Мальтийский апельсин

В агентстве он узнал об убийстве Юлика Прудникова. Уже в машине, когда они втроем отправились на встречу с Таней, он изложил Игорю ее просьбу, чтобы разговор происходил в его отсутствии.

– Но почему? Почему я не имею права знать то, что она собирается рассказать вам?

– Да очень просто, – пожала плечами Женя Жукова. – Видимо, история с убийствами, которые произошли в Бобровке, имеет какое-то отношение к ее личной жизни, понимаешь?

– К какой еще личной жизни?

– Возможно, у нее был муж или жених, который бывал в доме Сайгановых и о котором она не хотела бы рассказывать в твоем присутствии. Может, это он и убил Сайганова… Предположим, она увидела его в тот день в саду или еще где… Ситуации могут быть на первый взгляд просто фантастическими! Но то, что она не хочет, чтобы ты был при разговоре, указывает лишь на ее нежелание причинить тебе боль. Зачем тебе знать ее прошлое?

– Но я же люблю ее!

– Видимо, именно поэтому она и старается оградить тебя от ненужной для тебя информации.

То, что сказала Женя, еще больше испортило настроение Саши, и всю оставшуюся дорогу он больше не проронил ни слова.

Возле дома, когда все вышли из машины, Шубин предложил ему остаться во дворе, подождать, сидя на скамейке у подъезда. Оскорбленный в самых лучших своих чувствах, Саша остался ждать.

– Такой хороший парень, – сказала Женя уже в подъезде, когда они вдвоем с Шубиным поднимались в квартиру, – и так переживает. Из таких вот парней получаются отличные мужья. Не представляю, что такого собирается она нам рассказать, чего он, казалось бы, сейчас самый близкий ей человек, не должен знать.

– Я догадываюсь, но пока воздержусь и промолчу, – многозначительно заметил Шубин.

К этому времени они уже стояли перед дверью в квартиру Гольцева. Игорь позвонил.

– Откройте, это Шубин, – сказал он вполголоса, обращаясь к невидимой, но явно стоящей за дверью Тане Камышиной. – Ничего не бойтесь. Рядом со мной Женя Жукова. Сашу мы оставили на улице.

Дверь открылась, и перед ними появилась миловидная хрупкая девушка с забранными на затылке русыми волосами. В джинсах и майке. Глаза ее, светлые, с расширенными черными зрачками, смотрели затравленно.

– Проходите, – сказала она нетвердо и отошла в сторону, пропуская их в квартиру. – В комнату, туда, налево…

Она быстро захлопнула дверь, словно боясь, что следом за ними сюда ворвутся другие люди, более бесцеремонные, которые заломят ей руки за спину и посадят в черную машину. Она и сама не могла себе объяснить, почему именно в черную…

– Ты – Таня Камышина? – по-деловому суховато и вместе с тем доверительным голосом спросил Шубин, располагаясь в предложенном ему кресле напротив Тани.

– Да, это я.

– Моя фамилия Шубин, зовут Игорь. А это моя помощница – Женя Жукова. Скажу сразу – мы на твоей стороне и будем действовать только в твоих интересах, даже если это ты кого-то убила. Это наша работа.

У Жени округлились глаза. Такой фразы от Шубина она не ожидала и сочла это за блеф, за желание сразу же расположить Таню к себе. Хотя… Перед ней сидела такая милая девушка, что предположить, что она имеет пусть даже и косвенное отношение к убийствам, было невозможно.

– Вам рассказать все с самого начала или же вы сами будете задавать вопросы?

– Ты начинай, а я спрошу, если что будет непонятно. У тебя здесь курить можно?

– Да. Можно. Тогда я начну с того, как я жила в своей деревне. Это далеко отсюда. Вся наша семья родом оттуда. Дима – мой двоюродный брат. Он нечасто навещал своих родных, но, когда приезжал, всегда привозил подарки, давал деньги… А когда умерли его родители, он и вовсе перестал к нам приезжать. И вот однажды снова приехал и сказал, что хочет увезти меня в город, что ему помощница нужна, чтобы за домом присматривала. Сказал, что платить мне будет, что я наконец-то увижу настоящую жизнь, город, театры, цирк… Я очень люблю цирк… А что в деревне за жизнь? Скотина, куры. То кашу им завари, то воды принеси, то навоз убери, то курятник вычисти. И мухи, очень много мух… Он, Дима, как-то видеомагнитофон привез с кассетами, а там все фильмы про любовь, про заграничную жизнь. Я насмотрелась и решила, что лучше мыть полы на вокзале в городе, чем в деревне за скотиной убирать… Словом, я поехала с ним в город. Приехали в Саратов ночью. Остановились в его городской квартире. Я знала, конечно, что у него в Бобровке дом есть, что там жена его живет. Но не знала, что в Бобровке его основной дом, что его городская квартира пустует и что он бывает там редко, только когда задержится в городе, когда у него нет сил возвращаться в свой загородный дом. Мы по дороге заехали в магазин, он купил вина, закуски, конфет. Но мне уже ни есть не хотелось, ничего… Только бы до кровати добраться.

Тут Таня сделала паузу и посмотрела в окно.

