Малыш по договору. Подари мне счастье

— Охренеть у тебя логика, мать. То есть, если довольный, то значит пьяный? Тебя что, Воскресенский покусал?

— Никто меня не кусал, просто ты в последнее время был какой-то… загруженный. А сейчас вдруг сияешь, как медный таз.

— А потому что жизнь прекрасная шутка, Алиска, — ставит мотоцикл на подъездной дорожке и обхватывает меня за плечо. — Ну так что, будущий муж дома, ты так и не сказала?

— Нет, он ещё вчера вечером уехал… у него какие-то неотложные дела. Пока не возвращался.

— Понятно… Хреново, мне надо было, чтобы он документы кое-какие подписал, — тянет задумчиво. — Ну в другой раз тогда. Ладно, поеду, мне ещё в офис обратно возвращаться, пока эта рыжая ондатра не свинтила… — бубнит под нос, скорее обращаясь уже к самому себе.

— Кто?! Какая ондатра?

— Да есть там одна… выдра рыжеволосая, которая очень недовольна тем, что я выкупил автосалон в котором она работает.

— Эм… это случайно не та, про которую ты на дне рождения Игоря говорил?

— А что я о ней говорил?

— Да я не поняла толком. Ты напился и бубнил что-то бессвязное о том, что ты какую-то рыжую выдру из под земли достанешь.

— Правда? Ну надо же, вообще не помню, — ещё бы, столько выжрать… — Ну так или иначе, я-таки её нашёл! — заявляет победоносно, с довольным выражением лица Миллер.

Снимает мотоцикл с подножки и катит его в сторону ворот.

— Ты что, на мотоцикле прямо до города поедешь?!

— Лучшее средство передвижения, когда хочешь добраться быстро и без пробок.

— Ты с ума сошёл! Это же… небезопасно.

— Кто тебе сказал?

— Ну, я даже не знаю… может быть статистика? Мотоцикл самый небезопасный вид транспорта. Знаешь сколько аварий на трассе происходит по их вине? К нам в районную больницу столько таких мотогонщиков поступало переломанных… и это ещё в лучшем случае! У нас старшая медсестра их хрустиками называла…

— Пф… я тебя умоляю, — закатывает глаза Миллер. — Во-первых, не путай байкера с мотогонщиком. Для настоящего байкера езда на мотоцикле — это образ жизни, целая культура! А мотогонщики — это долбоящеры неадекватные, которые гоняют, как бешеные и путаются под ногами у водил. Вот они как раз в больницы и попадают. В руках дурака и камень граната. Так что слухи о том, что мотоцикл опасный транспорт сильно преувеличены.

— Сомневаюсь, что что-то двухколёсное и с мотором вообще может быть безопасным.

— На самом деле, он очень устойчивый. Ну хочешь, сама проверь, если мне не веришь.

— С ума сошёл? — даже шаг назад делаю от такого нелепого предложения. — Я вообще-то беременна.

— Я же тебе не предлагаю гонки на нём устроить. Просто присесть. Ну чего ты, трусиха что ли? Неужели никогда не хотелось попробовать?

На самом деле хотелось. И даже очень. Рассекать на трассе конечно желания никогда не возникало. Для этого я действительно слишком большая трусиха, и всё же придерживаюсь мнения, что двухколёсный моторный транспорт безопасным быть не может. Но вот посидеть и хотя бы ощутить под собой всю мощь байка, пожалуй да…

— Ну вижу же, что хочешь. Давай, иди сюда, помогу забраться. Да не бойся ты, тебе ещё понравится. Байк — дело такое, его прочувствовать надо.

Миллер подаёт мне руку и помогает забраться на мотоцикл. Ощущения, надо сказать… необычные. Даже сердце стучать начинает быстрее, хоть мы никуда и не едем.

— Вот здесь держись руками и вес тела перемести вперёд, так равновесие держать удобнее будет.

— Погоди, что ты делаешь?! — визжу, когда Макс обхватывает двумя руками руль байка и толкает вперёд.

— Просто прокачу тебя по участку. Да не бойся ты, я даже мотор заводить не буду. Так, потолкаю.

Круто! Уверена, что со стороны выгляжу как идиотка, которую как маленького ребёнка толкают на заглушенном мотоцикле, а она улыбается. Но мне реально нравится. Макс был прав, это нужно было почувствовать. Если бы я не была беременна, обязательно попросила бы Миллера завести мотор. Нет, на трассу бы однозначно не поехала, но по участку бы прокатилась.

Эта мысль даже оформиться до конца у меня в голове не успевает, потому что в следующую секунду я чувствую, как чьи-то руки жёстко обхватывают меня сзади за талию, и буквально выдёргивают с сидения.

Тяжело дыша от переизбытка эмоций, оборачиваюсь назад и вижу Игоря, смотрящего на меня каким-то абсолютно бешеным выражением лица.

— Ты совсем ополоумела что ли?! — рявкает так, что от неожиданности я даже на месте подскакиваю.

— Я…

— Что “я”?! Ты вообще головой думаешь, когда что-то делаешь?! Или до тебя вообще не доходит, что тебе в твоём положении делать можно, а что нельзя?! Мне с тобой как с маленькой начать разговаривать? Хорошо, Алиса, я могу как с маленькой! Нельзя совать голову в камин, нельзя прыгать с паршютом, на мотоцикле, бл*ть, тоже нельзя кататься! Слушай, а может тебе понравилось в обмороки падать и в больничке прокапываться? Так ты бы сразу сказала, я б тебя оттуда тогда не забирал! Лежала бы дальше! Желательно привязанная к койке!

Болезненно морщусь, смотря в разъярённое лицо Воскресенского и вообще не понимаю, что его так разозлило.

— Перестань делать из меня дуру. Я всего лишь присела, Макс даже мотор не заводил. Ты же не думаешь, что я… Игорь! — кричу, уже вдогонку, потому что Воскресенский, не дав мне договорить, резко разворачивается и заходит в дом, громко хлопнув за собой дверью.

Сказать, что мне сейчас больно, это не сказать вообще ничего! Обидно настолько, что хочется разрыдаться. От былого хорошего настроения не осталось и следа. Подхожу к садовым качелям, устало падаю на них и упираюсь лбом в ладони.

Чувствую, как Миллер садится рядом. И это самое обидное — что Воскресенский наорал на меня прямо при нём. Так отвратительно как сегодня я уже очень давно себя не чувствовала.

— Алис, ты не обращай внимания, он просто…

— Псих неадекватый, — выдавливаю, чувствуя как поперёк горла встаёт противный комок.

— Ну, не совсем так, но близко к истине, — усмехается Макс. — Сделай ему поблажку. У него есть причины так себя вести.