Маленькие властелины

— Мне они нравятся! — Цвет камней колеблется между фиолетовым и темно-синим, в зависимости от того, как они отражают свет. Они расположены в форме бабочки, оправленной в розовое золото. Это изящно, замысловато… совершенно по-другому. — Оно красивое. Идеально.

Найт наконец улыбается. Он заметно расслабляется.

— Я рад, что тебе нравится.

— Мне оно нравится!

— Думал, что они лучше тебе подойдут, но я не был уверен.

— Ты послушался своей интуиции.

— Да. — Найт достаёт кольцо из коробки.

Я протягиваю руку. Это даётся нелегко, но Найт, наконец, надевает на меня обручальное кольцо. Он снова целует меня. К тому времени, как он отпускает меня, мы оба тяжело дышим. Я не могу им насытиться.

— Мы сначала поужинаем или…? — он опускает глаза, его взгляд скользит по моей фигуре. — Ты выглядишь потрясающе. Мне нравятся эти кроссовки. — Он подмигивает мне, и на его красивом лице появляется ироничное выражение.

— Спасибо. — Я облизываю губы. — Ты не закончил предложение. Мы сначала поужинаем или…? — я поднимаю брови.

— Или ты хочешь перейти к… десерту? Я проголодался по чему-нибудь сладкому. — Он запечатлевает поцелуй на моих губах, его глаза смотрят на меня, в них горит огонь.

***

Найт

— Десерт. Мм-м-мм… что ты имеешь в виду? — у неё блестят глаза, а кожа раскраснелась. Такая чертовски великолепная. Я хочу подхватить её на руки и перекинуть через плечо, как пещерный человек, но она несет драгоценный груз, и сегодня вечером я буду поклоняться этой женщине. А не терзать ее. Хотя, возможно, я буду терзать ее позже.

— Не знаю… что-нибудь сладкое, — отвечаю я. — Что-нибудь очень сладкое.

— Расскажи мне больше…

Я кладу руки ей на бедра.

— Например, этот маленький горшочек с нектаром у тебя между ног.

Шеннон давится смехом.

— Горшочек с нектаром? — спрашивает она между приступами смеха. — Мой горшочек с нектаром? Ты этого только что не говорил!

— Я пытаюсь быть романтичным, — я тоже смеюсь. — Я не хотел говорить киска. — Я поднимаю Шеннон на руки. — Я хочу десерт, что означает «твоя киска и мой рот… мой язык…» — её смех затихает, глаза стали голодными. — Мои руки… и определённо мой член. Хочу оказаться внутри твоего сладкого горшочка с медом.

Мы оба снова разражаемся смехом, но я замечаю, что у Шеннон немного перехватывает дыхание. Моей девочке нравится, как это звучит. Я вижу ее пухлые соски. Они затвердели. Мне почти стыдно снимать платье. Она выглядит чертовски красивой. Потом я думаю о том, что под ним. Надеюсь, на ней надето нижнее белье.

— Я умираю с голоду, — наконец произносит Шеннон, и я не уверен, что она говорит это всерьез. Возможно, ей нужно поесть. Возможно, ее тошнит.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет… — она качает головой. — Не очень. Я изголодалась по твоему рту, твоему языку, твоим рукам… и мой сладкий горшочек не может дождаться твоего члена.

Я перехватываю её на руках, посмеиваясь.

— Значит, десерт.

Чёрт возьми, не могу дождаться, когда отнесу ее в нашу спальню. Я практически бегу туда, но должен быть осторожен… возвращаюсь к своей девушке с драгоценным грузом. Флер и Коди следуют за мной по пятам.

— Хорошие собачки! Идите поиграйте во дворе.

Я закрываю дверь у них перед носом. Они выглядят не слишком счастливыми, но они не должны видеть, что сейчас произойдет. Это было бы неправильно.

Я опускаю Шеннон на пол, и вижу, как тяжело вздымается её грудь. Чёрт возьми, но она великолепна.

— Подожди секунду… — я останавливаюсь и беру бутылку шампанского. Я снимаю металлическую проволоку и пару секунд вожусь с пробкой, которая с хлопком выскакивает наружу.

Шеннон взвизгивает, а затем смеётся. Я наполняю два бокала и протягиваю один ей.

— За нас, — ухмыляюсь я. — За нашу замечательное будущее… и нашего Комочка.

— За нас. — Она чокается со мной бокалами. — И да, за нашего Комочка. — Мы оба пьём.

Я забираю у неё бокал и ставлю бокалы обратно.

— А теперь… — я позволяю своему взгляду пройтись по изгибам Шеннон. — Я думаю, тебе нужно снять это платье, моя великолепная невеста.

Она улыбается.

— Я ведь твоя невеста, да?

— Ты, безусловно, моя невеста.

Я смотрю на нее во все глаза, потому что она просто стоит там, выглядя застенчивой. И не пытается раздеться.

— Я начну, — говорю я, снимая пиджак. Затем расстегиваю пуговицы на манжетах. Срываю галстук-бабочку. Это один из тех готовых галстуков, которые застегиваются сзади на липучку.

Я вижу, как в глазах Шеннон горит желание, когда я вытягиваю подол рубашки из-за пояса и расстегиваю ее. Я не снимаю ее. Вместо этого я снимаю туфли и носки. Я стою перед ней в брюках от костюма с ремнем и расстегнутой рубашке.

Ее взгляд прикован к моей груди. Она облизывает губы, а затем прикусывает свою пухлую нижнюю губу. Я наблюдаю, как Шеннон с трудом сглатывает, хватаясь за платье и стягивая его через голову.

Ебануться!

Я знал, что это бельё будет хорошо смотреться на моей женщине, просто я не был готов к тому, насколько хорошо она будет выглядеть. Я делаю шаг назад и прислоняюсь к комоду. Сладкий аромат её возбуждения ударяет мне в нос, и я издаю низкий и глубокий стон.

— Тебе нравится? — говорит она хриплым голосом.

Мой член в штанах сходит с ума.

— Обожаю!

Розовое ей очень идёт. Прозрачное бельё ничего не скрывает от моего взора. Ее сиськи спелые и сочные. Ее соски более темного розового оттенка, чем прозрачная ткань. Волосы на ее киске — это тонкая полоска. С таким же успехом она могла бы быть голой… но это не так. В этом есть что-то порочное и чувственное.

— Эти кроссовки должны остаться… в память о былых временах. — Я думаю, что заставлю свою девушку регулярно надевать кроссовки в постель. Знаю, это немного странно, но это наше дело.

Шеннон качает головой с широкой улыбкой на лице.

— Кроссовки можно оставить, — говорит она, глядя на кучу одежды, которую я бросил на стул, — но тогда тебе нужно будет надеть бабочку.

У меня вырывается смешок.

— Серьёзно? Ты же знаешь, что это очень глупо, правда?

Она кивает.

— Знаю…Мне все равно. Думаю, ты будешь хорошо смотреться в галстуке-бабочке.

— И я должен быть абсолютно голым? — я приподнимаю брови.

— Конечно.

— Нет проблем! — киваю я. — Моя невеста может получить всё, что пожелает.