Мама для дракончика или Жена к вылуплению

В голове роились и сталкивались разные мысли. Возможно ли, что я настолько не разбираюсь в женщинах, что ошибся и второй раз? Я ведь считал Ребекку подлинной сильфидой, небожительницей, спустившейся с облаков, не замечал ее алчности... но Камилла! Возможно ли... и как ловко она заставила меня поклястся в помощи Дэни... неужели, это действительно специально? Или такой старый и мудрый дракон, как герцог Морбертон, может ошибаться?

— Герцог Роквистер, это вы! — неожиданный возглас заставил меня вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей. — Не ожидала вас здесь встретить, как вы вошли?

С дивана поднялась Ребекка, которую я прежде не заметил. Она быстрым движением приложила платок к щекам, будто стирая тайные слезы. Эта картина почти вогнала меня в ступор:

— Прошу прощения, я уже ухожу, — пробормотал я, направляясь к выходу.

— Я хотела поговорить с вами, — она выскочила передо мной, перегораживая проход. — Какое странное совпадение... наверное, это судьба, что вы явились сюда, когда я думала о вас.

И я понял, что она видела, как принц проводил меня, и, являясь придворной, прекрасно понимала, что я вернусь и поджидала:

— Иногда молчания — самый красноречивый ответ. Вы научили меня этому, — холодно бросил я и попытался обойти ее сбоку.

— Вы так жестоки! — взмолилась она, бросаясь мне наперерез.

Я отшатнулся назад:

— Тише!

— Простите, — взмах ее руки, и проход перекрывает едва заметно переливающаяся пленка добротного, но изящного заклинания от подслушивания. Я оценил его в магическом зрении и лишь затем решился на разговор:

— Чего вы хотите? — спросил я холодно.

— О, мужчины! Как вы переменчивы! Всего несколько месяцев назад вы клялись мне в вечной любви, а теперь женаты на другой? Вы не могли хотя бы предупредить меня заранее, тогда бы я, конечно, не явилась на этот бал, а пережила эту боль в одиночестве, — она тоненько всхлипнула и закусила костяшку пальца, будто сдерживая рыдания.

— Я... нет... все не так... — растерялся я, не понимая, как она умудрилась так легко переиначить ситуацию. — Это ведь вы меня бросили!..

— Конечно, в ветрености мужчин всегда виноваты женщины! Если муж гуляет — значит жена недостаточно хороша, если бьет — сама виновата...

— Что вы такое говорите, нет же...

— А как иначе? Таков мир мужчин. А мы, женщины, всего лишь пешки на этом поле. Ваша любовь так изменчива и мимолетна, что только такая дура, как я, может верить в ваши признания. Я так надеялась... ваши письма и воспоминания о совместных вечерах согревали мое сердце, пока я была разлучена с вами... — произнесла она, нежно поглаживая изумрудное колье, которое я подарил.

И это будто развеяло те чары, которые она плела вокруг своими словами. Не я ее прогонял, это она бросила меня и сбежала без объяснений: сперва в имение, а потом на юг, чтобы никто не догадался о том, что в это время она тайно родила ребенка. Это она не отвечала на мои письма, принимая лишь подарки.

— А я думал, что вас согревает южное солнце и близость двора императрицы, — заметил я холодно. — Прошу прощения, но я должен идти. Моя жена ждет меня.

— О, Эйдан, как вы можете быть так жестоки!.. — она вцепилась в рукав моего камзола, но я сбросил ее пальцы.

— Я не был жесток. Я готов был бросить все, что имею, к вашим ногам, я предлагал вам пожениться. Это вы отвергли все мои письма и бежали на юг. Это был ваш выбор, Ребекка, и теперь я совершил свой. Я женатый человек и уважаю свою жену. Я не хочу, чтобы она страдала из-за сплетен и насмешек, поэтому прошу вас более не искать встречи со мной. Передавайте мой поклон своему супругу, раз уж выбрали его, а не меня. Теперь прошу меня простить, — я склонил голову и попытался выйти из алькова, но она преградила мне путь и схватила за лацканы моего сюртука:

— Как вы жестоки! Впрочем... пусть... пусть... сердце мое, полное любви к вам, будет истерзанным валяться под вашими ногами, но пусть будет так! Вы лишь стряхнете кровь со своих каблуков...

— Как поэтично, вы не хотели начать писать стихи?.. — усмехнулся я.

— Вы стали циничны... а, впрочем, верно, и были, просто я не видела этого, ослепленная своей любовью... — вновь и вновь она пыталась надавливать на мое чувство вины, но я уже очерствел. Я предлагал ей все, она отвергла мои чувства, оставив себе лишь изумруды.

— Я не намерен тратить время на обсуждение моих недостатков. Заранее со всем согласен: я жестокий коварный соблазнитель, я урод моральный, что вы еще хотите мне сказать? Я согласен со всем. Но главное — я дурак, который имел глупость любить... свою иллюзию, а не живую женщину, и за это поплатился. Довольно этого, прощайте, — я попытался отцепить ее руки от своего камзола, но она держала цепкой, наоборот прижалась всем телом.

— Нет! Вы не можете так поступить со мной!

— Ребекка, — почти простонал я.

— Вы можете винить меня во всем, мне не привыкать. Мужчинам легко винить нас женщин сперва в том, что нас так легко соблазнить, а потом и в том, что мы слишком сильно полюбили. Но я поняла все, я приняла, простите, я больше никогда не буду тревожить вас напоминаниями о своем разбитом сердце... — вопреки словам, отпускать она меня не пыталась, а лишь прижималась сильнее, демонстрируя открытое декольте.

— Ребекка, хватит...

— Но я еще и мать! Я не могу... вы не можете быть настолько жестоким!

— Вы — мать?! — вот тут уже я не сдержался. — Вы перестали быть матерью в тот миг, когда бросили своего ребенка, словно ненужную вещь, — прошипел я, пытаясь отодрать ее руки от своего камзола.

— Вам, мужчинам, легко винить нас! Вам достается удовольствие, а мы пожинаем плоды, — она всхлипнула, и по лицу ее потекли слезы. — Не вам ли следовало принять на себя ответственность и подумать об этом раньше?!

— Но вы ведь говорили, что пьете отвары... — я вновь почувствовал свою вину.

— Но они не дают ста процентов уверенности, как оказалось! И что мне нужно было делать?!

— Вы могли сообщить мне сразу! Вы могли...

— Я испугалась! Как вам не понятно — я слабая женщина, я была растеряна, обескуражена и одинока. Я рисковала всем! Если бы в свете узнали, то это лишило бы меня всего!

— Вы могли уйти от мужа и выйти за меня замуж, я ведь предлагал...

— Выйти замуж только из-за вашего чувства вины и ответственности перед ребенком? — она грустно рассмеялась. — О, нет, спасибо, такого счастья мне не нужно. К тому же, как бы я после развода посмотрела бы в глаза своим старшим детям, когда они приехали бы из школы? Как пережила бы остракизм общества...