Мама по призванию

И снова подкачала моя внешность.

В одном из переулков какой-то подвыпивший проходимец задел плечом.

— Ух, я бы поиграл с такой симпатичной сучкой, — хохотнул пьяно. — Потискал чуток…

Конечно, он видел перед собой хорошенькую мордашку, а кто, кроме дам легкого поведения, ходит по опасным улицам темной ночью? Разве что адептки, которым срочно нужно одеть и накормить голодного и усталого дракончика.

— Отвали, — приказала я и активировала браслет.

Лезвие Каскары блеснуло так зловеще, что охочий до женской ласки забулдыга сбежал, сверкая пятками.

— Не переживай, все хорошо, — успокоила я малыша, поймав его недоуменный взгляд. — Идем.

В питейном заведении было шумно и многолюдно. За два золотых удалось приобрести для малыша обувь нужного размера, штаны, рубашку. Еще и смешную красную панамку с помпоном, которая так понравилась дракоше, что он не снял ее даже за столом. Ел малыш за двоих, запихивая в рот все, что попадало под руку: хлеб, окорок, кашу, зелень. О приборах дракоша, разумеется, не знал.

— Принести вашему сыночку еще печеной такрели? — поинтересовалась женщина-разносчица.

— Да, пожалуйста, — попросила я. Не удивительно, что малыша приняли за моего сына: настоящая Дарина Врину весьма и весьма подходила по внешности. То, что дракоша умилил весь зал, тоже вполне обосновано: он, правда, очень красивый мальчик. А еще смышленый. — И новую порцию окорока. Малыш, будешь мясо?

— Или еще чего-нибудь? — поинтересовалась подавальщица. Поддавшись очарованию мальчика, широко улыбнулась, продемонстрировав задорные ямочки на щеках. — Как тебя зовут, милый?

— Я человеческий малыш, — объявил дракоша, стукнув себя кулаком в грудь. Это он подыгрывает, как я и просила. Точнее, переигрывает. — Я буду мясо. И еще вот такую зеленую траву… Пожалуйста.

А он быстро учится, это хорошо. Запоминает новые слова, применяет их.

— Никто не называет себя человеческим малышом, — предупредила я, когда женщина ушла выполнять заказ. — У каждого мальчика должно быть имя.

Я задумалась: малыш ничего о себе не помнит. Именами, которыми его именовал Леран, лучше не пользоваться вовсе. Так как же обращаться к дракоше?

— Выбери имя сам, — предложила я. — Какое захочешь.

Малыш долго хмурил лоб, не забывая при этом закидывать в рот еду и сосредоточенно жевать. И вот просиял, подарив мне счастливейшую из улыбок.

— Придумал! — выпалил он. И еще громче: — Сучка!

— Что?.. — переспросила я, виновато съежившись и ловя на себе недоуменные взгляды. — Это плохое слово, хорошие мальчики его не говорят.

— Но тот дядя, он сказал, что с сучками все любят играть, — простодушно возразил малыш. — Почему меня не могут так звать?

— Это плохое имя, — объяснила я. — Выбери другое.

— А что оно значит? — не сдавался малыш.

Я обреченно вздохнула. Надо было шугануть пьяного придурка раньше, чем он нанесет непоправимый вред детской неокрепшей психике.

— Это слово означает самку собаки, — выдохнула я.

Не донеся пригоршню каши до рта, дракончик замер. Стал рассматривать меня с неприкрытым интересом.

— Ты не похожа на самку собаки, — выдал результат тщательного осмотра. — Я видел их, Леран приводил их, чтобы запугать. Собаки совсем не такие. Почему тот дядя назвал тебя так?

— Потому что он отморозок, — буркнула я.

И тут же получила ответное:

— А отморозок хорошее имя? Мне нравится, как звучит. Красиво…

Да кто ж меня за язык-то дернул?!

— Нет, это плохое имя. И то был плохой дядя.

— Какое имя тогда красивое?

Я всерьез задумалась. Вспомнила, как сама три года назад придумывала имя будущему малышу. Перебрала множество, и остановилась на одном.

— Максимка… — проговорила печально. Просто вырвалось. Кажется, я слишком устала за этот день, была так потрясена случившимся, что порой выпадала из реальности.

— Тогда буду Максимкой! — объявил дракоша. Выпятил щуплую грудь, как будто на нее навесили орден. — Мне подходит?..

Поморгала, прогоняя мутную пелену перед глазами. Это просто имя. Только имя, ничего особенного…

— Конечно, ты можешь быть Максимкой, — разрешила вслух. — Если тебе нравится это имя.

Кажется, малыш слишком надолго задержал дыхание. Или слишком много съел… Как бы то ни было, теперь он отрыгнул. Но отрыгнул не как обычный человеческий мальчик, а как драконий малыш. То есть выпустил струйку огня и превратил остатки позднего ужина в угольки.

— Так, нам пора, — тотчас решила я. Осторожно удалила угольки, пока кто не увидел. Оглянулась: воде бы, все заняты своими делами: сосед справа бьёт морду товарищу, пара за столиком слева того гляди покажут то, что ребенку видеть не следует. — Надеюсь, ты сыт. Эй, чего плачешь?..

Дракон Максимка не просто пустил слезу. Он ревел навзрыд, вздрагивая всем телом. И смотрел на опустевший стол с такой жалостью, как будто только что потерял лучшего друга.

— Не плачь, Максимка… — Порывисто обняла малыша, совсем забыв, что он дракон. Да и какая разница, он просто малыш, который редко ел досыта. — Я куплю тебе новую еду, все что захочешь. Только постарайся больше не отрыгивать.

— Ты меня накажешь, да? — спросил он, подняв на меня голубые, как небо моей Родины глаза.

— За что?..— Не сразу поняла, о чем речь.

— Ну, за то, что сжег еду… Однажды я случайно задел миску с водой хвостом, и хозяин Леран выпорол меня. Сказал, что на такое убожество не стоит тратить драгоценный рекур… реурс.

— Ресурс, — машинально поправила я. И чуть не закипела, представив, как малышу досталось за такую мелочь. — Нет, малыш, я не буду тебя наказывать. А не отрыгивать опросила потому, что, во-первых, это неприлично. А во-вторых, человеческие детеныши так не делают. Мы ведь договорились, что ты недолго побудешь обычным мальчиком. Идем.

Перед тем как продолжить путь, мы купили козий сыр, хлеб и немного сладостей для Максимки и других детей из приюта. А после снова оседлали Снежка, и он взмыл в воздух.

Занимался рассвет.

Максимка задремал, привалившись ко мне спиной. Одной рукой придерживаясь за лебера, второй я обняла малыша, боясь, что он просто свалится во сне. От него пахло яблоками и немного дымом. А еще чем-то особенным, незабываемым. Наверное, так пахнет детство. Панамку малыш так и не снял, и теперь помпон щекотал мне нос. Но я не решилась ни убрать его, ни, тем более, снять с малыша панамку — простудится еще.