Маленький стрелок из лука

Он решил поехать на станцию, что на Приморском шоссе. Как же звать слесаря, который регулировал тормоза? Кажется, Саша... Может, этот Саша поможет выправить и покрасить дверцу...

Была суббота, и Кирилл не спеша вел машину. Милиционер, сидящий в будке на углу улиц Чернышевского и Воинова, внимательно посмотрел на дверцу, но не остановил. Проезжая Литейный мост, Кирилл заметил, что посередине еще не освободившейся ото льда Невы ледоколом проложена широкая дорога. В непривычно черной воде плавали мелкие и крупные осколки. На них, не обращая внимания на городской шум и толчею, дрейфовали вороны. И вид у них был какой-то отрешенный.

Хотя с утра и был мороз, асфальт под колесами влажно блестел, на обочинах таял снег. Сияющий в любую погоду шпиль Петропавловской крепости намотал на себя дымчатую пряжу пасмурного низкого неба. В приоткрытое ветровое окно вместе с запахами бензиновых паров и гари залетел едва уловимый аромат талого снега, прелого листа и сырой земли. В Ленинграде, бывает, и в январе, и в феврале пахнет весной, но приближение настоящей весны ни с чем не спутаешь. Когда в Новый год льет с неба дождь, а вместо снежных сугробов у арок, в водосточных канавах журчит вода, это противоестественно, так же, как снег и заморозки в июне - июле. Оттепель зимой не вызывает того волнующего и тревожащего душу чувства каких-то больших радостных перемен, которое всегда вызывает весна. Сколько раз в эту пору Кирилл ловил себя на мысли, что хочется все бросить и уйти в просторную даль, куда глаза глядят. Именно уйти с рюкзаком за плечами, а не уехать. Он любил брать отпуск весной, потому что это совпадало с его скрытой тягой к перемене мест. Наверное, эта могучая тяга к путешествиям, когда земля и все живое пробуждается после зимней спячки к бурной активной жизни, сидит в человеке издревле. Весной пещерные люди покидали свои убогие жилища и вслед за кочующими стадами животных двигались навстречу лету. Все на земле, кто способен двигаться, летать, ползать, весной устремляются прочь от того места, где провели зиму...

Продвигаясь в потоке машин по набережной, Кирилл вспомнил начало марта, когда к нему снова пожаловал отец Евы Кругликовой. Пришел он в одиннадцатом часу, так же привычно осмотрел прихожую: нет ли обуви его дочери... Кириллу даже показалось, что он большим, вытянутым книзу носом принюхивается, не пахнет ли духами Евы?..

– Я знаю, она позавчера была у вас, - монотонным, скучным голосом завел он свою волынку.
– Сегодня вы ее не видели?

– Не видел, - ответил Кирилл.
– Проходите в комнату.

– Я тут постою, - откашлялся он.
– А когда она от вас позавчера ушла?

– Я ее проводил домой что-то в одиннадцатом, - припомнил Кирилл, стараясь быть спокойным и предупредительным, хотя настроение у него сразу упало, когда он увидел Кругликова все в том же длиннополом пальто и велюровой шляпе с загнувшимися полями. На этого человека никакая весна не действовала.

– Евы уже два дня нет дома, - сделал он скорбное лицо.
– Мы с женой места не находим... Вы должны меня понять. Она пропускает занятия в университете, знаете, чем все это может кончиться? Она выпивала у вас?

– У меня не сложилось впечатления, что ваша дочь алкоголичка, - сказал Кирилл.

– Понимаете, когда она выпьет, то может пойти вразнос... Ей уже на все наплевать. Я вас очень прошу больше не предлагать Еве спиртное.

Кирилл, даже не нашелся, что ответить. Кругликов говорил унылым, тусклым голосом, изредка бросая на него косые взгляды. И глаза у него тяжелые, будто набухшие мешки оттягивают их вниз, а свинцовые веки давят сверху. Неприятный, подозрительный взгляд. Так смотрят на врагов. Да так, наверное, и есть: всех знакомых Евы он считает своими личными врагами.

