Мама по контракту

— Если бы он хотел убить меня, то уже бы убил. Этого не произошло, значит, марать руки он не хочет. Ему нужно что-то другое. Тем более здесь людное место. Просто будьте начеку — этого достаточно.

— Давай я пойду с тобой. Буду стоять за спиной неподалеку, как охранник обычный. На всякий случай, — Палый упрямо качает головой, — Чтобы перестраховаться.

Лютый хмурится. Прячет пистолет за ремень брюк и расправляет сверху свободную белую футболку.

— Ладно, — наконец кивает он и открывает дверь, — Пошли.

Хостес встречает прямо на входе. «Тихая гавань» давно не обслуживает обычных клиентов: расценки здесь такие, что отпугивают обывателей, которым хочется просто отдохнуть на берегу реки. А поскольку посторонние люди сюда забредают редко, то в этом место как-то негласно стали собираться самые сливки города. Еще один повод для Лютого тут не бывать. Он терпеть не мог все эти напыщенные сборища и старался обходить рестораны вроде «Тихой гавани» стороной. Но не сегодня.

Девушка приветственно улыбается и, когда Лютый говорит, кто ему нужен, без промедления провожает через зал на открытую веранду, построенную прямо на воде.

— Рад видеть, — с улыбкой приветствует Серов, поднимаясь со своего места и протягивая руку. За время, прошедшее с их последней встречи, он практически не изменился. Все такой же: полностью седые волосы причесаны назад, коротко стриженая щетина покрывает щеки, только подчеркивая худое лицо с острыми чертами. Из-за этого он выглядит хищной птицей.

Лютый сжимает ладонь крепче, чем нужно, обводит взглядом охрану за спиной мужчины, и Серов понимает без слов.

— Парни, оставьте нас, — обернувшись к ним, приказывает он охране и поворачивается назад, — Поверь, в оружии нужды нет. Мы встретились просто поговорить. Ведь так? — он смотрит на него пытливым внимательным взглядом и жестом предлагает сесть.

— Посмотрим, к чему приведет наш разговор, — уклончиво отвечает Лютый, прямо глядя в блеклые светло-зеленые глаза.

Он кивком головы дает понять Палому, чтобы тот отошел дальше, и занимает кресло напротив давнего врага.

Прохор Валерьевич Серов отошел от дел давно. Еще когда сам Лютый только начинал свою деятельность. Но «отошел» — это громко сказано. Скорее, сложил всю работу на своего племянника, но полностью хватку не ослабил, зорко следил за происходящим и вмешивался, когда считал нужным. С момента знакомства, уже больше десяти лет назад, когда они не поделили сферы влияния, и началась… нет, скорее не вражда, а скрытое противостояние. На общих сборах они всегда конфликтовали, причем неважно, насколько серьезным был повод.

Город негласно поделили на части, за которыми следил каждый человек в их немаленькой и не очень легальной группе. В своей области ты мог вести бизнес, творить все, что угодно, но не забывая о законе. Проблемы с властью никому были не нужны. Тогда-то Лютый и влез в ту часть, что ему никак не принадлежала. Зачем? Скорее гордость сыграла, молодая горячая кровь. Кто смеет ему указывать, как поступать? Но было и еще кое-что. Лютый искал открытого конфликта с Серовым. Ждал прокола, хоть чего-то. Эта неприязнь давно должна была во что-то вылиться.

— С чего ты решил, что это моих рук дело? — сразу же переходит к делу Серов.

— Наверное с того, что ты уже приложил усилия, чтобы моя жена отправилась на тот свет? — не сводя с Прохора жесткого взгляда, хмыкает Лютый.

— Элла? — вскидывает брови он, — Так она же была женой Демида, а не твоей.

— То, что мы не были женаты, не меняет абсолютно ничего.

— Поверь, я не причастен к ее гибели.

— Да? И я должен тебе поверить? После того, как ты в открытую мне угрожал?

— Я угрожалтебе. У нас стобойбыли разногласия, а убивать беременную женщину только ради того, чтобы заниматься поставками оружия… Не настолько мне хочется денег. Ты знаешь, я религиозный человек, я на мокрое дело просто так не пойду. Тем более на такое, — качает головой Серов.

Разговор ненадолго прерывается, когда миловидная официантка приносит кофе и оставляет меню. Оба к нему даже не притрагиваются.

— Тогда почему ты скрывался до этого? Я искал тебя не один день, — дождавшись, когда девушка уйдет, резонно замечает Лютый, цепко глядя на мужчину.

— Я не скрывался. Точнее, я действительно заграницей отдыхал, поправлял здоровье в закрытом санатории. Вопрос к твоим людям, почему они меня не нашли. Может, плохо пытались? — хмыкает невесело Серов, а после задумчиво поглаживает подбородок, — Но, правда, я уезжал не под своим именем. Сам понимаешь, проблемы на таможне мне не нужны, а я давно не выездной.

— Ты же сам понимаешь, насколько нелепо это звучит? — с нажимом произносит Лютый.

— Я тебя понимаю, сам бы на твоем месте думал так же. Твое право мне не доверять. Но я правда не причастен ко всему этому. Ты сам знаешь, какие бы у меня не были с кем-то разногласия, я никогда не приплетаю к этому невиновных. И твоя дочка маленькая не исключение. Это с тобой у меня проблемы, — Серов делает глоток воды из стакана, стоящего рядом с чашкой кофе, и продолжает, — Я же не дурак. А что, если ты в отместку мою внучку в заложники возьмешь? Я так рисковать не хочу.

— Я не беру в заложники детей, — отрезает Лютый.

— Тогда почему не веришь, что я тоже? Мне такой грех на душу не нужен.

Серов облокачивается о стол и, серьезно глядя в глаза, произносит:

— Давай так, Лютый. Я не собираюсь нигде прятаться и отсиживаться. Приставь ко мне слежку. Открытую или нет — все равно. Если ты найдешь доказательства моей виновности, я сам лично перед тобой отвечу.

За спиной раздается трель звонка — телефон Лютый оставил Палому еще перед разговором. На предложение Серова он ответить не успевает.

— Лютый, — зовет обеспокоенным голосом Палый, подходя ближе, — есть новости.

Мужчина поднимается и отходит на несколько шагов от стола, чтобы поговорить без лишних свидетелей.

— Что случилось?

— На машину, в который Леся с Соней были, напали.

— Что?!

— Да. Бритый набрал только что. Машина чуть не вылетела в кювет, он отрубился от удара, а когда очухался, их уже не было, — Палый переводит взгляд за плечо Лютого.

Костя разворачивается и встречается глазами с Прохором — он стоит практически рядом. Внутри растет волна ярости, злости, ненависти. Но в этом удушающем комке есть и еще одно чувство, которое Лютый никогда не испытывал. Страх. За дочь, за Соню, за то, что с ними может произойти. И он не парализует, нет. Только придает еще больше сил. Потому что терять ему больше нечего.

— Если это твоих рук дело… — буквально рычит Лютый, надвигаясь на Серова.

— Я могу помочь, — Прохор вскидывает руки вверх, словно показывая, что он не имеет плохих намерений, — Давай найдем эту крысу вместе. Ты быстрее вернешь дочь, а я наконец обелю свое имя. Мне не нужны разговоры о том, что Серов пользуется детьми, чтобы решить проблемы.

Предложение звучит рационально, но Лютый только качает головой с жесткой ухмылкой. Доверять заклятому врагу и объединяться с ним? Он еще не совсем выжил из ума для этого.