«Маленький СССР» и его обитатели. Очерки социальной истории советского оккупационного сообщества в Германии 1945–1949

Как только военные комендатуры перешли в ведение СВАГ, Главноначальствующий приказал пересмотреть состав комендантов, их заместителей и всех офицеров комендантской службы. Тех, кто не подходил по своим деловым и моральным качествам для работы в военной администрации, Г. К. Жуков потребовал заменить на лучших офицеров из войск 46 . Выделенный курсивом текст маршал собственноручно вписал в уже готовый приказ, усилив всеобъемлющий характер распоряжения. Сделать подобное за отведенную Жуковым неделю было совершенно невозможно. Неудивительно, что работа по пересмотру кадров затянулась надолго.

46

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 7. Д. 7. Л. 28.

В целом проверка показала: в военные комендатуры попало слишком много неподходящих людей. Помимо обычных претензий по поводу расхлябанности, самовольных отлучек, пьянства, громко заявила о себе более существенная проблема – недостаток общей культуры. Комиссии отмечали, что многие офицеры из-за плохой «политической подготовленности» не понимали задач, поставленных перед военными комендатурами, и с работой не справлялись 47 . Действительно, вряд ли человек с начальным образованием (а к таким, к примеру, относился каждый четвертый офицер в военных комендатурах Дрезденского округа 48 , а однажды нам встретился даже своеобразный кадровый парадокс – подполковник с двумя классами образования) мог успешно разобраться в сложных переплетениях немецкой экономической жизни, политической палитре или социальных запросах населения подведомственной территории. Можно понять коменданта района Майнинген подполковника Аболмасова, отбивавшегося от упреков начальства: «Я не специалист по управлению оккупированной зоной. Я хочу вашей и ваших подчиненных помощи, научите меня работать в этих условиях и в этой стране. Однако нас только бьют, но не один представитель не помог советом, как лучше сделать и что для этого нужно, и, кроме того, штат не имеет специального образования, им никто не показал, как и что делать» 49 .

47

ГА РФ. Ф. Р-7103. Оп. 1. Д. 76. Л. 100.

48

ГА РФ. Ф. Р-7212. Оп. 1. Д. 57. Л. 170.

49

ГА РФ. Ф. Р-7184. Оп. 1. Д. 43. Л. 5.

Ситуацию в комендатурах горячо обсуждали на августовском (1945) сборе руководящего состава СВАГ: «В отношении офицерского состава дела очень плохи… Если посмотреть на наших офицеров, то в основном это офицеры пехотинцы, строевые и с этой работой не знакомы. Они абсолютно не знают, с чего начать, к чему приступить. Тот или другой вопрос решить сами не могут» (генерал-майор А. И. Карпелюк, начальник Отдела комендантской службы федеральной земли Тюрингия) 50 . Ему вторили другие выступавшие. Начальник Отдела комендантской службы провинции Бранденбург генерал-майор Федотов был чрезвычайно недоволен пополнением, которое получали комендатуры его провинции: «Согласно приказу Маршала Советского Союза тов. Жукова, эти люди должны быть самыми лучшими. Присылаются же не лучшие, а наоборот. Нам приходилось по два-три раза отправлять этих людей обратно. Здесь требуется большой нажим со стороны командования. Нам присылают таких, которые не подходят» 51 .

50

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 7. Д. 14. Л. 40–41.

51

Там же. Л. 35–36.

14 октября 1945 года начальник УСВА провинции Бранденбург В. М. Шаров направил начальству докладную записку о кадровых проблемах в комендатурах провинции. По поручению Шарова его заместитель полковник Я. В. Гольденштейн изучил всех комендантских работников. Результат: каждый десятый «по деловым и моральным качествам» не соответствовал «требованиям, предъявленным офицеру, работающему в комендатуре». Это был бы, строго говоря, не такой уж плохой результат: к оставшимся девяти претензий по службе и поведению не было. Вот только в условиях оккупации даже единичные ошибки некомпетентности умножались слухами и пересудами в немецкой среде. Большинство «неподходящих» не могли выполнять поручения из-за «малограмотности и неспособности к этой работе», а некоторые (пусть и немногие) были замечены в «систематическом пьянстве и бытовом разложении». В число «не соответствовавших должности» Шаров, измученный кадровым дефицитом, решил не включать тех, кто пока не справлялся с работой, но старался 52 .

