Мальтийская история: воспоминание о надежде

Я не ожидал от неё такой эрудиции, поэтому удивлённо приподнял брови.

– Да, примерно так.

Но потом, вспомнив о вежливости, открыл дверь своей комнаты и пригласил Найдин внутрь. В ответ она только заразительно рассмеялась, слегка запрокинув голову назад. Мне казалось, что даже её чёрные кудри хихикали с ней в унисон. Но это продолжалось недолго. Девушка снова стала серьёзной, однако насмешка осталась в её глазах.

– Что я там не видела? – и сама ответила на свой вопрос: – Всё видела, – озорно сверкнув глазами, добавила: – И даже тебя, морячок.

– Меня? – озадаченно уставился на неё, насмешка в её глазах приобрела налёт загадочности.

Но чем больше я смотрел в них, тем яснее мне становилось, кто передо мной. «Ну, конечно», – я хлопнул себя по лбу.

– Ты та самая незнакомка, с которой я убегал от пьяных моряков! –догадался я.

Она ответила коротким смешком.

– Ага. Бедные английские моряки. Пытались проводить девушку домой. В результате они получили по уху, а девушку у них похитили, – она махнула рукой над головой. – Ну, что же. Приглашаю в кафе как своего спасителя, – закончив смеяться, заявила она.

Я не возражал и предложил «Кафе у бухты», на что получил возмущённый отказ.

– Ну, уж нет. Мы не будем сидеть в заведении, где я работаю официанткой.

– Хорошо, – быстро согласился. – Тебе виднее, как местной жительнице.

Она покровительственно взглянула на меня, и мы покинули нашу квартиру, направившись в закоулки Старого города. Петляя среди старинных домиков, я уже потерял счёт поворотам, когда, наконец, мы наткнулись на маленькое заведение, располагавшееся на первом этаже типичного мальтийского домика: обветренный песчаник, синие ставни, дощатые двери. За окнами заметил несколько столиков, покрытых клетчатыми скатертями, плетеные стулья. Хотел уже зайти, когда моя спутница меня остановила.

– Давай лучше посидим снаружи – обожаю наши мостовые, – Найдин указала на пару столиков на улице, а сама зашла внутрь.

Пожав плечами, согласился и занял один из столиков, ожидая её возвращения. Пока, задрав голову, рассматривал окружающие дома, девушка выскочила передо мной как из-под земли – даже не успел вскочить и учтиво выдвинуть ей стул, как она уже всё проделала это сама.

– Здесь неплохо готовят кролика. Я договорилась, ты получишь самый вкусный кусок. Ты рад? – её чёрные глаза требовали только положительного ответа, и я, конечно, его дал.

– Обожаю наших кроликов, – передразнил я Найдин.

Не пройдёт и года, как мне будут сниться в самых сладких снах блокадного города кусочки мальтийского кролика под винным соусом. Но сейчас я не ценил этих подарков судьбы.

Девушка издала короткий смешок:

– Ага, тебе передастся их сила и храбрость.

Однако сначала нас ждали мороженое и белое вино. Официант в белой короткой куртке поставил перед нами по бокалу и розетке холодного десерта. Она одарила высокого худощавого мужчину обворожительной улыбкой.

– Филиппе, ты великолепен сам и то, что ты приносишь, всегда великолепно.

Мужчина, которого она назвала Филиппе, растянулся в улыбке.

– Найдин, ты и есть великолепие нашего острова.

– Ты льстец, Филиппе, – улыбнулась довольная Найдин.

– О, Найдин! Если бы не жена и трое детишек, тебе бы от меня не уйти, – рассмеялся мужчина, потом грозно посмотрел на меня. – Если обидишь её, тебе не сдобровать, – потом улыбнулся и направился внутрь кафе.

Я не удержался и тут же спросил:

– Кто этот официант?

Найдин взглянула на уходящего мужчину.

– Филиппе старый знакомый. Он каждый день приходит на рынок, иногда болтаем с ним, – она кивнула на кафе. – Это его заведение.

– И он работает официантом? – сделал удивлённое лицо.

Девушка пожала плечами.

– Сейчас мало клиентов – он работает за всех, – Найдин опустила глаза к стоящему перед ней мороженому. – Давай лучше попробуем, что он нам принёс.

Она ещё не успела вкусить первую ложку лакомства, как уже зажмурилась от удовольствия.

– Оно сделано по рецептам итальянских Gelateria.

Я последовал её примеру, и попробовал местное мороженое.

– Ну, как? – девушка открыла глаза: они опять от меня ожидали только «Да».

Мороженое – ваниль с апельсиновой цедрой – приятно таяло во рту, но всё-таки нантское – лучше. Однако её блестящие глаза требовали разделить с ней радость наслаждения искусством местных кондитеров.

– Действительно, великолепно. Даже в Париже такого не найдёшь, – польстил я ей.

– Так ты из Парижа? – не дожидаясь моего ответа, она продолжила: – А в Париже все такие вруны, пьяницы и храбрецы? – соседка хитро прищурила глаз, обсасывая ложечку с мороженым.

– Почему? – наверное, на моём лице появилась глупая гримаса непонимания. Возможно, поэтому Найдин улыбнулась.

– В тот вечер ты был изрядно пьян, но бесстрашно бросился на двоих матросов, с которыми я болтала, а мороженое тебе не очень понравилось. Вот так, – торжествующе завершила она свой ответ.

– Вообще-то я из Нанта, – на моём лице выступила краска смущения.

– О, это меняет дело, – засмеялась Найдин и зачерпнула очередную ложечку десерта. – Всё это относится только к жителям Нанта.

– А как ты догадалась, что я твой сосед? – мне захотелось уйти от её насмешек над собой.

– Ещё жители Нанта не очень умны, – она постучала себя пальцем по лбу. – Видела тебя в окно, когда ты выходил из дома, ещё в первый день твоего появления.

Вскоре принесли моего кролика. Блюдо, действительно, оказалось приготовленным со знанием кулинарии.

– Ну, а это тебе нравится? – девушка пристально смотрела на меня.

На этот раз я бесхитростно ответил:

– Вкусно. Мне нравится.

– Вижу, не врёшь, – она положила ложечку в рот и снова зажмурилась от удовольствия.

Из открытого окна на втором этаже негромко вещало радио: «Исходя из гуманных соображений с целью исключения многочисленных жертв при обороне города, правительство Французской республики объявляет с сегодняшнего дня Париж Открытым городом…» Я вскинул глаза вверх к окну, как будто хотел увидеть звук, передающий это известие. Но это были только невидимые колебания воздуха из открытого окна: «Неужели боши войдут в Париж? Невозможно!» Но горькая логика быстро погасила эмоциональную вспышку, мой взгляд снова вернулся к собеседнице. Но она уже заметила перемену на моём лице.