– И еще одно, - продолжал он все тем же тоном.
– Какие у вас намерения в отношении Евы? Раз вы встречаетесь, то обязаны жениться на ней. Так поступают порядочные люди.

– И вы мне передадите свою эстафету?
– усмехнулся Кирилл, его покоробила подобная бесцеремонность.

– Какую эстафету?
– впервые моргнул он тяжелыми глазами.

– Вы хотите, чтобы я вместо вас разыскивал по городу Еву? Должен вам заметить, что отнюдь не способен на подобный энтузиазм. И не кажется ли вам странным: вы, отец, сообщаете мне, что ваша дочь неизвестно где пропадает двое суток, а потом заявляете, что я должен жениться на ней? Вы даже не поинтересовались, любим ли мы друг друга?

– Раз вы с ней встречаетесь, вы обязаны нести за нее ответственность, - упрямо долбил он.
– А ответственность - это и есть женитьба.

– Вы и другим... ну, кому наносите свои визиты, когда разыскиваете дочь, предлагаете на ней жениться?
– спросил Кирилл.

– При чем здесь другие?

– А при чем я?
– прямо в глаза посмотрел ему Кирилл.

– Вы с ней встречаетесь и не отрицаете этого... И я, как отец, не могу смотреть сквозь пальцы...

– Выходит, вам все равно, за кого выйдет замуж Ева?

– С моими пожеланиями она не посчитается...

Кирилл вспомнил, Ева со смехом рассказывала, как однажды отец пригласил домой своего сотрудника и стал ему сватать Еву...

– В общем, вряд ли мы с вами породнимся, - сказал Кирилл, желая закончить этот неприятный для него разговор.
– Видите ли, мне не все равно, на ком жениться...

– Раз вы отказываетесь нести за Еву ответственность (что за дурацкое слово!), значит, вы не должны больше с ней встречаться, - бубнил он.
– Иначе я приму свои меры...

– Интересно, какие?
– полюбопытствовал Кирилл.

– Я вас предупредил, - мрачно заявил Кругликов и, круто повернувшись, вышел на лестничную площадку. Кирилл обратил внимание, что он уже вполне уверенно орудует защелкой и замком двери.

Кирилл слышал, как хлопнула дверца его "Жигулей", взвыл мотор. На сей раз он отодвинул на кухне занавеску и посмотрел: ядовито-желтые "Жигули" поехали в сторону Литейного проспекта. По другому адресу.

Когда Кирилл через неделю после того, как объявилась Ева, рассказал ей о "задушевной" беседе с Недреманным Оком, та рассмеялась:

– Узнаю своего папочку! Он то же самое говорит всем моим знакомым.

– Я так и подумал, - сказал Кирилл.

Он поинтересовался, где же она все-таки пропадала трое суток? Ева сразу нахмурилась и резко заявила, что его, Кирилла, это не касается. Она ведь не спрашивает, где он бывает, с кем встречается? Почему же она должна отчитываться?.. Хватит с нее дар-рагого папочки и матери...

– И он часто теперь будет ко мне приезжать?
– спросил Кирилл.

– Влип ты, дорогой!
– рассмеялась Ева.
– Признайся, жалеешь, что со мной познакомился?

Этого Кирилл еще и сам не знал. Зато знал наверняка, что его отношения с ней вконец зашли в тупик! Она снова была далека от него, жила своей, чуждой ему жизнью, изредка звонила и навещала его. Но теперь он торопил ее, не давал засиживаться допоздна, не желая снова увидеть на пороге унылое, с мешками под глазами и тяжелым свинцовым взглядом лицо ее отца. Он и рад был ее приходу и вместе с тем не рад. Отныне ему мерещилась за ее спиной тень отца... Еву же это совсем не беспокоило, и она не понимала, чего Кирилл торопится ее выпроводить. Он чувствовал, что Еву все это задевало, хотя она и старалась не подавать вида. Лишь иногда у нее вырывалось: "Ты опять меня выпроваживаешь? Отца боишься?.."