"Мама для Совенка. Путь огня" часть 3
Шрифт:
Аль вздернул брови. А это еще что за новости?
– При чем тут Шестой?
– Ну как же, – очень натурально поразилась мелочь, – о нем все знают!
И посмотрела недоверчиво, точно он лишь сегодня в академии появился.
– И что такого о нем знают? – заинтересовался Шестой.
Девчонка оглянулась – вокруг были все те же скалы и серые воды Стылого озера – понизила голос до заговорщицкого шепота и с заумным видом принялась объяснить:
– Шестой – огонь его пожги – какой строгий. Умный, сильный, одним словом – лучший курсант, но при этом злой… – поджала губы, неодобрительно
Удивление на лице Аль скрыть не сумел, и мелюзга поторопилась оправдаться:
– Я его сама не видела, нам старшие ребята рассказывали. А что ты хочешь? Высочество. Чуть что не по нем – сразу сердится, а сердить его вообще нельзя – у него же темный защитник. От тебя даже пепла не останется, – и девчонка горестно вздохнула, добавляя: – Так что держись от него подальше, если не хочешь неприятностей.
Аль отвернулся, сдерживая нервный смех. Держаться самому от себя подальше – такого ему еще не советовали. Великий и Ужасный. Прям Урфин Джюс из «Волшебника Изумрудного города» – одной из его любимых земных сказок. Если Юля узнает – стыда не оберешься… Она ему до старости припоминать будет, как держал малышей в страхе и заставлял учиться, чтобы не попасть под темное пламя…
И кажется, он догадывается, кого стоит благодарить за подобную славу.
Захотелось побыстрее вернуться, прижать друга к стенке, но… взгляд прикипел к посиневшей от холода фигурке. Что с ней делать? Сдать? Жалко. Оставить как есть? Тоже нельзя. Если она сейчас не стесняется мутить чужие мозги, то что будет, когда подрастет? История была щедра на страшилки с потерявшими голову от власти менталистами.
– Спасибо за предупреждение, – Аль даже поклонился, – с Шестым постараюсь не пересекаться. Но ты тоже держись от него подальше.
Нечего ему глаза мозолить своей, хм, проблемой. У него и без этой дурочки дел полно.
– Это значит? – девчонка подскочила. Глаза полыхнули радостью. Аль стиснул зубы. До боли. Ох, пожалеет он о своей доброте… Но отдавать мелочь на растерзание ректору не хотелось. Да и любопытно было, сколько продержится со своим амулетом. Ведь кроме него полно вещей, которые выдают в ней девчонку. Ладно первокурсники. Заняты собой, учебой. Но наставники то куда смотрят?!
– Это значит, что ты даешь клятву не использовать ментальное внушение, – сурово проговорил Аль. Мелочь тяжело вздохнула. Щуплые плечи поникли.
– Хорошо, обещаю, – протянула, ковыряя пальцем камень.
– Клятву, – напомнил Аль.
Девчонка бросила умоляющий взгляд, но Шестой был непреклонен. Выходит, прав был – поганка использует свой дар для прикрытия. Нет уж. Пусть учится быть пацаном без помощи дара, раз решилась на обман.
Мелочь подняла руку, меж пальцев желтым шариком заблестел огонек.
– Клянусь использовать ментальный дар только при разрешении и… – быстрый взгляд из-под густых ресниц, – для спасения своей жизни.
Огонь вспыхнул и погас, принимая клятву. Теперь, если нарушит, собственный дар выйдет из повиновения.
Аль собрал подсохшие вещи с камней – влажные, но хоть не текло. Кинул девчонке и приказал:
–
Одевайся.Мелочь радостно пискнула, ухватилась за форму с видом, словно ее засыпали самыми дорогими подарками на свете.
– Попадешься – не вспоминай обо мне, – напомнил и потребовал: – Не вздумай обращаться за помощью. Поняла?
Девчонка закивала с такой силой, что Аль испугался, что у нее оторвется голова.
– А теперь бегом до своего корпуса.
Мелочь сорвалась с места, лишь пятки засверкали, но отбежав на десяток метров остановилась и, приложив ладони ко рту, крикнула:
– Спасибо! Пламя с тобой!
– Со мной, со мной, – криво усмехнулся Аль. Вот же… Неуемная. И зашагал к себе.
Около корпуса, где они жили, навстречу попался встревоженный Шиль. Ощупал напряженным взглядом, вскинул брови.
– Ты мокрый? – спросил удивленно.
– Проверял, сколько выдержу в холодной воде, – пожал плечами Аль. Не рассказывать же про собственную глупость и одну мелюзгу в трусах, тем более что обещал сохранить все в тайне.
– Один? Без подстраховки?
В возмущенном взгляде друга явственно читалось обвинение в глупости, но сил спорить у Аля не осталось. Ныла ушибленная спина, и не терпелось избавиться от мокрой одежды.
Оказавшись в теплом помещении, он понял, насколько замерз. Прикусив губу, дабы зубы не стучали, быстро переоделся. Шиль все это время стоял рядом, смотря с неодобрением.
– Доведешь ты себя. Итак, лучший во всем. Может, хватит испытывать огонь и всем доказывать свою силу?
– Кстати, о лучшем, – вспомнил Аль, застегивая китель.
Посмотрел в зеркало, одернул полы, привычно оценил ширину плеч и со вздохом вынужден был признать – до Четвертого ему еще далеко.
– Откуда слухи обо мне?
– Какие? – напрягся друг.
– О великом и ужасном Шестом, который лично наказывает всех не выучивших урок. А я недоумеваю, почему первокурсники от меня шарахаются, словно я ректор. А вот оно что, оказывается. Кто-то использует мое имя как страшилку. И кто же? – посмотрел прямо в глаза Шиля. – Наверное, ректор. Больше не кому.
– Прости, – опустил взгляд друг, – я думал, проще будет, если к тебе перестанут цепляться. Во дворце и так не сладко пришлось. Я лишь хотел, чтобы здесь ты жил спокойно.
Аль отвернулся. Подошел к окну. Внутри кипела досада. Его опекали словно маленького и это было обидно. Пусть Шиль и хотел – как лучше, но Аль и сам мог о себе позаботиться.
– Откуда понял про дворец?
Шиль тоже встал рядом. За окном лиловым наливались сумерки, надо было идти в библиотеку, но желание учиться пропало. Сначала девчонка, теперь вот «помощь» друга, от которой обидой жгло сердце.
– Поначалу тебе здесь снились кошмары. Ты кричал по ночам. Да и от хорошей жизни ассару искать не начинают. Ну и старший брат у меня, если помнишь, из безмолвных, во дворце служит. Ты не думай, – принялся оправдываться Шиль, – он ничего такого не рассказывал, только попросил быть с тобой помягче, когда узнал, что мы в одной комнате живем. Вот…
И Шиль вздохнул.
– Я такой слабый? – повернулся Аль, поймал взгляд побледневшего Шиля. – Столь никчемен, труслив, что нуждаюсь в защите?