Мальтийский апельсин
Шрифт:
Марина появилась у Арины после спектакля. Сказала, что Каротин ударил ее, что он не может забыть ее прошлое, что он прав, она не достойна его, ее место – глубокая и зловонная яма. Она так и сказала: «глубокая и зловонная».
– Все кончено, я провела ночь у Урусова. Каротин приревновал меня к нему, хотя мы не были с ним даже знакомы. Думаю, ему нужен был просто предлог, чтобы избавиться от меня. Вот, собственно, и все… У тебя есть сигареты? Свои я уже все выкурила в такси…
Арина попыталась ее урезонить, уговаривала подругу вернуться к мужу, объясняла, что причиной его придирок явился алкоголь, но Марина не слышала ее. Она была полностью погружена в свое горе.
– Теперь я не нужна ему… Пойми, в Москву приезжают его друзья, тоже бизнесмены, они вместе проводят время… Когда-то они были моими любовниками, и Каротин прекрасно это знает. Он больше не хочет видеть меня рядом с собой.
Арина, зная по собственному опыту, насколько больной может оказаться эта тема, теперь пожалела, что так ни разу и не спросила подругу, может ли она иметь детей. Хотя какая разница, могла она иметь детей или нет, если их разрыв произошел совершенно на другой почве! Когда Каротин был никем, Марина его устраивала, теперь же, когда он стал богатым, ему захотелось полной свободы выбора. Может, у него даже кто-то уже был, да Марина ей ничего не рассказала? Нет, она не могла не рассказать, ведь Арина была ее единственной подругой, с которой она была откровенна.
– А зачем тебе Урусов? Ты что, хочешь позлить Каротина? Зачем ты живешь с человеком, которого не любишь?
– Мне все равно, с кем жить… Но я пока еще не готова жить совсем одна, не готова… К тому же у меня нет денег…
Между тем Каротин вышел на Арину, чтобы через нее передавать деньги Марине. На эти деньги можно было жить, но, чтобы начать новую жизнь и, к примеру, купить квартиру, их было явно недостаточно. К тому же Арина стала замечать, что, получив деньги от Каротина, Марина спускала их моментально, нисколько не заботясь о том, на что она будет жить дальше. Она жила словно в какой-то лихорадке, покупая себе совершенно бесполезные вещи, швыряя деньги на ветер. Она довольно быстро катилась вниз, и единственным человеком, который мог ей в то время помочь, была Арина. Когда Марина ушла от Урусова, она перебралась к подруге и жила у Арины до тех пор, пока на горизонте не появился Пирский. Арина уговаривала подругу выйти за него замуж и позабыть Каротина. Пирский в глазах Арины был человеком порядочным, как раз таким, каким и должен быть настоящий, надежный муж. Пирский нравился Арине. Но она знала, что сама она не создана для семьи, всю жизнь она прожила одна и не представляла себе жизни вдвоем. Мужчины в ее жизни, как правило, играли роль не опоры, а наоборот: это она чаще всего поддерживала своих любовников морально и материально, покупала им костюмы, галстуки, кормила, лечила, выслушивала их проблемы и советовала, как им жить со своими женами. Но в душе, где-то очень глубоко, она хотела иметь нормальную семью, ребенка. Хотя бы одного…
В молодости Арина была пухленькой, розовощекой, но ближе к сорока сильно изменилась, похудела и превратилась в поджарую тонконогую длинноволосую женщину-вамп. Кроваво-красный рот, высокие скулы и смуглая кожа… Она носила облегающие платья и курила тонкие коричневые сигареты. Ее огромные черные глаза напоминали светящиеся изнутри черные агаты. Она была человеком неконфликтным, но ярким. Она никогда не выбивала себе роли: обладая выразительной уникальной внешностью в сочетании с потрясающей работоспособностью, она была просто находкой для любого режиссера. Талантливая, организованная, моментально все схватывающая на лету, она заставляла говорить о спектакле всю Москву. Ее личная жизнь, по мере возможности, оставалась в тени – она не любила афишировать свои связи даже с самыми красивыми и известными мужчинами столицы.
…Арина выкурила две сигареты, сварила себе кофе и до самого утра просидела в кресле, повторяя роль в новом спектакле.
Глава 28
– Вот, собственно, и все, что я могла вам рассказать о Марине… – сказала Арина Чепрасова, поднялась со своего места и взяла с каминной полки портрет своей подруги Марины Рожковой. – Вы только посмотрите, какой она была в то время… Она просто светилась вся изнутри, она была так счастлива…
Женя Жукова сидела чуть поодаль от стола, за которым расположились Шубин с известной московской актрисой Чепрасовой. Женю восхищало все: и сама хозяйка дома, и сделанный под старину мраморный камин, служивший украшением огромной, устланной красным ковром гостиной, и фарфоровые безделушки за помутневшим от времени стеклом горки, и старинное, с серебряными подсвечниками немецкое пианино, и массивный, со стеклянной столешницей журнальный столик, заваленный иллюстрированными журналами,
и картины на стенах.– Значит, вы не знаете, с кем после Пирского жила Марина? Вы с ней не виделись?
