Мама по контракту

— Тащи ее сюда, че ты там встал! — зычным голосом приказывает Бритый, — Ее уже и так заждались. Да и лишние свидетели нам не нужны.

— Мы с тобой в прошлый раз не договорили, так что молись, чтобы тебя сразу прикончили, иначе обещаю, мучиться ты будешь долго, дрянь, — шипит мужчина вполголоса.

— Помогите! Помогите, пожалуйста! — срывающимся голосом кричу я изо всех сил.

Амбал лениво тыкает мне кулаком под дых и пока я корчусь, хватая ртом воздух, без труда доволакивает до подельников и буквально зашвыривает в салон. Глаза слезятся, меня трясет. Когда ко мне возвращается способность дышать, машина уже несется на полной скорости прочь от поселка.

— Куда вы меня везете? — пытаюсь говорить твердо, чтобы не показать, что мой голос дрожит, но выходит плохо.

— Лучше бы тебе заткнуться и не испытывать мое терпение, — скучающим тоном бросает, не оборачиваясь, Бритый, и приказывает сидящему рядом со мной мужику, — сумку у нее отбери сразу.

Вопреки здравому смыслу, вцепляюсь в нее изо всех сил, словно от этого моя жизнь зависит. Но мое сопротивление только злит бандита и я снова получаю кулаком в бок.

— Ты давай это, пыл поумерь, — заметив, что я снова корчусь от боли, без особого энтузиазма говорит Бритый.

— Эта шавка еще похуже заслужила, — цедит сквозь зубы мой обидчик.

— Это уже босс будет решать. Отдаст тебе — делай с ней что хочешь, а пока он не сказал, лучше девку не трогай.

Остаток дороги я провожу, вжавшись в сиденье и боясь даже слово произнести. Только украдкой смотрю в окно, стараясь запомнить хоть что-то, какие-нибудь отличительные знаки, чтобы знать, откуда меня привезли. Может мне удастся сбежать? Только бы до сумки добраться, позвонить Демиду… он точно придумает, как мне помочь…

Машина тормозит возле огромного особняка и амбал до боли перехватывает мое запястье и тянет на улицу.

— Укусишь — выбью зубы, поняла? А будешь брыкаться, выверну руку и скажу, что так и было, — предупреждает он. И я уверена, что он ни черта не шутит.

Бугай шагает спокойным шагом за Бритым, мне же приходится практически бежать следом, настолько крепкая у него хватка. Понимаю, что спрашивать что-либо бесполезно. Кто этот «босс» и зачем я ему понадобилась? Кому я вообще нужна — неудавшаяся студентка без особых талантов? Очень надеюсь, что никому и это просто ошибка.

Мы заходим в гостиную и Бритый коротко докладывает:

— Привезли.

Я не сразу понимаю, к кому он обращается. Поднимаю глаза, попутно потирая покрасневшее от хватки запястье, и натыкаюсь взглядом на стоящего в другом конце комнаты мужчину. Он стоит ко мне спиной: широкий разворот плеч, расслабленная поза, темная густая копна волос. От всей его фигуры так и веет силой. Да, рядом со мной стоят два бугая, но они не внушают такой ужас одним своим присутствием.

Он еще ничего не сказал, я даже не видела его лица, а внутри уже все мелко дрожит от страха.

— Кто вы? Что вам от меня нужно?? — спрашиваю тихо, хотя мне кажется, что почти кричу.

Мужчина разворачивается ко мне, и я понимаю, что передо мной стоит тот самый человек, который отдавал мне Лесю через окно. Только в прошлый раз лицо и тело почти полностью были испачканы кровью, но эти черты лица я помню отлично: жесткие, суровые, но одновременно по-мужски красивые. Он глубоко затягивается сигаретой и выпускает через нос сизый дым, не сводя с меня цепкого мрачного взгляда.

Обескураженно хлопаю глазами. Это тот самый Костя?! Он что, уже вышел из больницы? Тогда почему Демид про него ничего не сказал?

— Где моя дочь?

— Что? — выдыхаю удивленно.

Меньше всего я ожидаю услышать именно этот вопрос. Вот только мужчина в мое удивление не верит ни на секунду.

— Советую тебе не строить из себя дурочку, — ухмыляется он, — Я отдал тебе свою дочь, а ты мало того, что сбежала от моих людей, еще и помогла своему дружку-подельнику ее выкрасть.

— Я н-не понимаю, — бормочу растерянно, — То есть как выкрасть? Вы же Костя?

— Я? — с жесткой усмешкой переспрашивает мужчина, — Я Лютый. А ты, Соня Синицына, сейчас ответишь мне, где моя дочь. Если, конечно, не хочешь, чтобы мой человек прострелил тебе колено, а после этого не заявился к твоей матери и не сделал то же самое с ней.

Словно по команде стоящий рядом Бритый вытаскивает пистолет и с сухим щелчком взводит курок. Вот только направляет его совсем не на колено, а мне в висок. В горле моментально пересыхает и я замираю, как пойманная в сети птица.

— Боль адская. А вдобавок ты еще и на всю жизнь останешься инвалидом, — с ленивой хрипотцой в голосе равнодушно рассказывает Лютый и поводит плечами, — Как и твоя маленькая сестренка. Из-за тебя.

— Вы не посмеете! — восклицаю громко и, забывшись, делаю шаг к нему. Но холодная сталь касается виска, мгновенно отрезвляя.

Лютый кривит губы в усмешке, смотрит на меня с насмешливым прищуром сквозь сигаретный дым. А потом гасит сигарету, растирая тлеющий огонек между пальцев, переводит красноречивый взгляд на подельника и этим выносит мне приговор.

Звук выстрела оглушает, но боли я не чувствую. Только ноги слабеют, и я сползаю вниз по стене, не сводя взгляда с жестоких темных глаз мужчины напротив.

Глава 10

Не сразу понимаю, что это обманка. Что выстрелили совсем не в меня, а просто пустили пулю рядом. От облегчения почти теряю сознание, и сама не понимаю, как начинаю беззвучно плакать.

Сползти вниз по стене мне не дают. Лютый оказывается рядом, за долю секунды сокращая между нами расстояние. Хватает за горло, встряхивает и с силой впечатывает в стену.

— Где. Моя. Дочь?! — рычит он, прожигая меня полным ненависти взглядом. От напускного спокойствия не остается и следа. — Говори, где она, пока я не прикончил тебя собственными руками! А заодно и всю твою семейку следом!

По щекам текут слезы, зубы выстукивают чечетку. Я смотрю в полные тьмы глаза, и не могу выдавить ни слова, настолько сильно я перепугалась.

— Лютый, — словно сквозь вату доносится голос со стороны, — Лютый, девчонка сейчас в обморок грохнется.

По лицу мужчины проходит судорога, словно он в бешенстве от того, что не может вытрясти из меня душу прямо сейчас. Он отпускает меня с видимым усилием. По одним глазам Лютого вижу, как хочется ему раздавить меня, словно букашку, видеть, как я корчусь от боли и мучаюсь, но он отступает. Знаю, ненадолго.

Он садится в кресло, а меня за руку остается держать один из его амбалов, потому что колени подгибаются сами собой.