52

См.: ГА РФ. Ф. Р-7077. Оп. 1. Д. 27. Л. 155–157.

А где было взять других? Отдел кадров Штаба СВАГ и так работал в авральном режиме. Кадровикам приходилось оформлять по сто человек в день, и, как выяснилось, у многих сотрудников не было даже личных дел, они затерялись на старом месте службы. Основные устои кадровой политики: тщательный учет, сбор полного досье, проверка личного дела, система запросов – все это в послевоенных условиях и форс-мажорных обстоятельствах не работало. Проверки были сведены к минимуму. Проблема неуязвимой благонадежности была отложена на потом, а последствия спешки сказывались на протяжении практически всего существования СВАГ.

И через три года, например, в берлинских военных комендатурах некоторые сотрудники продолжали работать не по специальности. Химики и инженеры-строители трудились инспекторами по торговле, гидротехники – занимались пищевой промышленностью, профессиональные военные, танкисты, окончившие военные академии, числились агрономами. Удивительное занятие нашлось для инженера Сурина из берлинской комендатуры Вайсензее. Ему приказали стать зоотехником. Весь производственный годовой план этого «зоотехника» заключался в заготовке тысячи яиц. При проверке Сурин заявил комиссии, что «готов за свои средства купить 2000 яиц, лишь бы его уволили от исполнения этих обязанностей и использовали по назначению как инженера, или отправили в Советский Союз» 53 .

53

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 10. Д. 36. Л. 3–4.

Немые управленцы

Абсолютное большинство новоиспеченных сваговцев не знало немецкого языка. Исключение составляли разве что сотрудники некоторых отделов Центрального аппарата. Понимая, что без знания языка никакой правильной коммуникации с немцами не построишь, командование взялось за решение грандиозной задачи – обучить победителей языку побежденных. Главноначальствующий приказал с 20 августа 1945 года всем сотрудникам приступить к учебе 54 . Преподавать язык должны были переводчики или те, кто хорошо знал немецкий. В Управлении СВА земли Тюрингия, к примеру, «общее руководство» было поручено капитану М. И. Семиряге 55 , будущему историку-германисту, автору известной книги «Как мы управляли Германией». Однако переводчиков-преподавателей не хватало, они были загружены работой, постоянно уезжали в командировки, преподавали из-под палки и часто манкировали своими обязанностями. В 1946 году было разрешено привлекать к преподаванию немцев 56 . Но среди них часто попадались люди случайные, которых никто особо не проверял – ни их деловые качества, ни их благонадежность 57 .

54

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 8. Д. 1. Л. 78–79.

55

ГА РФ. Ф. Р-7184. Оп. 2. Д. 1. Л. 19.

56

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 7. Д. 23. Л. 47.

57

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 10. Д. 17. Л. 225.

По распоряжению Главноначальствующего занятия должны были проводиться три раза в неделю по два часа в служебное время 58 . Но военная администрация только разворачивалась, не хватало кадров, объем работ был огромен – в такое время невозможно было тратить служебные часы на уроки. Это понимало и командование. Поэтому уже в сентябре 1945 года немецким языком приказано было заниматься исключительно после работы 59 . Но здесь нашла коса на камень. Мало кому хотелось жертвовать своим личным временем. Задания не выполнялись, уроки срывались 60 . Результаты полугодовых испытаний оказались неутешительными – на экзамене почти половина учеников получила двойки 61 . Тогда решили проводить уроки два раза в служебное время утром и один раз вечером – после работы 62 . Нерадивым ученикам напомнили, что посещение занятий является служебной обязанностью 63 . Но это не помогло и ситуацию не исправило. В сентябре 1946 года на зачеты по немецкому языку явилось меньше половины учеников. А те, кто прошел проверку, показали «крайне слабые знания» 64 . Инспектор отдела народного образования СВАГ М. А. Соколова в письме в ЦК ВКП(б) назвала занятия немецким языком «совершенно напрасной тратой времени». Ученики за год учебы в рабочее время прошли всего семь текстов основного курса 65 . Вряд ли после таких расслабленных занятий хоть кто-нибудь из новоиспеченных школяров сумел бы «управлять Германией» без переводчика.

58

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 8. Д. 1. Л. 78–79.

59

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 8. Д. 1. Л. 246.