– Как же, конечно, виделись. Мы привязались друг к другу… Но она испытывала чувство стыда за то, что так и не нашла в себе силы начать нормальную жизнь. Понимаете, прежде мы часто ходили на спектакли, встречались с моими друзьями-актерами, я возила ее на «Мосфильм», знакомила с известными режиссерами, кинооператорами, художниками. Ее все это восхищало, и она много раз говорила мне, что хотела бы пойти куда-нибудь учиться, чтобы жить и работать среди этих людей… Она говорила, что все эти поездки на дачи к актерам, встречи, разговоры для нее как свежий воздух. Но тогда она находилась в душевном равновесии, понимаете? А после разрыва с Каротиным она словно бросилась в холодную реку… Я чувствовала, что ей становилось все холоднее и холоднее, но у меня уже не было сил согреть ее, и знаете почему?
– Почему? – вырвалось у Жени.
– Да потому, – Арина повернулась к ней и тяжело вздохнула, – потому, что она ничего уже не хотела… Думаю, что в ней что-то умерло, она стала бесчувственной… Я – актриса, и мне приходится играть разные роли… Не скажу, что я хороший психолог, но все же попытаюсь объяснить вам, что она переживала… Любовь – это сильное и всепоглощающее чувство оказалось для нее непосильным бременем. Мало кто из нас умеет по-настоящему любить, без оглядки. Это дано не каждому. И может быть, мне даже повезло, что я сама лично никогда не переживала таких чувств, разве что на сцене… А вот она познала это необузданное чувство. Марина в душе была человеком свободным, раскрепощенным, открытым… Встреча с Каротиным перевернула ее жизнь. Она потеряла голову… И когда он позвал ее к себе в Москву, думаю, это стало для нее настоящим потрясением. Она жила с ним как в раю, как во сне… Но это была не совсем реальная жизнь, это была как бы воплощенная в материю мечта… Ведь он был рядом, до него можно было дотронуться, услышать его голос, почувствовать вкус его губ… С другой стороны, она очень стыдилась того, как она жила в Саратове, она хотела забыть об этом и мечтала, чтобы об этом забыл и Каротин. Но он – мужчина, и этим все сказано… И как пошло закончился их красивый роман: он выпил лишнего, наговорил ей кучу гадостей, а напоследок еще и ударил ее… И она поняла, что той, прежней сказочной жизни уже не будет и что с того момента, когда он ударил ее, для нее снова начнется тот бесцельный и наполненный унижениями и бедностью путь, каким она брела, пока не встретила его…
– Фамилия Нечаев вам ни о чем не говорит? – спросил Шубин.
– Не помню… Может, и встречалась прежде, но вот так… сейчас я вспомнить не могу.
– Это доктор, – подсказал ей Шубин.
Арина немного подумала, но потом покачала головой:
– Нет, пока что эта фамилия мне ни о чем не говорит.
– Его зовут Валентин… Марина не рассказывала вам о знакомом по имени Валентин?
– Не знаю, кажется, нет…
– У меня есть кое-какая информация о том, с кем жила Марина после того, как сбежала от Пирского… Студент или художник… Они жили на Арбате, снимали комнату где-то неподалеку от грузинского центра. У вас нет знакомых художников, которые могли бы знать этого парня? Он молод, скорее всего, талантлив…
– Откуда вам знать, талантлив он или нет? – улыбнулась Чепрасова. – Неужели наш разговор действительно помог вам лучше узнать Мариночку?
– Пирский был богат, и она его бросила, значит, ей не были нужны деньги… Она предпочла нищего студента или художника, наверное, он чем-то ее зацепил, потряс…
– Возможно, тем более что она довольно часто расспрашивала меня о художниках, просила познакомить то с одним, то с другим… Покупала картины, но потом раздаривала их моим знакомым артистам. Она сама не умела рисовать и не понимала, как это так, с помощью кисти и красок, можно сотворить такую красоту… Сколько ее помню, она постоянно кем-то восхищалась… Редкое качество, заметьте. Игорь, Женя, – Арина вдруг оживилась, – мы разговариваем уже часа два… Вы же с дороги. Знаете, я приготовила для вас салат и рыбу. Пообедайте со мной…
Пока она накрывала на стол, а Женя помогала ей носить из кухни тарелки, Шубин достал из портфеля немного смятую репродукцию картины неизвестного художника, которая висела на стене в квартире Ольги Астровой.
– Вот, взгляните… Вы никогда не видели этот портрет?
Арина поставила салатницу на стол, вытерла руки о передник и взяла лист в руки, поднесла к глазам. Рассматривала его довольно долго, после чего вернула обратно:
– Что-то не помню, чтобы я видела эту женскую голову… Но если будет нужно, я найду одного человека, и он вам наверняка скажет, кто автор этой картины. Определит по манере…