Маленькая женская месть

– Понятия не имею. Никто не знает даже его фамилии.

– Лена говорила, что Саша прекратил избиение, услышав, что к дому подъехала машина. Выяснили, что это за машина, кто на ней приехал?

– Нет. Тамара узнала, что обычно туда приезжали белые "Жигули", причем, водители были разные, то один, то другой. То ли это одна и та же машина, то ли разные.

– А Лена с Сашей на каком автомобиле приезжали?

– Я её об этом не спросила.

– Кто-нибудь из соседей бывал в этом доме?

– Они говорят, что хозяева ни с кем не общались. Приезжали, заходили в дом, потом уезжали.

– И никуда не выходили? А где у них туалет? В доме или на улице?

– Тоже не знаю, - ответила верная боевая подруга, сознавая, что им по сути ещё очень мало известно.

– Когда обычно уезжали хозяева - в тот же день, наутро, через несколько дней?

– Выясним. Про то, как было обычно, вряд ли, потому что в том переулке всего два жилых дома. В одном живут свидетели, от которых никакого проку, а из других Тамара, похоже, вытрясла все, что возможно.

– Вот видите, как много белых пятен, Алла.

– Вы поэтому решили, что Лена его не убивала? Думаете, что кто-то туда приехал, например, два-три дня назад, и убийство - его рук дело?

– Убийство совершил некто, но не Лена.

– Это она вам сказала?

– И она тоже.

– Значит, у вас есть какие-то факты?

– Есть.

– Скажите, какие, Лидия Петровна, - попросила Алла.

– Не могу, - покачала головой врач.

– Поверьте, это очень важно!

– И все равно не могу. Сведения, сообщенные пациентом во время конфиденциальной беседы, психиатры не разглашают.

– Но ведь Лена моя подруга!

– В таком случае, спросите её сами.

– Но она мне почти ничего не говорит!

– Вот видите! Значит, не хочет посвящать вас в некоторые аспекты своей жизни. И вы ждете, что я вам сообщу то, чем она не пожелала с вами поделиться?

– Но я ей об этом не скажу, даю вам честное слово!

– Вы не ребенок, Алла.

– Но вы точно уверены, что Лена его не убивала?

– Стопроцентно.

– В таком случае я знаю, кто убил, - мрачно сказала Алла.

Вечером они опять собрались в кабинете Матвея.

– Ребята, я должна вам сообщить пренеприятнейшее известие, оповестила друзей серная боевая подруга.

– К нам уже едет ревизор?
– вступил в игру сокурсник.

– Нет, Мотя, - Алла была непривычно серьезной.
– Этот дачный жмурик моих рук дело.

– Ни фига себе шуточки!
– присвистнул Матвей.
– Это твой очередной розыгрыш?

– К сожалению, на этот раз не розыгрыш. Получается, что его пристукнула я.

– Почему "получается"?

– Да потому что раньше я думала, что это сделала Ленка, а выходит, что я.

– Что-то ты говоришь загадками. Как же ты можешь не знать, убила ты его или нет?

– Да потому что когда я покидала эту треклятую дачу, негодяй Сашхен был ещё жив.

– Ага, все-таки неумышленное, - сказал Матвей, правда, без особого облегчения.

– Получается, что так, - согласилась Алла.

– А почему же ты раньше нам об этом не сказала?

– По канонам детективного жанра самая важная новость всегда оставляется напоследок.

– А-а, это все-таки розыгрыш, - перевел дух Матвей.

– Да нет же, Мотя. Элемент шутки содержится лишь в моей последней фразе, все остальное - правда.

– Что ты говоришь какими-то отрывочными фразами!
– вмешалась Тамара. Расскажи все по порядку.

– Когда мы с Ленкой были там первый раз, я не поверила, что она и в самом деле поквиталась с Сашхеном. Слишком быстро она вышла. Слишком была спокойной. Как будто в шоке. И я решила, что Ленка его шлепнула. Лично я бы её за это ничуть не осудила. В том числе, и за то, что она не пожелала со мной делиться. Все же замочить милого для такой овцы как Ленка, нешутошное дело. И я решила съездить туда, посмотреть, что к чему. Вспомнила, что она в прошлый раз сбежала от своего садиста в одних тапочках и костюме и могла потерять тапки, когда сигала через забор, или оставила на полу клок своего костюма. Или ещё что-то, указывающее на нее. Хотела забрать её вещи. Да и труп собиралась запрятать понадежнее.