60

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 15. Д. 1. Л. 41; Оп. 39. Д. 1. Л. 83; Ф. Р-7133. Оп. 2. Д. 2. Л. 106–107; Ф. Р-7077. Оп. 2. Д. 2. Л. 98.

61

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 7. Д. 23. Л. 46.

62

Там же. Л. 45–48.

63

ГА РФ. Ф. Р-7184. Оп. 2. Д. 10. Л. 102.

64

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 7. Д. 28. Л. 77–79.

65

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 117. Д. 674. Л. 103.

Даже те, кто по роду службы работал с немцами и должен был хорошо знать язык, не особо стремились его изучать. В декабре 1947 года в УСВА Саксонии-Анхальт половина начальников и каждый третий рядовой сотрудник отделений информации получили по немецкому двойки 66 . В Мекленбурге зачеты не смог сдать каждый второй начальник отделений информации. Лучше обстояли дела в Саксонии. Там «неуд» заработал лишь каждый четвертый. В Управлении Политсоветника плохое знание немецкого языка было особенно на виду. В марте 1948 года выступавшие на партсобрании долго занимались самокритикой: изучение языка поставлено настолько плохо, что сотрудники аппарата испытывают трудности в общении с немецким активом 67 .

66

ГА РФ. Ф. Р-7133. Оп. 2. Д. 12. Л. 1–2.

67

ГА РФ. Ф. Р-5704. Оп. 1. Д. 31. Л. 3.

Справедливости ради следует сказать, что сваговцы были слишком перегружены, причем не только работой, чтобы уделять языку должное внимание. Их жизнь в Германии была наполнена всякими обязательными советскими делами. Например, по понедельникам тридцать минут отводили на политинформацию, по средам проходила шестичасовая командирская учеба (два часа тратили на занятия по марксистско-ленинской подготовке), по субботам во второй половине рабочего дня проводили занятия партийного актива 68 . А еще партийные собрания, профсоюзные мероприятия, различные митинги, спортивные соревнования, часто проходившие в рабочее время 69 , всевозможные праздники: первомайские, годовщина Октябрьской революции или семидесятилетие Сталина… А тут штудируй немецкий язык! Когда работать? Дилемма: работа или уроки – всегда решалась в пользу работы. Или отдыха! Пропускать занятия по немецкому языку было не так опасно, как, к примеру, по истории ВКП(б), хотя и их прогуливали тоже. Изучение немецкого приказали считать важным государственным делом 70 . Но в глазах многих сваговцев это государственное дело всегда оставалось необязательным и добровольным 71 . Не помогали ни приказы командования, ни выговоры, ни критика нерадивых на заседаниях партийных бюро.

68

ГА РФ. Ф. Р-7133. Оп. 2. Д. 8. Л. 254.

69

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 41. Д. 4. Л. 70.

70

ГА РФ. Ф. Р-7077. Оп. 2. Д. 6. Л. 88.

71

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 38. Д. 38. Л. 119.

Некоторым немецкий давался с большим трудом – не хватало общего образования и привычки учиться 72 . Особенно это относилось к работникам военных комендатур. Находились и такие сваговцы, которые сознательно не хотели учиться говорить на языке врага. Они были «злы на немцев – испытали их жестокость», старались избегать общения с ними и «при случае подчеркивали свое пренебрежение» 73 . Кроме того, многие не понимали, зачем учить язык, если не общаешься с немцами по службе. Но так можно было и опростоволоситься. Именно такой конфуз случился с экспертом Г., над которым смеялся весь плановый отдел СВАГ. В Германии в свое время издавался статистический справочник Jahrbuch (ежегодник). Эту полезную книгу сваговцы называли просто «Ярбухом». Однажды коллеги отправили эксперта Г. за нужными сведениями в Бюро статистики СВАГ. К этому самому «Ярбуху». Через несколько дней расстроенный сотрудник заявился с жалобой к начальнику Бюро: «Да где же тут у вас работает товарищ Ярбух? Я несколько раз заходил и не могу его найти» 74 .

72

ГА РФ. Ф. Р-7133. Оп. 1. Д. 252. Л. 119.

73

Гельфанд В. Дневник 1941–1946 гг. М.: РОССПЭН, 2016.(дата обращения 07.11.2020).

74

ГА РФ. Ф. Р-7317. Оп. 30. Д. 56. Л. 294.