Мама, я стану…

У одного генерала сын не хотел учиться после окончания школы.

Он пригласил его к себе, угостил рюмкой коньяка из сейфа, познакомил с хорошо умеющей расслаблять мужчин молоденькой секретаршей и отправил на чёрной «волге» с водителем покататься.

А вечером спрашивает, понравилась ли ему экскурсия, тот ответил: да.

Ну так вот, говорит он, чтобы так жить, нужно учиться, учиться и ещё раз учиться.

Конечно, не только этот наглядный анекдот и не только чумазые рабочие из отцовской бригады, с которыми я разговаривал в бане кузнечно-механического цеха, повлияли на моё решение: нужно попробовать ещё раз.

В понедельник отец уже взял отгул, и мы вдвоём поехали покорять Свердловск.

В поезде пошли в вагон-ресторан, отец заказал болгарское столовое вино и позвал официанта, мол, не могу сам наливать и спаивать сына, налейте по бокалу.

Конечно, разные там портвейны и вермуты пробовал с пацанами и раньше, но это было всё игрой, а так чтобы «в открытую», вместе с отцом, – тогда было в первый раз.

Именно тогда – а всего два раза, в этот и ещё когда после скандала я ушёл от первой жены и мы с ним выпили по рюмке водки, а я говорил, что неудобно их беспокоить и вернуться домой, – он мне сказал: что бы ни случилось, что бы ты ни натворил, только дома у родителей ты всегда получишь защиту. Этому буду учить всех своих детей.

Вообще всегда буду помнить находчивость отца; образование, как он говорил, у него было всего четыре класса церковно-приходской школы, а остальное – жизненные университеты.

Как-то летом маме от железной дороги, где она работала, выделили семейную путёвку на море в Туапсе.

Маме и мне билет бесплатный, сестра не поехала: экзамены за восьмой класс, – а папке билет за полную стоимость.

Но запомнилось не это. В путёвке в графе «Станция назначения» было указано Туапсе и чуть ниже – Дедеркой.

В общем, когда прибыли в пункт назначения, встретили нас маленькое здание железнодорожного вокзала с надписью «Туапсе» и большое белое здание с надписью «Туалет».

Так как сами разобраться мы не смогли, куда ещё нам ехать, отец пошёл спрашивать в билетные кассы: «Как добраться до деревни Дедёрка?»

Кассир, а потом и мы долго смеялись, хотя так оно и было: до Дедеркоя, где у серовских железнодорожников был построен пансионат, нужно было ещё ехать на электричке.

Конечно, та поездка очень запомнилась.

Во-первых, бескрайнее Чёрное море, которое вовсе и не чёрное, а синее, когда спокойно шуршит мягкими, как лапки котёнка, волнами, грязное с хлопьями пены – в шторм, зелёное – после шторма.

Во-вторых, кромешная темнота по вечерам с переливами сверчков и цикад, обалдеть какие растения и настоящий виноград.

Я с детворой жил в деревянных корпусах, а родители – недалеко в частном секторе в щитовом игрушечном домике.

Именно тогда я окончательно научился плавать, или, как говорил отец, «уже свободно держишься на воде», и впервые близко познакомился и на всю жизнь увлёкся игрой пинг-понг, или настольным теннисом.

Один из отдыхающих был асом в этой божественной игре. Он умел крутить разнообразные подачи, играть близко у стола и далеко, резать и щёлкать и, безусловно, был в нашей партии отдыхающих лучшим игроком.

Так вот, он говорил: «Играть нужно не руками, а головой».

То есть оценивать возможности противника и соразмерять свои в каждой конкретной ситуации.

Всю последующую жизнь время от времени я увлечённо играю в теннис и научу, конечно, своего младшего.

Так вот, в Свердловск мы с отцом приехали утром и, сразу пересев на трамвай, направились в УПИ.

Благодаря настойчивости отца познакомились с председателем – женщиной около пятидесяти с благородной седины волосами, собранными в аккуратный пучок, к сожалению, не запомнил её фамилии, – и членами экзаменационной комиссии инженерно-экономического факультета.

Нас сразу предупредили, что первый экзамен уже завтра, и сегодня последний день приёма документов, собеседование по военной кафедре будет позднее – только таким образом мне разрешили оформить заявление, сдать все документы для поступления и получить направление в общежитие.

Уже после обеда перекусили с отцом в столовой ГУКа – главного учебного корпуса, как раньше его называли.

Помню, отцу понравился обед: разрезанное пополам варёное яйцо, политое майонезом, и хорошо прожаренные шницели с пюре и подливкой.

Весь первый год учёбы покушать в ГУКе в большую перемену было просто удачей: очереди как в Мавзолей. Перехватывали что-нибудь в буфете, как правило чёрный кофе и пирожки из автомата с печенью или с повидлом, обжаренные до черноты – видимо, на одном и том же масле.

Поэтому на втором году обзавёлся новой записью в медицинской карте: гастрит желудка.

Опять отступление: после устройства в общежитие предложил проводить отца на вокзал, он отказался, попрощались на трамвайной остановке: «Иди, готовься к завтрашнему экзамену».

Общежитие в этот период практически пустовало: только абитуриенты, сдающие экзамены, да несколько студентов, отрабатывающих колхозную практику на «дому» – блатники.

В комнате перед первым экзаменом жил один, потом приехал и застал ещё одного парня, но он срезался на третьем экзамене, и больше его не видел.

Разложил на подоконнике учебники и общие тетради, заполненные школьными билетами и ответами на них. Стола в комнате не было, комендантша объяснила отцу, что остальные комнаты студенты со второго по пятый курс закрыли с вещами, а оставшиеся комнаты – выпускников, которым уже море «по колено», и куда они девали столы, она не знает, и вообще: «Если не нравится – идите и снимайте квартиру».

Обхватив голову руками, начал думать, как завтра буду сдавать экзамен. Не мог уснуть от огромного количества новых впечатлений, чужого спального места: сменное постельное бельё, к которому впоследствии привык, было жалкое, бессчётное количество раз стиранное, с чёрными штемпелями, которые уже невозможно разобрать, но хоть не сырое, как в поезде.

Уснул только под утро, поэтому отчаянно проспал и в девять часов, заполнив портфель учебниками, думая, что они помогут, побежал сдавать первый экзамен.

Посмотрев расписание экзаменов в крыле, где располагался инженерно-экономический факультет, увидел цифру 432, на две корявые буковки перед этой цифрой не обратив никакого внимания, отправился к данной аудитории на четвёртом этаже.

Подозрительно: она была пуста, и рядом никого не было. Пришлось возвращаться на второй этаж к расписанию и уточнять, в чём дело.