Малолетка
Шрифт:
До того несколько раз нас вывозили судиться, но до суда дело почему-то не доходило - откладывали.
Точно также мы думали, что отложат и данный процесс - уже привыкли.
Потому, не особо смущаясь, бухали с опять попавшимся нам на этапе Пухом и снова поправлялись какими-то бодрящими колёсами.
Отрыв, нах =)
А вот когда нам утром велели собираться в конвоирку, стало нефига не весело.
Конвоирка - помещение в здании суда.
Если попал туда, вероятность того, что осудят сегодня существенно повышается.
А
Некондиционные, бляха-муха...
У меня в башке в диком хаосе перемешаны строчки заготовленной речи - я единственный, кто удосужился проработать и продумать своё выступление...
Заходим в конвоирку, рассаживаемся...
Вокруг солидная публика...
У молодого бродяги через час суд, спрашивает плотного чечена бумажку, чтобы разнюхаться коксом...Чечен, общается с земляками, стоя у решётки...Не глядя, он достаёт из кармана дорогого спортивного костюма сто баксов и протягивает бродяге.
Тот удивлённо спрашивает, нет ли бумажки попроще...Чечен раздражённо отмахивается - бери, что есть...
Другие арестанты, не менее авторитетные, посылают ментов за водкой.
Хорошо, денег дали мусорам =)
Там такая публика расселась - складывалось ощущение, что менты бы им и из своего кармана купили бухла.
Немного странным выглядело при таком масштабе присутствующих личностей их поведение по отношению к Пуху - плевки на три метра, броски бычков и пробок от пластиковых бутылок, подъёбки....
На фоне прожженных ухарей со строгого выделялся совсем древний дедок в замызганном пиджачке от школьной формы.
Дедок порезал зятя-алкаша, избивавшего дочку, дедову внучку.
Зятёк остался жив, а вот дедулю приняли мусора.
Старик вызвал у всех искреннюю симпатию – он был простой и добрый…
А может, просто все эти алюминиевые пуговички да нашивка с изображением букваря на плече всколыхнули какие-то детские воспоминания
Так или иначе, к деду все относились почтительно, сразу же выделили ему место, предложили перекусить, закурить, выпить…
От курева и бухла дед отказался, зато в копчёную куриную ногу впился оставшимися зубами как голодный пёс – херово кормили старого в дороге, видать.
Несовершеннолетними в конвоирке были только мы.
Соседи стали распрашивать, кто мы и за что.
Неожиданно выяснилось, что самый центровой человек в этой богадельне - наш земляк.
На этой почве нам начислили по донышку от пластиковой бутылки водяры - стаканов тупой мент купить забыл (разволновался, что ли?...)
Спиртного получилось реально много - грамм 200 на брата.
"Фронтовые" - подъебал кто-то...
На старые дрожжи накатило сипец как.
И тут прибегают менты и тащат нас на суд.
Мы были не сказать, чтобы в стельку, но крепко пьяны =)
Две трети процесса потому мне не запомнились вообще : вся энергия уходила на поддержание себя в пристойном виде.
Зато когда мне дали слово...
Вот тут-то я оторвался.
Минут сорок безостановочного пиздежа, оспаривания доводов следствия и свидетельских показаний,
перечисления нарушений в ходе дознания...Помню, как удивлённо таращился на меня мой бездарный адвокат : я его явно переиграл в этом выступлении - так гладко всё шло =)
До сих пор с удовольствием вспоминаю, как красиво и легко излагалось.
...Меня остановил судья, когда я уже перешёл к части, в которой убедительно доказывал, что тюрьма не является средством воспитания для пятнадцатилетних подростков и своим решением оставить нас под стражей он лишит общество трёх полноценных его членов =)
Прервал он меня потому, что решил отправить дело на дополнительное расследование - моя речь впечатлила.
Однако же отпускать с малолетки нас почему-то не стал...
22.
В тюрьме не поверить в Бога было сложно.
Когда не на кого надеяться, когда твоя судьба подвластна неведомым тебе процессам, когда каждый день может случиться что-то страшное, надо, чтоб кто-то был на твоей стороне.
Кто-то сильный и надёжный.
Друзья на эту роль в застенках не подходят - плёвое дело разлучить, развести по разным хатам и дальше душить по одному.
Родители – далеко.
Только религия, только Бог может дать внутренние силы.
Иначе слишком легко сломаться.
Прямо над моим шконарём на стене был нарисован свиток с молитвой "Отче наш".
Рисунок был практически в человеческий рост - высокие потолки.
Таким образом, первым, что я видел, открывая глаза после сна, либо же отходя ко сну, был "Отче наш".
Текст молитвы навсегда засел у меня в памяти и очень часто я ловлю себя на мысли, что в моменты сильного волнения - на госэкзаменах, например, - непроизвольно бубню про себя "...да-святится-имя-твое-да-прийдет-царствие-твое..."
На полотнах стен также был изображён распятый Иисус, величественный храм, Богоматерь с младенцем...
Чуть позже обожравшийся стимуляторов Хилл наколбасил чумового Андрея Рублёва.
Вышло высокохудожественно – аж дрожь пробирала при взгляде.
И то, что некоторым не удалось прилечь сутки, пока тюремный живописец творил, наслаждаясь приходом от колёс, никого вообще ниибало и ниибёт.
Результат стоил того.
Попросить Всевышнего о воле до последнего суда я как-то то ли не решался, то ли считал это заведомо бесполезной затеей.
Каждый раз возвращаясь с прошедшего неудачно мероприятия - с отложенного суда, с провального изменения меры пресечения - я тупо смотрел на "Отче наш", на Иисуса, на Богоматерь...
И не догонял, что надо просто попросить.
Хорошо, прочуствовано, с верой в исполнение попросить.
Кто-то скажет, наверное, что это потребительское отношение к религии - не спорю.
Но ведь именно так всегда и было!
Люди всегда что-то просили у Бога, у Высших Сил.
Просили самозабвенно, придумывали кучу ритуалов для уверенности в удовлетворении своей просьбы - от принесения тысяч человеческих жертв в культуре Мезоамерики, до банальных свечек в российских православных храмах.