– Понимаете, я ему полностью доверяла. Он для меня всегда был Димой, двоюродным братом, даже несмотря на то, что он был значительно старше меня и жил совсем другой жизнью… Он уговорил меня выпить вина, и тогда все это и случилось… Я не могу сказать, что он меня изнасиловал. Просто я была голодная, выпила, голова закружилась… Дима мне всегда нравился, и я никогда не воспринимала его только как брата. Он был для меня красивым молодым человеком, а потом, когда я повзрослела, я поняла, что почти влюблена в него. Да в него невозможно было не влюбиться. А тут такая обстановка, вино и он, такой ласковый, нежный… Да может, это была самая счастливая ночь в моей жизни, хотя он мне ничего не обещал. У меня до него никого не было. Я не могу сказать, что у нас был роман. Это была короткая связь, встречались мы редко, но я была счастлива, что могу видеть его почти каждый день. Мы были близки всего-то несколько раз, в городской квартире. Последнее свидание было около двух месяцев назад, и я после этого забеременела. Сказала ему об этом…

– А Лена? Она знала о ваших отношениях?

– Нет, она ничего не знала и знать не могла. Мы же с ним были родственники, ей и в голову не могло прийти такое. А я свою вину чувствовала, но ничего поделать не могла. Я помогала ей по хозяйству, мне нравилось жить в их доме, быть частью их семьи… Я жалела ее, видя, как он изменяет ей и с другими женщинами.

– Как воспринял Сайганов известие о вашей беременности?

– Нормально. Сказал, что у них нет детей, поэтому наш ребенок останется в семье, будет жить в этом же доме. Понятное дело, мы скрывали это от Лены. Если бы она узнала, что я жду ребенка от Димы, она бы этого не пережила. Я же говорю, у Димы и без того было полно связей на стороне, а тут еще я, под самым боком…

– Он дал вам денег?

– Да, конечно, иначе я бы и не наняла вас. Он положил на мое имя очень много денег. Сказал, что это для ребенка. Еще говорил, что никогда не бросит меня, что мы – семья. Да, он очень любил это повторять… Понимаю, что после того, как я вам все это рассказала, вы чисто по-человечески вряд ли будете на моей стороне. Но я сказала все так, как было. И теперь я, беременная от Димы, не знаю, как признаться в этом Саше. Ведь вы сами видите, какой он. До меня у него были какие-то девчонки, пустышки, как он их называет. А тут вдруг окажется, что он приютил у себя лгунью, да еще и беременную от его бывшего хозяина. Я не представляю, как мы с ним будем дальше жить… Но Диму я не убивала. Подумайте сами, зачем же мне было убивать отца моего ребенка, да к тому же такого щедрого и заботливого по отношению ко мне. Понятное дело, он был бабником, но разве можно за это убивать?

– А почему ты это рассказала?

– Да это же Лена его убила. Я бы ни за что никому не сказала, если бы на меня охоту не открыли, как на лису какую. Но раз она сподличала и решила все повесить на меня, то почему я должна молчать? Вы же знаете эту историю с кофемолкой?

– Расскажи.

Таня повторила то, что Шубин с Женей уже знали. Что, мол, кофе начала молоть в гостиной сама Лена, а потом то ли ей действительно плохо стало и она уронила кофемолку, то ли прикинулась, что ей дурно сделалось, но она передала ее Тане.

– Не помню в точности, может, я и сама ее взяла. Мы все были в таком состоянии, что мало что запомнили. Во всяком случае, я. У меня было желание уйти из комнаты, чтобы не действовать людям на нервы. Зачем издавать столько шума кофемолкой, когда все это можно было сделать в кухне? Но тогда я об этом и не думала. И звук, похожий на выстрел, я слышала. Мне кажется, его все слышали, но подумали, верно, что где-то что-то упало или выхлопная труба у кого-то в деревне хлопнула. Разве ж могло прийти кому в голову, что над нами убьют еще одного человека? Я не смогу на суде подтвердить, что видела, как Лена выходила из гостиной во время того, как я молола кофе. А вот когда она вышла, сказав, что у нее разболелась голова, это запомнили все. Помните, как в кино: Штирлиц зашел к кому-то в кабинет и спросил таблетку не то аспирина, не то анальгина… И все запомнили про таблетку. Вот и здесь то же самое. Ей важно было, чтобы все знали, что у нее сильно болит голова и что она идет в кабинет мужа за таблеткой. Может, у нее и правда разболелась голова… Еще бы – убить собственного мужа! Да здесь все заболит, не то что голова. А потом случилось вот что. Я была на кухне, уже варила кофе, когда она подошла ко мне и тихо так, чтобы никто не слышал, сказала: Диму убили. Зажала мне рот рукой, потому что я ахнула, громко так ахнула… Не могла поверить… Испугалась. А она продолжает говорить: в доме кто-то чужой, кто убил и Олю и Диму, милиция еще неизвестно когда приедет, надо срочно спасать хотя бы репутацию и деньги Димы. Ты, мол, выходи из сада через калитку и через лес возвращайся другой стороной в гараж, выводи машину и дуй в город, в офис. Вот тебе ключ, говорит, откроешь сейф и возьмешь оттуда все деньги. Отвези на вокзал, в камеру хранения. Она мне даже какие-то цифры называла, но я ничего не запомнила. Сразу же про себя решила, что, если и смогу забрать деньги, то положу в любую ячейку, на любой номер, а потом ей скажу. Я тогда плохо соображала. Да и ручки под рукой не было. Она еще как-то странно взглянула на меня и спросила, можно ли мне верить, ведь деньги-то там немалые… Я молча только смотрела на нее. И тогда она добавила, уже перед тем, как нам расстаться: «Эти деньги не только мне, но и тебе нужны, ты же не чужая была Диме». Я думаю, она хотела мне сказать, что я должна спасти деньги не только для нее, но и для себя.