"Мама для Совенка. Путь огня" часть 3

Шестой махнул руками, разгоняя кровь в начинающем коченеть теле, призвал огонь, с наслаждением ощущая, как тепло побежало по венам.

– И зачем я полез тебя спасать? – спросил у себя мрачно. Вздохнул – раз полез, спасать надо до конца и потянул мокрый китель мелкого, за ним последовали рубашка, штаны. Малявка возмущенно пищал, пробовал отбиваться, но Аль потянул и трусы вниз – сушить надо все, а он не настолько крут, чтобы делать это на живом человеке.

Стянул до низа живота и ощутил, как краска плеснулась в щеки, а потом медленно вернул белье на место. Отвернулся, ощущая, как уши тоже горят.

Встал, собрал мокрую одежду – просто чтобы занять руки.

– Ты девчонка, – произнес, не поворачиваясь. За спиной горестно вздохнули. Всхлипнули.

Аль разозлился.

– В курсе, что это академия для мальчиков? – спросил зло.

Погоня. Падение. Он жизнью рисковал ради это дурочки!

Повернулся. Мелочь сидела, обхватив руками острые коленки. Тощая. Синяя от холода. На мокрых волосах уже серебрился иней. В карих глазах плескался жгучий гнев.

– В курсе, что сюда и девушек принимают?

Она даже дрожать перестала от злости.

– Тебе не двадцать шесть, – заметил очевидное Аль. Направил огонь, нагревая лежащие на берегу камни. Потом разложил на них пошедшую паром одежду. Потянулся снять свою – и остановился. Мелочь – мелочью, но он почти мужчина. Потерпит.

– Тебя поймают, – попытался отжать хотя бы китель, – и отправят домой.

– Ха! – девчонка гордо вздернула синий от холода нос. – Пусть попробуют. Я здесь месяц, никто ни о чем не догадался.

Аль вскинул брови. Девчонка смутилась, пробормотала:

– Ты не должен был. У меня амулет. От дедушки.

То есть у нее еще и запрещенный амулет, изменяющий внешность. Не девчонка, а ходячий нарушитель всего, что можно нарушить. Потрясающе. Ректор будет в восторге.

От ассары по связи докатилось беспокойство, и Аль поспешил успокоить, мол, жив, здоров, проблему в состоянии решить сам. Хотя… что там решать. Сдать и все. Малолетним дурочкам здесь не место. Им уже и школы открыли. Разрешили в академии учиться, как подрастут. Нет, все мало…

Презрительно передернул плечами. Внутри обжигающе плескалась злость на себя, на дурацкую ситуацию, на девчонку.

Запахло паленым, и Аль бросился переворачивать одежду, пока та не подгорела на импровизированной жаровне. Спохватился. Оценивающе посмотрел на синюшную фигурку – кожа, да кости и осторожно пустил тепло по камням, на которых сидела мелюзга.

Девчонка посмотрела удивленно, скривила губы, точно хотела сказать колкость, но все же выдавила из себя:

– Спасибо.

Аль хмыкнул, ощущая, как утихает злость, а ситуация начинает казаться смешной. Взял два камня поменьше, нагрел, сунул в ботинки – пусть хоть чуть-чуть подсохнут.

– И кто у нас дедушка? – поинтересовался, прижимаясь мокрой спиной к нагретым камням и прячась за ними от зимнего ветра.

– Лорд Рохас Тигрельский, – донесся тихий, но полный гордости ответ.

Аль едва сдержался от присвиста. Тигрельский? Эту фамилию даже дядя Кайлес произносил с уважением. Величайший из менталистов. Переживший смерть сына и невестки. Глупую такую смерть. Бывший наставник любил рассказывать Шестому эту историю, подчеркивая, что непутевый сын может родиться даже у великого мага.

У лорда остались, если Аль правильно помнил, две внучки. И вот одна перед ним. В трусах. Теперь понятно, откуда у малолетки ментальный дар. С таким-то дедом.

От нагретых камней поднимался пар, по берегу расползалось мокрое пятно растаявшего инея. А ведь Шестому в библиотеку надо, проверить кое-что перед завтрашним зачетом, с Шилем позаниматься, а то ведь завалил последнюю контрольную по магическим задачам, а он с малолеткой тут застрял.

– Медосмотр как прошла? – спросил.

Девчонка засопела, кинула опасливый взгляд, но все же сдала, понимая, что если он захочет – выяснит сам:

– У меня сестра здесь учится. Старшая. На целителя.

Аль кивнул свои мыслям – семейная порука. Дедушка амулеты делает, сестра прикрывает с медосмотрами… Третий бы точно проверил всех. На благонадежность.

– И чем тебе школа не угодила? – поинтересовался, не скрывая сарказм.

– А что там хорошего? – взвилась девчонка, но ойкнула, ссутуливаясь обратно. Аль презрительно хмыкнул – они там вообще слепые? На первом курсе? Она же ведет себя совершенно по-девчоночьи. Или… Опасно прищурился – не только к нему в голову залезает?

– «Ведите себя примерно, учитесь добросовестно, будьте послушными, и вам обязательно повезет встретить достойного человека», – передразнила чей-то голос малявка, закатывая глаза, потом пояснила: – Моя бывшая наставница, а теперь директриса в этой, – пренебрежительное фырканье, – школе. Только и умеет, что твердить о замужестве. И остальные преподаватели ее слушаются. Я год там была – хватит.

Аль покачал головой. Выходит, поганка еще и про возраст соврала. И младше она его лишь на четыре года, а по виду не скажешь. В шестнадцать он начал тянуться, плечи пошли в ширь, да и мозгов явно побольше было. Сбежать из школы, выдать себя за пацана, украсть – а как иначе – амулет у деда, еще и сестру втянуть в обман. Детский сад, как любила говорить, Юля.

Но год в школе означал кое-что еще…

– Дар проснулся?

– А то! – гордости во взгляде хватило бы на целого короля. – Ни одного неконтролируемого всплеска за полгода.

Аль вынужден был признать, что девчонка имеет право гордиться, но обман… Поджал губы, ощущая, что начинает колебаться.

Та почувствовала. Заерзала беспокойно. Потом заговорила горячо, помогая себе жестикуляцией:

– Только не сдавай меня, а? – И глаза такие умоляющие. – Я ведь ничего плохого не сделала. Подумаешь, учусь в академии, а не в девчачьей школе. Ассара вон и школу закончила, и академию. Еще и работает. Замуж за принца вышла. Я хочу быть такой как она: сильной, умной, – голос сделался застенчиво тише, – и красивой.

Мелочь подняла взгляд, в глазах заблестели слезы.

– Пожалуйста, сделай вид, что не знаешь. А если меня раскроют, клянусь огнем, – подняла руку – на тонких пальцах задорно мигнул огонек, – никому не скажу, что ты знал правду.

Аль нахмурился. Девчонку раскроют. Рано или поздно. С позором вернут в семью. Но сдавать ее самому… Еще и это преклонение перед ассарой… Грело сердце. Но ведь глупость же. Девчонка среди пацанов.

– Главное, чтобы этот, Шестой, не узнал и тогда все будет в порядке, - продолжала уговаривать мелюзга.