Мамонты
Шрифт:
Почему она предпочла умолчать об этом? Ведь каким праздником могло бы стать для меня хотя бы слово!..
И опять, и опять, и еще раз я возвращаюсь к вопросам, на которые теперь уже никто не может дать вразумительного ответа.
Какую цель преследовал Дмитрий Зиновьевич Тёмкин, заведя со мною на «Мосфильме» разговор о Тамаре Тумановой?
Почему Тамара Туманова решила оставить меня в моем заблуждении?
Вот — третья загадка.
Снова вглядываюсь в снимок, где она — Одетта в «Лебедином озере».
Был ли в том
В фильме «Чайковский», который вышел на экраны в 1970 году (его поставил режиссер Игорь Таланкин), нет балетных сцен. Есть симфонии, фортепьянные пьесы, оперы, романсы, а балетов нет: ни «Лебединого озера», ни «Спящей красавицы», ни «Щелкунчика», будто бы он их и не писал…
Есть лишь один эпизод — сразу скажем, не слишком удавшийся, — в котором балетное искусство предстает на экране неким сновидением, плодом воспаленного воображения.
Он посвящен любви Петра Ильича Чайковского к итальянской оперной певице Дезире Д’Арто. Биографы композитора, в том числе Нина Берберова, считают, что это — единственная женщина, в которую он был влюблен.
И авторы фильма, конечно, не могли упустить такой возможности.
На экране это выглядит следующим образом.
Петр Ильич Чайковский, которого великолепно играет Иннокентий Смоктуновский, в концертном зале слушает певицу. Она поет, конечно же, романс «Средь шумного бала», посвященный автором именно ей. Дезире Д’Арто в фильме играет Майя Плисецкая (мы помним, как она впечатлила Тёмкина в «Анне Карениной», в роли Бетси). Ее пение озвучено голосом Галины Олейниченко…
Как вдруг романс сменяется плавным Adagio из «Лебединого озера».
И, подчинясь музыке, певица преображается.
Она уже в белой пачке, лебяжьи перья обрамляют ее голову. Она скользит на пуантах по сцене. Как неповторимы движения ее рук, изображающие волнообразные полетные махи лебединых крыльев! Сколь феноменальна ее шея: да разве может быть у человека, у женщины, такая неправдоподобно длинная, поистине лебединая шея! И как она движется — ведь плывет, плывет…
В затемненном кадре появляется Петр Ильич Чайковский. Он завороженно следит за лебедью, плывущей вдоль сцены. Он попрежнему влюблен в Дезире, в желанную, которая, оказывается, не только поет, но еще и танцует!..
(«Это ему кажется…», «Это ему снится…» — объясняют друг другу на ушко догадливые зрители в зале).
Он вдруг почувствовал себя Принцем. Вот сейчас он поднимется на сцену, приблизится к ней — и навсегда исчезнет то, что всю жизнь терзало его сердце, то, что было его роком, его трагедией…
Принц протягивает руку к нежной девушке, к лебедю.
И вот ее рука встречно протянута ему. Ее рука в его руке.
Резкий аккорд заставляет вздрогнуть и Принца, и нас вместе с ним.
Принц поднимает взгляд: перед ним не белая лебедь, а черный лебедь — его проклятье. Не Одетта, а Одиллия. Олицетворение зла: вздыбленные черные перья на голове, черные крылья, гневные черные глаза,
пронзающие насквозь…Я опять беру в руки снимок, привезенный из Беверли Хиллс, тот, где Тамара Туманова — вся в белом, в лебяжьих перьях, где она — Одетта.
Теперь сомнений почти не остается: это был не столько подарок, сколько предложение. Это была фотопроба, может быть отобранная из ее более ранних спектаклей и фильмов.
Значит, Дмитрий Тёмкин хотел, чтобы Тамара Туманова сыграла в фильме «Чайковский» Дезире Д’Арто, а заодно и Одетту-Одиллию? И она хотела того же?
Что ж, вполне логично: ведь это совместная постановка, советско-американский проект. Как было бы славно, если б в этой ленте блеснул талант всемирно известной балерины, русской по рождению, но совершенно не известной на ее родине!..
Сдается, мы близки к разгадке.
Но что, в таком случае, означает другой фотоснимок, привезенный Тёмкиным из-за океана?
Тот, где она в белой шали, накинутой на голову, с печально опущенными долу глазами… Что означала эта меланхолическая фотография? Она такая в жизни? Или это роль? Но какая роль?
А что, если это заявка на роль баронессы фон Мекк, Надежды Филаретовны фон Мекк, благодетельницы, незримого ангела-хранителя Чайковского? Ведь по жизни и по сюжету они существовали порознь, между ними никогда не было непосредственного контакта. Эта драма полна смысла уже сама по себе.
Однако эту роль в кинофильме «Чайковский» проникновенно сыграла Антонина Шуранова.
Что же помешало Дмитрию Тёмкину и Тамаре Тумановой осуществить их вероятный замысел?
Что произошло в промежутке между проектом совместной постановки и его реальным производством?
И опять мне остается лишь поделиться догадкой.
Фильму помешал другой фильм. Несыгранную роль перечеркнула другая, сыгранная…
Аккурат в шестьдесят шестом году, в самый разгар хлопот Дмитрия Зиновьевича Тёмкина на «Мосфильме», на экраны мира вышла кинокартина Альфреда Хичкока «Разорванный занавес» (Torn Curtain), о которой в нашем Кинословаре 1970 года сказано коротко и внятно: антисоветский фильм.
Одну из ролей в этом фильме сыграла Тамара Туманова.
Бегло перескажу события этой ленты, посвященной весьма актуальной и зловещей теме того времени: охоте за секретами ядерного оружия. Американский ученый Майкл Армстронг (его сыграл Пол Ньюмен) приезжает в Европу на конгресс физиков, откуда его вместе с ассистенткой по имени Сара-Луиза умыкают советские и гэдээровские шпионы, увозят в Восточный Берлин, а затем в Лейпциг, чтобы вытрясти из него всё, что знает… Но как бы не так! Удалой Армстронг сам раскалывает тутошнего старчика-ядерщика и, считав с доски хитроумные формулы, убегает вместе с Сарой-Луизой восвояси… «Хватайте их! Это — американские шпионы…» — кричит по-русски с палубы корабля, указывая на плывущие в волнах головы беглецов, некая фуриозная дама в черных патлах, то ли из «Штази», то ли из КГБ, у которой в титрах нету ни имени, ни фамилии, а лишь шпионская кличка — Балерина…