Мамба в Сомали: Черный октябрь

— Вино чтоб церковное было, кагор! Я всякие саки пить не собираюсь. И пущай не жалятся! Освятить его честь по чести, а не первую попавшуюся бутылку на стол ставить.

— Сделаем, Борис Николаевич, всё сделаем.

— Ну, хорошо. Тогда, ступай с Богом. С Богом! — многозначительно поднял палец вверх Ельцин. — Веровать надо. Ты сам-то верующий?

— Я? Нет, пожалуй. Я, скорее, агностик.

— Дурак ты, — с сожалением сказал Ельцин, — дурак тот, кто не верует. Я вот верую, и Бог мне помогает.

— Да-да, Борис Николаевич, — вынужденно согласился с ним Станкевич. — Просто у меня папа поляк, а мама еврейка…

— Ммм-да… Вас, евреев, никому не понять. Ладно, ступай тогда, делай своё дело.

Станкевич кивнул, пожал руку Ельцину и вышел из кабинета, думая про себя: «Верует он… Алкаш! Да за тебя всё делают, забулдыга!». Ухмыльнувшись собственным мыслям, он довольно бодренько чуть ли не поскакал по длинному коридору огромного административного здания.

Впрочем, и сам Станкевич был мало во что посвящён. О задуманном он знал лишь в общих чертах, но старался изо всех сил, работая на перспективу. Он искренне рассчитывал на неслыханные дивиденды и на возможность если не встать у самого руля власти, то быть где-то поблизости. Так он думал. И эти грёзы казались ему в тот момент весьма осуществимыми.

Надо-то просто-напросто знать, как управлять толпой. Ну, и вместе с новомодными спичрайтерами немного корректировать речи своего лидера или даже банально писать их за него, расставляя нужные акценты. Хотя гораздо труднее было заставить Ельцина эти речи выучить. Особенно так, чтобы от зубов, как говорится, отскакивало. Но это уже из разряда психологических издержек профессии. Клиентов не выбирают… Зато какое уважение теперь к нему!

Рассуждая подобным образом и мысленно глумясь над своим работодателем (а заодно и над всеми остальными), Станкевич вышел из здания и зашагал к выделенной ему машине. Ему ещё предстояло множество встреч и переговоров. Но это скорее приятно, чем проблематично. Эх, хорошо в стране советской жить, ежели знаешь: как и с кем дружить!

Меж тем Хасбулатов, покинувший заседание намного раньше Станкевича, уже направлялся на совсем другое совещание. Туда же, правда, на разных автомобилях, ехали и Руцкой с Иваненко. И на этом совещании им предстоял более детальный и конструктивный разговор, нежели на недавнем собрании у Ельцина. Да и вообще: на нём-то всё как раз и решится окончательно.

С примерными сроками они определились. Теперь необходимо планировать и конкретные действия, которые приведут именно к тому результату, ради которого всё, собственно говоря, и задумывалось.

* * *

Шикарное здание дома номер четырнадцать по Софийской набережной скромно пряталось за реденькими деревьями, призванными играть роль живой изгороди. Между этим домом и стенами московского Кремля протекала лишь одноимённая река, медленно тёмные воды. И хоть её заковали в бетонные берега, меж ними властвовала именно она.

Когда-то этот великолепный особняк принадлежал российскому сахарному магнату украинского происхождения. Однако в 1918 году тот оперативно слинял в Италию: подальше и от греха, и от русской революции, и от грядущего равноправия всех перед кем-то.

Особняк же стали использовать новые владельцы, сохранив, однако, все его первозданное великолепие. В одной из комнат первого этажа возле высокого камина и расположились новоиспечённые советники новоявленного президента РСФСР. Элегантно и в то же время довольно чопорно одетые, эти двое терпеливо ожидали, когда подъедут их подопечные, с которыми предстояло решить кое-какие вопросы.

— Они хотя бы позвонили, Алекс?

— Да, десять минут назад звонил Руцкой и предупредил, что совещание закончилось. Они уже едут, Марк.

— Великолепно! Значит, у нас ещё есть время, которое можно провести в спокойной атмосфере, без этой пустопорожней болтовни с местными аборигенами.

— Марк, ты как всегда невыносим! Чем тебе не нравятся наши ручные белые обезьянки?

— Тем, что они обезьянки.

— Ты не любишь домашних животных?

— Конкретно эти слишком много пьют, несут всякую чушь и ломают всё, до чего могут дотянуться кривыми лапками.

— Что поделать, у каждого свои недостатки. Политика партии.

Мужчина по имени Алекс потянулся к столу и раскрыл коробку с сигарами.

— Как там наши заклятые друзья? Янки всё ещё переживают, что больше не могут покупать кубинские сигары на самом острове? — переменил он тему разговора.

— Так у них же осталось Гуантанамо. Военные тогда упёрлись: не отдадим свой клочок земли коммунистам, и всё! Что хотите делайте, а мы с военной базы не уйдём. Пришлось оставить им этот кусочек былой роскоши.

— Зато теперь мы пришли с янки к обоюдному соглашению насчёт судьбы Советского Союза. Он слишком огромен для нынешнего положения дел в мире. Пришла пора немного его перекроить и уменьшить, а то такая критическая масса способна привести к взрыву или к изменениям в нынешней расстановке геополитических сил. Русские смогли перемолоть в себе даже интернационал. Удивительно живучая нация!

— Да, Америка вряд ли потянет третью мировую. С этим все согласны. Их программа СОИ оказалась блефом, как и полёт на Луну, смонтированный в павильоне «Парамаунт пикчерс». Но их самопровозглашённый менталитет мирового гегемона всё равно не позволит им проиграть какой-то полуразвалившейся, пусть и огромной стране! И это чревато ядерной войной. Но и местных нельзя доводить до отчаянья! Ведь ядерная война — это не совсем тот финал, на который мы рассчитываем. А русские? Был у них 1917 год, будет и 1991.

Алекс аккуратно обрезал кончик сигары и, запалив зажигалку «Ronson», подкурил. Сделал несколько неполных затяжек и медленно, с явным удовольствием пыхнул вверх клубом табачного дыма, насыщенного разными ароматами.

— Надо бросать курить, — заметил Марк, снова резко переведя разговор на другую тему.

— Не раньше, чем ты бросишь пить!

— Серьёзный довод.

— Уж куда более.

— Мы с тобой все детали продумали?

— Абсолютно.

— Угу, но надо бы всё ещё раз перепроверить.

— Надо, но стандарты и лекала, согласно которым мы действуем, неизменны ещё с досоветских времён. Ты же сам знаешь.

— Знаю, в этом ещё мой двоюродный дед участвовал. Помнится, рассказывали нам на одной лекции, что классика вооружённого переворота заключается не в самом перевороте, а в его форме и последствиях. Ельцину недостаточно просто взять власть, она тогда останется легитимной по факту самого государства. И это государство сохранится в том же виде, ему просто не дадут его разрушить. Да и не будет общественной поддержки. А без неё власть у него рано или поздно отберут.