– Неужели хотела увезти с собой?
– ахнула Тамара.

– Тогда я ещё не решила, но не исключала и этого варианта. Предполагала, что Ленка его чем-то шарахнула, и если я выкину трупешник где-то по дороге без документов, то менты решат, что Сашхена кто-то угробил в пьяной драке. Тем более, парнишка попивал, так что все сложилось бы одно к одному. Да и ментам пришлось бы долго устанавливать его личность. Но я думала, что труп можно запрятать и где-нибудь на даче. Хотела решить на месте, куда его деть.

– Ну, Алла...
– покачала головой Тамара.
– От тебя всего можно ожидать, но такого...

– От меня ещё и не то можно ожидать, милая, - зловещим тоном подтвердила верная боевая подруга.

Сокурсница быстро взглянула на нее, но не поверила и успокоилась.

– Отвезла Ленку домой, а потом поехала в поселок, - продолжала Алла ровным тоном.
– Старалась не светиться - мне же труп нужно было увезти или спрятать. "Фольксваген" поставила у задней калитки, там безлюдно, дорога не утрамбована, грязь непролазная, видно, потому никто не ходит и не ездит. Проулок не освещен - все как мне надо. Задняя калитка была открыта, а дверь на веранду и основная дверь заперты. Замок врезной, и я призадумалась. При мне Ленка дверь за собой не запирала, кто же её запер? Я обрадовалась, что Сашхен жив, и решила в этом удостовериться. Окна нижнего этажа были закрыты ставнями. С той стороны, с которой я прошла, между створками ставней света не было. На втором этаже тоже было темно. Я обогнула дом с другой стороны и увидела, что сквозь ставни двух окон пробивается свет. Заглянула в щель между ставнями и увидела такую картину: полурастерзанная девочка, на вид совсем сопливая пацанка лет одиннадцати-двенадцати, рыдая, отбивается от мужчины, отталкивает его, а тот хватает её и откровенно лапает, потом вдруг ударил по лицу. Я и взъярилась. Терпеть-ненавижу растлителей. Всех педофилов самолично бы расхерачила. Заколотила кулаком в ставень, они замерли, уставились в окно, но за ставнями меня не видели. Окна высоко, на уровне моего лица, так просто не влезешь. Я побежала к веранде, она не застекленная, на неё выходят дверь и три окна. Разбила стекло, влезла. Когда влетела в комнату, девчонки уже не было, видно, успела сбежать через главную дверь - потом уж увидела, что на ней, помимо замка, есть щеколда. Видно, Сашхен закрылся на щеколду, чтобы незваный гость не смог открыть дверь ключом. Сам растлитель почему-то не спасся бегством. Ну, я и врезала ему от души.

– Чем?
– спросил Матвей.

– Сначала кулаком по скуле, потом ногой по яйцам. Мой коронный удар. Чтоб этому уроду неповадно было девчонок растлевать. Да и вообще на баб заглядываться.

– Он потерял сознание?

– Нет. Выл и матерился. Ну и я, соответственно, не осталась в долгу. Доходчиво и популярно разъяснила ему все его мерзкое поведение - и свое мнение о поганых педофилах, и про то, что нехорошо избивать беззащитную женщину да ещё ногами.

– А он что?

– В выражениях, оскорбляющих мое женское достоинство, грозился сотворить из меня отбивную и попрактиковаться в разных пакостях на моем красивом теле.

– А по голове ты его била?

– Только по морде.

– Саша стукнулся обо что-то? Упал?

– Нет. Стоял на ногах.

– Почему же он умер?

– Ума не приложу. Ведь я всего лишь от души херакнула ему по яйцам. От этого не умирают. А кулаком по морде сильно не ударишь, я все же не боксер-тяжеловес.

Матвей посмотрел на её руки и покачал головой:

– Не верится, что эти женские ручки могут нанести сильный удар.

– Сильный получается когда я бью сцепленными руками по затылку, а одной рукой, ты прав, убить не смогу.