Мама!!!
Шрифт:
Саша зажмурилась и не думала прыгать. Она представила, как откроет сейчас глаза, увидит Аньку одну на крыше, и их дружба навсегда закончится – Анька не простит. Саша не сможет больше приходить к Аньке в гости, тетя Лена не будет учить их делать аппликации, рисовать на вощеных листах и складывать из бумаги разных зверей. Дядя Валя не станет катать Сашу на велосипеде, а Анькина бабушка Клава не возьмет ее с собой на дачу. И Анькины родители, такие дружные, надежные, счастливые, никогда больше не придут к ним с мамой в гости.
– Надо прыгать, – подумала Саша и открыла глаза, чтобы взять Аньку за руку и спрыгнуть. Но та тоже сидела. И тоже зажмурилась. Наверное, тоже
– Давай снова на «раз! два! три!» – задорно крикнула Саша и теперь уже точно решилась прыгать. Она глубже вдохнула и только собралась произнести «р-р-раз!», как кто-то похлопал ее по плечу. И тут же увидела на плече Аньки большую опухшую руку с грязными загнутыми ногтями. Они обернулись – сзади стоял муж дворничихи. Пьяный, с огромной, наверное до пояса, путаной пожелтевшей бородой, с таким же, как руки, опухшим лицом и почему-то в теплом сером пальто. Старик еще раз похлопал обеих и что-то сказал. Саше показалось, что вместо слов из-под бороды вылилась какая-то каша. Старик еле ворочал языком и говорил так, будто рот его был набит давлеными сливами. Саша почувствовала, как толстая рука почти ухватила ее за живот. В ту же секунду Анька дернула Сашу – и они полетели вниз. Саша упала на застланную рубероидом и усыпанную осколками битых бутылок крышу подъездного козырька, руки и ноги горели от боли, но посмотреть на них было некогда – вдруг старик лезет за ними? Она кинулась к краю козырька и, не вглядываясь, есть ли кто во дворе, закричала в раскинувшиеся под ней ивы:
– Помоги-и-и-ите!
Потом вспомнила про Аньку. Та лежала под окном, держалась за коленку и, корчась от боли, перекатывалась на спине туда-сюда. Саша подбежала к ней, стала тянуть в сторону:
– Давай, давай! Он же сейчас за нами спустится!
Анька, не оставляя коленки и не переставая перекатываться, прокричала:
– Да нету его уже!
Действительно, в окне старика не было, он ушел.
Анька поперекатывалась еще немного, затем встала и обиженно передразнила:
– «Помоги-и-и-ите! Помоги-и-и-и-ите!» Когда ты упадешь, я тебя тоже брошу.
Саша чувствовала, что Анька права, но всё равно возмутилась:
– Я ведь не бросила!
– Почти бросила.
– Почти не считается, – совсем неуверенно ответила Саша и снова побежала звать на помощь. Крикнув с края козырька еще раз, она вернулась: у Аньки голос громче, надо, чтобы Анька кричала на улицу, а Саша будет кричать в окно: по лестнице постоянно ходят люди, они обязательно услышат. Задрав голову, Саша крикнула раз в сторону разбитого окна. Крикнула второй. Никто не отвечал. Стало страшно: самим им с крыши не спрыгнуть и в окно обратно не залезть – слишком высоко. Если бы что-нибудь приставить… Но на крыше не было ничего, кроме битых бутылок. Когда она пугалась, очень быстро или очень громко говорила, то начинала задыхаться и слышать, как бьется ее сердце в середине груди, в ложбинке между ключицами. Саша сделала несколько глубоких вдохов, размеренно походила по крыше: пять шагов в одну сторону, пять в другую. Сердце стало биться тише. Она снова глубоко вдохнула и выкрикнула:
– Да помогите же!
Ей тут же ответили:
– Чего орешь? Курва! Сколько тебе говорить, чтобы во дворе сидела?
Это была мама. С собой она принесла табурет. Саша сбегала за Анькой, которая продолжала звать на помощь у края козырька. Они по очереди забрались на табурет и влезли в окно. Анька спрыгнула на лестничную площадку первая. Саша выбиралась из окна нехотя, на маму не смотрела.
