Мамба в Афганистане

Присоединившись к своим басмачам, я так и не услышал и не увидел преследователей, и вскоре мы ушли очень далеко, а наступивший вечер и вовсе скрыл нас от глаз врагов.

* * *

Ахмад Шах Масуд, по прозвищу Панджшерский лев, внимательно слушал сбивчивый рассказ пяти человек. Все они оказались выжившими из всего отряда, посланного утром для преследования. Был и шестой, единственный выживший из первого десятка. Все в один голос утверждали, что им повстречался дьявол в человеческом обличье либо посланник из глубины веков.

По рассказам, им оказался некто, больше похожий на негра, но почему-то в греческом шлеме. Масуд имел прекрасное образование и развитый интеллект, поэтому без труда понял, о чём рассказывали напуганные воины. Темнокожий человек в древнем шлеме, одинаково владеющий и мечом, и автоматом. Его воины нарвались на что-то необычное. А значит, надо обязательно догнать и поймать этих уродов, кем бы они там не были.

Но сейчас у Масуда не набиралось нужного количества людей, чтобы послать их вдогонку этим чёрным, в прямом смысле слова, копателям. Слишком большие потери, но и оставить это безнаказанно не следовало. Ему нужны были сутки, чтобы получить подкрепления из своих основных отрядов, и гонец сразу же убежал вызывать их. Ровно через двое суток крупный отряд, возглавляемый лично Ахмад Шах Масудом, добрался до Храмовой горы и устремился внутрь.

Через пару часов они нашли первое поле битвы, а чуть позже и второе.

Сатанисты и сектанты — вот что первым пришло ему на ум, когда он увидел разложенные стрелкой и уже воняющие падалью трупы его воинов.

Лица других оказались искажены нечеловеческими муками. Где-то о подобном он уже слышал, совершенно случайно. Надо будет разобраться. Но все трупы оказались обысканы, значит, это не слуги дьявола и не дэвы, как утверждают его бойцы. Это всего лишь люди, но люди со звериной жестокостью, хитрые и кровожадные. Так стоит ли их преследовать?

Шестой выживший воин утверждал, что их было трое, не считая осла, но прошло уже двое суток, и их уже и след простыл. А местность тут пока незнакомая. Пробив себе путь, чёрные археологи изрядно его сократили до границы с Пакистаном, а именно туда они и должны будут уйти. Здесь им делать нечего. Ну что же, рано или поздно он о них узнает и жестоко отомстит, хотя и не так, как поступили с его людьми.

— Ахмед, возьми десяток и попробуй найти этих беглецов. Только будь очень осторожен, они сектанты, и чует моё сердце, их души чернее, чем у езидов. Береги своих воинов, но их нужно обязательно найти или хотя бы узнать, куда они пошли.

— Я всё сделаю, мой повелитель, — приложил руку к сердцу десятник. А в его голове мелькнуло, что он обязательно узнает, куда враги держат путь, но догонять их не стоит. Слишком мало десяти человек для тех троих, что смогли убить три десятка. Слишком мало.

* * *

— Что ты с ними сделал, аль-Шафи?

— Убил.

— Всех?

— Нет. Остальные убежали. Я плохо бегаю, не догнал.

— Мы тоже. Вот, недалеко от тебя ушли. Куда нам теперь?

— Вперёд, только вперёд. Хороший шлем, кстати, — добавил я, снимая с головы шлем. — Я даже почти привык к нему, как будто бы под меня сделали.

— Тебе всё подойдёт, аль-Шафи. А ты и автомат новый взял?

— Да. Вот, возьми АПС, а я нашел себе более крутой пистолет, как раз пригодится ночью, — и я показал пистолет Стечкина с глушителем.

— Ух ты! Спасибо! — не сдержал эмоций Саид. — Мы теперь вооружены до зубов, только у Тану пистолета нет.

— Будет и у Тану, я не брал всего, что мог взять.

— Гранаты закончились, — вставил в разговор своё слово Тану.

— Гранат я не нашёл к гранатомёту, вот только обычные, но тоже мало.

— Куда мы держим свой путь?

— В Пакистан, но придётся идти другой дорогой. В Асадабад не пойдём, да и в ваш кишлак придётся идти кружным путём. Наша дорога теперь лежит в сторону…

Тут я задумался. Нужна карта, а то всё мутно как-то. В принципе, она у нас была, но старая, найденная в каком-то магазине и скорее туристическая, чем топографическая. В ней пока разберёшься…

В общем, мы пошли пока на юго-восток, а там как получится и как окажется удобнее, главное, чтобы быстрее. Идти сначала было тяжело, но постепенно мы втянулись и выработали общее направление.

Шли мы долго, заночевав только в полночь и рано поутру отправившись дальше. Всю дорогу нас окружали только горы, горы, горы. Так мы шли два дня, пока я не заметил, как далеко позади по нашему следу идут вооружённые люди. Вот же, задолбали вконец. Зачем так делать? Предупреждаешь людей, предупреждаешь, а им всё равно. А мне «хвост» не нужен.

— За нами «хвост», — сказал я Саиду.

Тот оглянулся вместе с Тану и, приложив взятый у меня бинокль к глазам, стал рассматривать гостей.

— Да, — наконец произнёс он, — за нами идут. Их человек десять, и это моджахеды. Что будем делать, нападём?

— Нападём, — согласился я, — но ночью. А сейчас пусть идут.

— Как пойдём, втроём?

— Нет, пойду опять я один.

— Но мы можем пойти вдвоём.

— Можем, но мне проще пойти одному.

— Они услышат тебя и по вспышкам огня вычислят и убьют.

— А я не буду брать с собой огнестрельное оружие.

— Но меч не поможет тебе справиться со всеми, аль-Шафи. Ты уже доказал нам, что на многое способен, и мы с Тану даже стали бояться тебя. Но… Их десять человек, вооружённых до зубов и очень осторожных моджахедов. Как ты с ними намерен справиться, аль-Шафи?

— Справлюсь, не переживай. Человек, который живёт уже третью жизнь, на многое способен. Меч? Нет, а вот арбалет поможет. У нас же есть арбалет, и болты к нему есть?

— У него нет тетивы.

— Так давай сделаем.

— Но я не умею.

— Саид, ты не волнуйся, я умею, главное, рычаги все целы. Хватит его на десяток другой выстрелов, и ладно.

— Ну, как знаешь, аль-Шафи.

— Знаю, как сделаю, так пойду.

Остановившись вечером, каждый из нас занялся своим делом. Тану распряг и освободил от груза осла, Саид занялся приготовлением ужина, а я принялся делать тетиву для арбалета.

Достав арбалет из мешка, я поцокал языком, осматривая остатки тетивы, и начал их отрывать. Очистив дуги и перевернув арбалет, я неожиданно увидел глубокий паз в его деревянном ложе, а в нём, залитая прозрачной смолой, лежала тетива…

Вот она какая, оказывается, предусмотрительность древняя. Одну тетиву оставили на рабочем изделии, а другую вложили в него про запас и ведь угадали же! Я даже от переизбытка чувств послал хвалу всем богам, о которых знал или слышал. Пусть порадуются вместе со мной.