Малыш по контракту

– Как оказалось, это было сделано зря, – тут же добавляет мама Ратмира. – Я зря беспокоилась. У нас были разногласия из-за сложностей с Байсаровыми. Вся эта история выматывает. Мы и так долгое время были разделены с детьми, хотелось бы уже поставить точку.

– Как?

– Как с ними решилось? – уточняет мама Ратмира. – Надо поинтересоваться у Ильяса, но нужно быть готовой к тому, что не все подробности будут рассказаны.

– Нет, я не о том.

Меня пронизывает волной сильнейшей тревоги и волнения, неожиданное смущение покрывает мои щеки жаром.

– Как вы с этим живете? – спрашиваю я тихим, пересохшим голосом. – Я зла на Ратмира, что он о многом лгал и утаивал. Он же утверждает, что иначе было нельзя. Опасность и чуточку обмана, утаивание. Как вы с этим живете?

Я оперся ладонью о верх его машины и спросил:

– Хотел задать тебе тот же вопрос. Тебе чего?

– Я могла бы сказать, что привыкла, но это не так!

Мама Ратмира качает головой, подходя ко мне близко-близко.

Я чувствую мягкий, теплый аромат ее туалетной воды: что-то персиковое, летнее, сладкое, но не приторное.

– Невозможно привыкнуть. Каждый раз переживаешь. Особенно, если в это оказываются втянуты дети. Особенно, если это их задевает. Мне искренне жаль, что наши семейные разборки затронули ваши отношения.

Рука мамы Ратмира опускается на мое плечо осторожно-осторожно, как будто она спрашивает разрешения и только потом, получив немое согласие, обнимает мягко. Я начинаю плакать: меня давно так ласково не обнимали.

– Все наладится. Тебе просто нужно отдохнуть. Иногда кажется, что в этом доме отдохнуть невозможно: постоянно шумно и что-то происходит. Всегда много друзей и гостей, но как ни странно, именно здесь отдыхается лучше всего. Если тебе хочется прилечь и побыть одной, то можешь не переживать ни о чем.

– Нет-нет. Все в порядке. У вас ужин. Кажется, все и так ждали только меня.

– Ратмир заявил, что если мы хотим увидеть тебя сегодня, то придется подождать, пока ты проснешься, – отвечает мама Ратмира, поглаживая меня по спине. – Если нет настроения, необязательно сидеть за столом. Я понимаю, что это может быть непросто для тебя сейчас, в таком настроении и состоянии. Просто знай, что никто не будет заставлять тебя делать то, чего тебе не хочется от слова совсем.

– То есть я могу даже уехать прямо сейчас? – отстраняюсь, вытирая слезы.

Лицо мамы Ратмира омрачается ненадолго, но она все-таки отвечает:

– Если ты так настаиваешь, то вполне. Думаю, твоего упрямства хватит на всех Анваровых вместе взятых, но только, прежде чем бежать прочь по какой бы то ни было причине, подумай, что твой ребенок – тоже Анваров. Он может стать легкой мишенью для недоброжелателей. Ты подвергаешь опасности, в первую очередь, его, а потом уже себя и всех остальных.

Ладонь женщины опускается на мой живот на несколько секунд, потом она мягко отводит ее в сторону со словами:

– Я понимаю твои мысли. Может быть, больше, чем кто-либо другой. Незадолго до нашего брака с Ильясом случилось нечто дурное, то, что было очень трудно пережить и еще труднее оказалось забыть. Я расскажу тебе кое-что, о чем знают только самые близкие, дети не знают. Им ни к чему. Несмотря на долгую терапию и внимательное отношение заботливого и любящего супруга, во время первой беременности Ратмиром, меня часто одолевало навязчивой идеей, что если я буду держаться подальше от Анварова, то со мной и с ребенком все будет в порядке. Одному Ильясу известно, сколько раз я тайком собирала вещи и готовилась уйти, рассматривала маршруты и составляла планы, уже будучи его женой… Даже откладывала деньги на побег и называла этот конверт про себя «Банк свободы»! Бедный супруг! Его терпению можно только позавидовать.

– И что вас удерживало?

– Любовь. Забота. Ответственность… Беспокойство за сынишку, который только рос внутри меня и за младшего брата, в том числе. Он младше меня больше, чем на десять лет. Я не могла заставить его снова кидаться в неизвестность тогда, когда мы только обрели спокойную гавань. Иногда она казалась мне ловушкой, но эти страхи казались самыми настоящими монстрами, только лишь когда я была с ними наедине. Стоило лишь немного довериться, как они становились меньше, чем есть.

– Но не ушли навсегда, так?

Мама Ратмира поправила волосы немного смущенно, как будто довериться мне стоило ей больших усилий. Может быть, так и есть? Я для нее чужая, чужая абсолютно, а она поделилась со мной откровенным.

– Не ушли, конечно. Некоторые из них выросли до неприличных размеров. Потому что я мама троих замечательных детей и за каждого из них я всегда переживаю больше, чем за саму себя. Теперь я могу сказать, что у меня четверо детей, – смотрит на меня с заботой. – Четверо детей плюс нерожденный малыш – внук или внучка, – добавляет спустя секунду.

– Разве это не хлопотно? Зачем вам лишние тревоги и переживания?

– Хлопотно. Переживательно. Мы все очень переживаем, даже Ильяс тревожится, несмотря на хладнокровный вид. Но моменты, когда мы все рядом, когда знаешь и чувствуешь, что у близких все хорошо, перекрывают все плохое. Хорошего всегда больше, Лиля. Просто в плохие моменты бывает сложно разглядеть свет и дойти до конца черной полосы. Иногда даже оказывается, что черная полоса уже закончилось и все, что мешает тебе выдохнуть спокойно и поднять голову, это лишь твои надуманные страхи. Говорю тебе это, как чемпион в категории «накрутить себя за несколько секунд». Просто знай, что в этом доме ты не одна, тебе всегда есть к кому обратиться. Даже просто помолчать. Что ты решила? Спустишься к нам в столовую или отужинаешь здесь? Никто не станет осуждать за твой выбор.

– Я спущусь в столовую.

Мама Ратмира улыбнулась, кажется, она ждала, что я решу отсидеться в комнате вдали от всех и была искренне рада, что ошиблась в предположениях.

Ужин прошел сносно. Я все же чувствовала неловкость, ощущала на себе взгляды, полные интереса и жаркие взгляды Ратмира. Но к концу ужина я даже смогла немного расслабиться и меньше стала думать о плохом. Я была уверена, что мама Ратмира предупредила всех своих домочадцев, чтобы меня не заваливали вопросами. Поэтому ужин шел так, словно я бывала часто в этой компании. Они обсуждали свои дела, интересуясь мимоходом моим мнением на довольно общие темы, где я могла бы поддержать беседу.

* * *

Именно ей, маме Ратмира, я обязана комфортным пребыванием в доме Анваровых, особенно в первые дни. Она окружила меня заботой и вниманием, но пристально следила за тем, чтобы это внимание не было душащим, даже отгоняла от меня назойливого Ратмира.

Иногда мне казалось, что он был готов просто быть каждую секунду рядом со мной, в ожидании, что я просто обниму его и скажу, что ни капельки не злюсь!

В первую же ночь Ратмир заявился в спальню и… отправился спать на диван. Я решила воспользоваться советом его матери. Судя по огню, всколыхнувшемуся в темных глазах Ратмира, он был жутко недоволен отказом спать вместе. Но как он не понимал, что мне нужны были границы, чтобы разобраться в себе.