Мама для дочки бандита
Шрифт:
– Я понял.
Прерываю телефонный разговор и с размаха запускаю аппарат в стену.
– Ублюдок. Ненавижу! – ору во всю глотку.
Ярость настолько неконтролируемой волной обрушивается на меня, что мгновенно иссушает мои эмоции. Опускаюсь без сил на стул, роняю лицо в ладони.
Сейчас отчего-то немного завидовал женщинам тем, что они могут выплакать всю ненависть и боль, что сжимают стальным кольцом грудь.
А у меня все сухо! Словно за одну секунду выгорел весь изнутри до тла.
– Богдан Дмитриевич, – на плечо легла рука помощника.
– Не нужно, Ром.
– Ну вы хотя бы попытались.
Я поднял на парня опустошенный взгляд. Именно так сейчас выглядела моя душа.
– Плохо пытался, Ром. Мне нужно было свалить отсюда к чертовой матери.
– Это вряд ли бы помогло, Босс, – парень подобрал то, что осталось от телефона.
Вытащил сим карту. Протянул мне.
– Ты прав, – тяжело встаю со стула, – пусть этот бой выиграет он. Но это лишь иллюзия. Война не проиграна. Пусть пока парни караулят дом отца. Скатаюсь я на его встречу. Ты поедешь со мной. Посмотрим, что там интересного предложит нам Никольский.
Ресторан был заказан на семь часов. Водитель отца привез нас тут минуту в минуту.
Одернув пальто выбрался из машины. Подождал, пока меня догонит Роман. Зашли внутрь. Как и думал: в ресторане было пусто. Ужин с размахом. Ну, что ж. В этом весь Титов энд Никольский.
Оба сидели за столиком, находящимся посредине огромного зала.
– Я знал, что не послушаешь, – укоризненно покачал головой отец, посмотрев за мое плечо на Романа.
– Без комментариев, – осек его.
Потянул руку Никольскому. Отцу не стал.
Не было ни малейшего желания касаться его, после всего того, что пришлось пережить вчера.
– Здравствуй Богдан. Рад наконец-то увидеть тебя. Столько времени ты нас с отцом игнорировал. Но вижу одумался. Ты присаживайся не стой столбом. Сейчас с минуты на минуту и Карина моя пожаловать должна, – он глянул на дверь. – Давно ты ее не видел. Девочка красавица стала. Подстать тебе.
Никольский окидывает меня внимательным взглядом. Знаю подмечает все, что есть на мне. Каждую деталь. Каждую мелочь.
– Как переживаешь смерть жены, Богдан? – задает неожиданный вопрос.
– Нормально он ее переживает, – хмыкнул отец, выразительно глядя на меня.
Явно намекая на Настю.
– Мы не так близки оказались по итогу с Мариной. Как бы мне хотелось. Она родила мне дочь и я за этой ей благодарен. И мне искренне жаль, что она погибла, – говорю сдержано.
– А я слышал, что у вас осталась дочь? Извини запамятовал. Я надеюсь тебе удастся, пристроить малышку в какой-нибудь пансионат. Не думаю, что Карина будет в восторге от новости, что ей придется воспитывать чужого ребенка? – кинул на меня многозначительный взгляд Никольский.
Сжала пальцы в кулак.
– Чужого?! – мой голос дрогнул.
– Да не переживай ты так Карам. Ребенка пристроим, поди не из нищебродов. Да и бабка с дедом у него есть.
Нет. Это уже было слишком. Гнев который я старался держать под контролем, готов был вот-вот вырваться наружу…
Но тут…
– Отец! Ты зачем своим псам
приказал меня сюда притащить? – недовольный женский голос проносится эхом по всему залу.– Карина! – одергивает свою дочь Никольский. – Ну-ка, закрой свой рот и успокойся. Немедленно, – рычит мужчина.
А я и правда давно не видел Карину. И Никольский оказался прав. Девушка действительно выглядела хорошо. Ее формы приобрели стройность, отчего она стала казаться выше. Длинные волосы доходили почти до поясницы. Черные. Ровные. Блестящие.
Но блестели в свете ламп не только ее волосы, но и глаза. В них было все и возмущение и непокорность и безумие.
– Не смей приказывать мне! – бросилась она с претензией на отца.
– Ты как разговариваешь с отцом!? – резко встал из-за стола Никольский отчего стул повалился на пол, издав громкий звук.
Но даже невооруженным глазом можно было заметить то, что в их семье главная Карина. И то, что сейчас пытается изобразить Никольский, выглядит жалко.
Видимо отец просчитался. Свадьбы не будет. У Карины на этот счет скорее всего есть свои взгляды.
– Точно так же как и ты!
Девушка совсем не обращала на нас внимание. Оно все было направлено на отца.
– Не позорь меня, Карина, – прошипел Никольский подступаясь к девушке.
– Это я тебя позорю? Это ты меня позоришь! Что ты устроил за базар? Что за торги? Я что тебе корова на рынке, чтобы ты без моего на то согласие выдавал меня замуж. Да еще и за него! – вскрикнула Карина и указала пальцем на меня.
– А что с ним не так? Молодой вдовец. Красавец. Что тебе еще нужно? – непонимающе смотрит на девушку Никольский.
– Да он же… старый! – выдает она.
– Кто? Я? – возмущаюсь.
– Я не хочу это обсуждать. Я за него замуж не пойду. И это мое последнее слово, – топнула она ногой.
Но на этом концерт не закончился.
Карам хватает дочь за локоть и встряхивает так же, как я недавно делал это с Настей.
Это жестоко выглядит со стороны. Встречусь с девушкой обязательно извинись.
– А ну прекрати истерить, – грозно рычит Никольский.
Но в пальцах Карины неожиданно блеснул металл и никто из нас ничего не успел сообразить, как девушка полоснула себя по руке, распарывая кожу наискось по запястью.
– Твою жеж! Карина! – Карам вырывает у девушки небольшой ножик и пытается зажать рану на руке.
– Я убью себя! Клянусь! – угасающим голосом отвечает Карина.
У нее на лице написан шок. Видимо девушка сама была поражена тем, что смогла это сделать.
– Карина, девочка моя! – ласково шепчет Никольский, обнимая дочь.
– Да что вы стоите!? Вызовите же скорую! – кричит Никольский в зал не отрывая взгляда от дочери.
– Это лишнее, Карам, – отец, сдергивает со стола тканевую салфетку и подойдя к Никольскому, отрывает его руку от запястья дочери.
Быстро перевязывает его. Что сказать, очень ловко сработал старик.
– Пап, мне плохо пап, – бледными губами перебирает Карина, – я умираю пап.
Оно повисает на руках Никольского. Тот в панике подхватывает дочь на руки, но прежде чем уйти, кидает на отца осуждающий взгляд.