкнула:

– Ну, пожалуйста.

– А можно выйти? – спросила я и уже ожидая поток её гнева, отвела взгляд в сторону.

– Иди! – воскликнула она. – Я уж подумала, что ты хочешь ответить, но видимо никогда уже не дождусь!

Она, кажется что-то ещё там говорила, но я вылетела из класса и спешила в женскую уборную, которая находилась на этаж выше. Я быстро поднялась по лакированной лестнице, успела растянуться на ступенях и вымазать платье, но всё-таки бежала к цели. Подойдя к двери в уборную, и приоткрыв её в комнате возле раковин никого не оказалось. Я пошла ближе. Прильнув к двери в саму уборную, я прислушалась. Там кто-то ходил. Я постучалась.

– Эм.. э-э.. здесь занято, - тихо сказала Элизабет.

– Это я, Адель. Элизабет, с тобой всё в порядке?

– Э-э-э.. Да. Да. Всё в порядке, Адель, не волнуйся.

Вдруг раздался звук битого стекла. Звук оглушил меня, я вскрикнула и кинулась к двери в уборную. Тут же раздался визг Элизабет. Я плотно закрыла дверь и зажмурившись держала ручку.

– Что это было? – воскликнула Элизабет.

– Понятия не имею! – вскрикнула я, потом открыла глаза. – Нужно посмотреть.

– А может не надо? – жалобно спросила Элизабет.

– Ага. А выйдем мы через окно? Надо посмотреть.

Я аккуратно приоткрыла дверь. Высунув голову и убедившись, что по близости никого нет, я вышла и увидела, что раковина, которая находилась ближе к двери уборную упала и разбилась вдребезги.

– Вот тебе на! – воскликнула я.

– Что там? – спросила Элизабет.

– Раковина разбилась! Если мы побыстрее отсюда уйдём, нас не заподозрят! И с чего бы это раковина грохнулась…

– Я не знаю. – Сказала Элизабет, но не выходила.

– Ну, долго ты там ещё? Что случилось, Элизабет? Ты себя плохо чувствуешь?

– Нет, нет. Всё в порядке.

– Чего же ты тогда сидишь тут четверть часа?

Ответа не последовало. Я снова вошла в уборную и ужаснулась. Сначала я не поверила своим глазам, я подумала, что это обман зрения, обман мозга, обман реальности, такого я раньше не могла себе представить! Я не могла даже подумать на Элизабет, что… Я видела перед собой Элизабет. Она стояла, вытянув руку вперёд. А на руке... На её руке горел огонь. Языки пламени развивались и достигали в высоту сантиметров десять-пятнадцать. А ей хоть бы хны! Стоит и смотрит, как огонь танцует у неё на ладони. Оранжевые блики плясали на стенах, комната была озарена красным светом. Я вскрикнула и отпрянула к двери.

– Что за чертовщина! – воскликнула я.

– Нет, нет, не кричи! – кинулась унимать меня Элизабет. Огонь исчез с её рук и теперь она держала мои руки, а я отчаянно ими махала. – Не кричи! Уймись! Уймись, Адель, успокойся!

Она оттащила меня к окну и схватилась за дверную ручку, а та загорелась. Ручка пылала огнём, но я не видела дыма и не чувствовала запаха гари.

– Что ты вытворяешь! – кричала я.

– Не кричи, прошу тебя, не кричи, Адель! – уговаривала меня Элизабет.

Я часто дышала, моё сердце бешено колотилось.

– Ты… ты.. – заикаясь начала я, стараясь успокоится.

– Я ведьма. – Тихо сказала Элизабет и опустила голову.

– Ведьма! – вскрикнула я.

– Тише ты, тише! – Прицыкнула на меня Элизабет. – Молчи. – Она показала мне руку, на руке появилось маленькое пламя, оно танцевало и как будто просто лежало у неё на ладони. Элизабет поднесла руку к подоконнику и «положила» огонь на него. Огонёк кружился в вальсе, скакал, бегал по подоконнику. – Моя стихия – огонь. Я не причиню вреда. Потрогай его.

– Трогать голой рукой огонь? Я пока что не спятила. Хотя…- Я была так ошеломлена, что еле могла выговаривать слова. На моих глазах девушка создала на пустом мете огонь, так он ещё и пляшет, так меня ещё и просят его потрогать, вы бы подумали, что спятили или что?

– Потрогай, он не жжётся. – Уверяла меня Элизабет.

– Ладно, но обещай не ставить меня гореть здесь в пламени, если он всё-таки жжётся.

Я неуверенно протянула руку к огню. Да, я ведь не сумасшедшая чтобы совать руки в огонь, моя нерешительность была вполне естественна!

– Давай же! – подгоняла меня Элизабет.

Я всё ещё не решалась. Слегка прижмурив глаза, я потянула руку к огню. Между моими пальцами и языками пламени был, наверное сантиметр. Наконец, опасливо, предвкушая боль я коснулась огня. И… и ничего не почувствовала. Я будто трогала большого пушистого кота, такое было ощущение. Моему восторгу не было предела!

– Это и впрямь не сон? – сорвалось у меня с губ.

– Иногда я не могу контролировать это… - сказала Элизабет.

– В каком смысле? –спросила я, поглаживая пламя.

– Когда я волнуюсь или нервничаю, огонь начинает создаваться сам.. Сам собой, понимаешь? Так было сегодня. Я едва сдержалась! Это из-за того, что я ещё маленькая ведьма. Энергия бьёт ключом, вырывается наружу. И её порой сложно сдержать.. А иногда, поток силы настолько мощен, что огонь начинает приобретать привычные ему свойства. То есть, жжется. Но если контролировать себя, то всё в порядке.

– А почему ты не рассказываешь об этом никому?

– Смеёшься? Ведьм не любят.

– Но ты же не причиняешь вреда…

– Поди объясни! Ты не должна никому говорить об этом, Адель.

– Да ну, брось!

– Обещай, что не скажешь. Это очень важно. Бабушка не разрешает мне говорить. Я языческая ведьма, это передаётся по наследству. Все поколения хранили тайну и на мне это оборвётся? Ты увидела страшную вещь и лучше бы тебе о ней забыть!

– Забыть?! О чём ты, Элизабет! Что плохого в том, что ты ведьма?! – не унималась я. Элизабет опустила голову, на глазах у неё выступили слёзы и я заметила, как огонь, который я гладила, начал немного колоться и потухать. День был пасмурный и комнату еле освещало тусклое солнце, а когда огонь стал утихать, то комната и вовсе стала грустной и печальной. По щекам Элизабет скатывались слёзы, падая на пол, и каждый раз, как слеза падала, с пола поднимался лёгкий белый пар. – Ну, ладно. Прекрати плакать. Я обещаю никому не рассказывать. – Не выдержала я. – А теперь пойдём, иначе миссис Харм задушит нас собственными руками и никакое волшебство не поможет. Давай, утри слёзы и скорее пошли.