– Говно собачье! – мама ощутимо поддала Саше под зад. Аньке
сказала:– Марш домой!
Саша вступилась:
– Она какать хочет. Аня, пойдем, у нас покакаешь!
– Дома покакает, у нас воды нет, – строго сказала мама, ее щеки тряслись от злости.
– Домой! – напомнила мама Аньке и слегка подтолкнула ее вниз. Саша видела, что Аньке страшно – она никогда не ходила в их доме одна.
– Я провожу до улицы.
– Никуда ты не пойдешь. Все руки в кровище.
– Ну ей же страшно, – она посмотрела на Аньку: та стояла на несколько ступенек ниже, прислонившись к стене и обхватив зад руками.
– По крышам бегать не страшно было?
– Но ведь тетя Лена с дядей Валей меня всегда провожают!
Маме стало стыдно. Анькины родители действительно старались не пускать Сашу одну, если она у них засиживалась. А засиживалась Саша часто.
– Ну, беги. Только до улицы. И сразу домой. Ты меня поняла?
Саша не очень обрадовалась. Она думала, что мама пойдет вместе с ними. И что она наконец поймет – если смелая Анька боится ходить одна в их подъезде, как же страшно подниматься по этой лестнице каждый день Саше!
На следующий день Сашу неожиданно разбудили в семь утра.
– Бабушка осталась на вторую смену. Просыпайся, опоздаешь в садик.
Саша очень удивилась. Она думала, что уже никогда не пойдет в садик. И с воспитательницей, считай, поссорилась. И с Фаей. Как же так? Ведь мама обещала. Саша заплакала. Под одеялом пошевелилась кошка Люся, которая всегда засыпала у Саши над головой, а просыпалась в ногах. Когда Саша плакала или ее ругали, кошка на нее нападала. Слезы пришлось сдерживать, чтобы не дразнить Люсю. Сквозь слезы и пузырившиеся сопли Саша только и повторяла:
– Не хочу. Ты же обещала.
Мама сжалилась. Она присела рядом с Сашей, погладила ее по спине и ласково сказала:
– Я понимаю. Но ведь ты же идешь в школу. Я должна ехать сегодня в районо, там мне выдадут справку, что тебе можно в школу.
Саша продолжала давиться плачем:
– А… а… а другим детям тоже надо в это районо?
– Нет, – ответила мама, – потому что всем остальным 1 сентября будет уже шесть, а тебе только пять. Тетя Лена договорилась, что для тебя напишут специальное разрешение, и ты пойдешь в школу со всеми.
– Я хочу остаться дома.
– Нельзя, Саша. Воды нету.
– А к бабушке? Отведи меня к ней на работу, я там посижу.
– Нельзя к бабушке, у нее сегодня начальство и проверка. Ты только на полдня. А перед сончасом я тебя заберу.
– Правда-правда?
– Если автобус не отменят.
Мама надела ей вчерашнее платье и заплела тонкую косичку.
– Воды совсем нет. Только попить. Умоешься и поешь в садике.
Саша попила немножко и заметила, что в блюдце у Люси воды нет. Мама перехватила ее взгляд.
– Пей сама. Кошка из унитаза напьется.
Саша выпила воду, посмотрела с завистью на оставшуюся в кровати Люсю и пошла надевать сандалики. В коридоре мама вдруг стала проверять в сумке документы – точно, оставила Сашино свидетельство о рождении. Она вернулась, долго ковырялась в замке ключом и потом исчезла внутри. Саша ждала. Тут зашевелилась в конце коридора дворничиха – и что она забыла на их этаже? Саша уже не боялась: от мамы она узнала, что это именно бородатый старик рассказал ей вчера про них. Постучал в дверь, крикнул: «Эй, там твоя девка на крыше бегает. Сама не выберется». И попросил на водку. Сказал, что у него зуб болит и надо лечить. Саша догадалась: муж дворничихи не схватить их хотел – он пытался остановить.