Мамин сибиряк
Шрифт:
– Упаси бог! Не надо мне никаких анкет. Я не собираюсь жениться вот так, мама!
– Да ты вообще, похоже, не собираешься!
– Это неправда! – возмутился я. И что самое интересное – не соврал. Я хотел нормальную семью. Женщину… Но где ее было взять? Нормальную… Нормальному среднестатистическому, работающему как вол мужику, у которого, ко всему прочему, еще и маленький сын в анамнезе? Ну, ладно, уже не маленький. Это я погорячился, конечно. Но в том-то и дело, что пока Степка хоть немного подрос, я в заботах о нем не заметил, как прошли годы. И что я за них видел? Весь мой жизненный опыт сводился либо к фанаткам,
– Олежка, послушай… Я хочу внуков. Степочка уже большой…
– Вот именно! Могу я хоть теперь пожить для себя?!
– Ты только что утверждал, что ищешь жену, – вцепилась в мои же слова мама.
Черт. Ну, вот как я так подставился, а? Знал же, что все сказанное может и будет использовано против меня. Не зря маман – следователь.
– Не то чтобы прямо ищу. Но я ничего не имею против, если она найдется.
– Как это соотносится с твоим утверждением о том, что ты хочешь пожить для себя?
– О господи, мама! Просто убери это объявление. Сейчас же.
– Почему ты такой неблагодарный, Олег? Я ведь не для себя стараюсь!
– Мам…
– Ладно. Просто посмотри. Почему нет? Не понравится – тебя никто и ни к чему не принуждает.
Не принуждает она! Как же.
– Нет.
– Ну, ты подумай. Утро вечера мудреней.
Мать отключилась, я, стиснув зубы, сунул в карман телефон и, прежде чем выйти из своего укрытия, побился башкой о стену. В последнее время у меня нечасто возникало такое желание. И в основном оно, конечно, было связано с рабочими моментами. Когда тренируешь команду хоккеистов – читай как «упрямых лосей» – желание побиться башкой о стену уступает разве что желанию приложиться к кому-нибудь из них самих.
– Олег, выходи, там такое веселье!
– Если кто-то опять написал на меня отзыв…
– Да нет же! Сам посмотри…
Я вышел на террасу как раз в тот момент, когда непонятно откуда взявшаяся на ней девчонка начала визжать, барахтаясь в загребущих руках Ивана.
– Эй! Какого черта? Что здесь происходит?! Степа, выруби музыку! – рявкнул сыну. – Ты откуда взялась? Как узнала адрес?!
Опять же, когда большую часть жизни ты провел в окружении фанаток, мысль о том, что имеешь дело с одной из них, приходит в голову первой. Неудивительно, что ощущение чего-то неладного ко мне приходит, лишь когда в обрушившейся на нас тишине послышался громкий обиженный всхлип.
– Эй! – повторил я. – Вань, да отпусти ты ее!
– Давно бы отпустил. Так она же мне глаза выцарапает.
– Зачем вы вообще меня достали? – всхлипывая и икая, возмутилась девица.
– Откуда достал? – офигел я и вдруг осекся, наконец, ее разглядев. Девка была совсем молоденькой. И такой офигенной, несмотря на покрасневшие глаза и нос, что я, как дурак, застыл с открытым ртом. Тонюсенькая талия… Если бы я ее обхватил двумя ладонями, пальцы наверняка бы сошлись. Охрененные сиськи, покатые бедра, плоский животик, полоска которого виднелась между резинкой пижамных шортов и трикотажного топа.
– Из моего окна! – шмыгнула носом.
Как полный
кретин, я проследил взглядом за ее тонким пальчиком. Там че, кто-то жил? Я думал, это подсобное помещение или что-то вроде того.– Кхм… Так ты что, типа моя соседка?
Типа? Серьезно? Олег, блядь! Отвесив себе мысленную затрещину, я поморщился. Девица, закусив дрожащие губы, кивнула. Потихоньку картина произошедшего прояснилась в моей голове. Ну, то есть то, как это все с ее стороны виделось. М-да.
Я шагнул к соседке. Та пугливо вжалась в стенку.
– Да не бойся ты. Здесь собрались нормальные ребята.
– Ага. Это я уже поняла! – задрала нос.
– Ну, пошутили неудачно. Подумаешь, – сглотнул я, даже как-то оробев под этим ее вымораживающим осуждающим взглядом. – Хочешь, присоединяйся. Там бар. Напитки, пицца…
Любая фанатка за такое предложение бросилась бы мне в ноги. Эта лишь еще сильнее округлила глаза и отчаянно затрясла головой:
– Не хочу!
– А что хочешь? – психанул почему-то.
– Домой. Выспаться, наконец! И чтобы вы не шумели. М-можно не шуметь? После одиннадцати закон это запрещает.
– Закон? Выспаться… – повторил я как попугай, прикидывая возраст соседки. Наличие работы наверняка означало, что ей есть восемнадцать? Или все-таки нет? Сейчас такие акселератки встречаются, что встрять можно только так.
– Да! После двух суток на работе очень хочется спать.
Девочка обвела затравленным взглядом мужиков у меня за спиной. Я тоже оглянулся:
– Слышали? Сворачиваемся.
– Спасибо, – пискнула та, будто мышка.
– Да не за что. И извини, что напугали. Это не со зла. Вано на кураже. Да, Вань?
– Ага. Я вообще думал, что это окно твоей хаты.
– Вот видишь, – вернулся взглядом к соседке. – Произошло недоразумение.
Она сглотнула. Кивнула, зябко обхватив себя за плечи, переступила с одной босой ноги на другую. А я как голодный пес залип на ее маленьких пальцах с нежно-розовым педикюром. Ей бы поторопиться, ага. Пока пес не сорвался с цепи.
– Пойдем, провожу до двери, – буркнул я не слишком приветливо.
– А обратно в окно вы меня подсадить не можете?
– Зачем?
– Ключей-то у меня нет. А дверь закрыта.
– А-а-а. Это запросто.
От мысли, что я смогу ее пощупать, приятно завибрировали кончики пальцев.
– Как тебя хоть зовут, соседка? – усмехнулся, пристраиваясь у девочки за спиной.
– Любовь, – прошептала та, поворачиваясь ко мне в полупрофиль. Мелкая она была – капец. Про таких говорят – метр с кепкой.
– А?
– Люба, говорю, меня зовут.
– Олег.
– Ну, так вы подсадите меня? Я, правда, тяжелая.
– Тяжелая? Ты? Не смеши. Давай, на раз-два-три.
– Только не уроните!
– Куда ты денешься?
Бля. Она, и правда, невесомая. У меня гантели тяжелее.
Люба пискнула, но я уверенно поднял ее на уровень окна. Она схватилась за раму, подтянулась и благополучно зависла на середине пути.
– Что там? – напрягся я.
– Подоконник скользкий, – пропыхтела соседка, дрыгая ногами в воздухе.
Твою мать. Пришлось подхватить ее за попу и буквально впихнуть в окно. Любовь взвизгнула, но кое-как взобралась.
– Все нормально? – спросил я, подтянулся на руках и секундой спустя перемахнул через подоконник.