Мамы-мафия: крёстная мать

– Потихоньку, девочки, – сказал Антон. – Где ключ от твоего дома, Мими?

Мы все пошли к ней домой и обыскали дом от подвала до чердака. Ронни мы не нашли, ни мёртвого, ни живого. С ним исчез старый чемодан и пара вещей.

– Ах, это так романтично. – выдохнула Труди. – Без Мими ничто в жизни Ронни не имеет смысла – разве это не чудесно сформулировано? Вот это настоящая любовь, друзья, которую можно пережить раз в тысячелетие. Самое большое. Петер никогда не убьёт себя из-за любви, даже ради меня. Даже тогда в древнем Египте он не был склонен к красивым жестам.

– Ронни тоже нет, – фыркнула я на неё. – Прекрати реветь! Он не умер.

– Но в письме совершенно ясно написано… – сказала Труди.

– Там написано только, что он хочет жить дико и опасно, – сказал Антон, листая документы, которые Ронни оставил на столе. – Что бы это ни означало. – Антон позвонил себе домой и попросил бэбиситтера Эмили переночевать у них, поскольку он не знал, когда он вернётся домой. У бэбиситтера не было с этим никаких проблем. Наверное, это происходило не впервые. – О чём вы мечтали, когда вы были молоды, Мими? – Он откашлялся. – Э-э-э, когда вы были моложе, я имею ввиду.

Мими растерянно покачала головой.

– Ах, мы мечтали о многих вещах, о ферме в Африке, о путешествии вокруг света под парусом, о винограднике в Калифорнии, мы хотели нырять в пещерах Юкатана за золотом майя, быть тайными агентами, сочинять приключенческие романы, участвовать в ралли Париж-Дакар, что-то в этом роде.

– Ну здорово, – сказала я. – Значит, Ронни в Африке, Калифорнии или Париже.

– Или он переехал к своей матери и хочет напугать тебя, – сказала Труди, неохотно отказываясь от своей идеи насчёт самоубийства.

Мими покачала головой.

– Нет, он никогда этого не сделает. – Она застонала. – Что мне сейчас делать?

– Ничего, – ответил Антон. – Ты же хотела от него отделаться.

– Да, но не так, – возразила Мими.

– А как?

– Не знаю, – ответила Мими, читая письмо в шестнадцатый раз. – Цивилизованно… Я думала, мы можем остаться друзьями.

– Какая ты наивная, – холодно сказал Антон.

– Он ничего не рассказывал тебе о своих планах? – спросила Мими.

– Нет, – ответил Антон. – Я не знал ни о том, что он уволился, ни о том, что он собирается уехать.

– Только с одним чемоданом! – сказала Мими.

– Но даже если бы он мне об этом рассказал, я бы его не отговаривал, – заметил Антон. – Он свободный человек.

– Теперь я понимаю! – вскричала Труди. – Он застраховал свою жизнь?

– Да, – ответила Мими. – Мы оба это сделали. Почему ты спрашиваешь?

– Ну, это видно как на ладони. Он хочет жить дико и опасно, при этом погибнуть и сделать тебя богатой. О, как это романтично.

– Что за глупость, – заметила я.

– Нет, не глупость, – возразила Труди. – Ронни должен это сделать, поскольку иначе страховая компания ничего не заплатит, при простом самоубийстве. Потому что иначе все так будут делать: заключать страховку, накачиваться снотворным, заливать в себя водку – хэппи энд для тех, кто остаётся. Как ты думаешь, как быстро обанкротится страховая компания? То есть так не пойдёт. Но Ронни не глуп: чтобы обеспечить Мими страховкой, как последней услугой любви в его жизни, он окажется при своём кругосветном путешествии в урагане или утонет в пещерах Юкатана, или умрёт с голоду между Прижем и Дакаром – и никто не сможет доказать, что это было самоубийство. Он умрёт как герой. О Боже, я думаю, что я никогда в жизни не слышала о чём-то более романтичном.

– А я – о более слабоумном! – сердито воскликнула я.

– Не знаю, – сказала Мими. – Что-то в этой теории есть. В глубине души у Ронни есть такая драматическая жилка…

– Не важно, – заметил Антон. – Это его дело.

– Как? – Я возмущённо посмотрела на него. – Ты думаешь, что мы должны предоставить Ронни его судьбе? Вы же друзья!

– Да, – ответил Антон. – Но он взрослый. И он может делать, что он хочет.

– Но… – вскричала я.

– Мы не имеем права отговаривать его от его планов, как бы они ни выглядели, – сказал Антон.

– Но я его жена, – возразила Мими. – Если он действительно собирается заниматься всеми этими глупостями, то меня это очень даже касается.

– Пару недель назад я бы сказал, что ты права, – ответил Антон. – Но за это время… – Он пожал плечами.

– Что ты хочешь этим сказать? Что меня больше не касается, что этот человек делает со своей жизнью? – возмущённо вскричала Мими. – Ну, я смотрю на это совершенно иначе. Мы, в конце концов, пятнадцать лет были неразлучны…

– Да, но сейчас вы расстались, ты помнишь? – сказал Антон. – Ты хотела жить без Ронни, Мими. Сейчас ты должна позволить ему жить без тебя.

– Но не такой жизнью, – сказала Мими. – Он не может просто уйти и оставить меня с кошками, домом, своими CD, своим дурацким инструментом и своими книжками «Сделай сам». Как, Бога ради, я объясню это его семье?

– Просто покажи им письмо, – ответил Антон. Он зевнул. – Я не знаю, как вы, но я собираюсь отправиться домой и поспать. Здесь нам больше делать нечего. Мими, если тебе нужна моя правовая помощь, ты найдёшь меня по мобильнику, пока я в Англии. А если Ронни объявится, передай ему мои приветы.

Мими смотрела ему вслед с открытым ртом.

– Но Антон! – Я побежала за ним. – Ты не можешь так просто уйти… Когда Ронни в опасности! Может быть, он устроился работать в тайную службу…

– О да, они должны быть страшно заинтересованы в руководителе стройрынка с кризисом среднего возраста, – сказал Антон. – Когда Ронни им покажет, как он умеет обращаться с дрелью, они его точно пошлют с тайной миссией в Афганистан.

– У меня такое чувство, что ты эту драму не воспринимаешь всерьёз, – сказала я.

– Нет, воспринимаю, – ответил Антон. – Поверь, я желаю Ронни только лучшего. Но, в отличие от тебя, я не чувствую себя ответственным за всех и вся. Я научился позволять людям делать свои собственные ошибки. – Он поцеловал меня в щёку. – Я объявлюсь, когда я вернусь. Побереги себя, пожалуйста. И… э-э-э… проверьте Роннину электронную почту, если вы непременно хотите знать, куда он отправился.

Мне показалось, что он очень торопится.

– Антон? Сколько лет бэбиситтеру?

– Что? – Антон ещё раз обернулся ко мне.

– Бэбиситтер – сколько ему лет?

– Без понятия, – ответил Антон. – Слегка за двадцать, я бы сказал. Она изучает педагогику. И она берёт двенадцать евро в час. Почему ты спрашиваешь?

– Ах, просто так, – ответила я. – Если мне понадобится. – Я задумчиво закрыла дверь.

– Они меня линчуют, – сказала Мими, когда я вернулась в гостиную. Воздевая руки, она шлёпнулась на диван. – Это просто нечестно. У меня были для него другие планы. Он должен был найти себе новую жену, стать счастливым, а не превратиться в ловца опасностей!