Манагер
Шрифт:
Дегустировать плевки я не желал, потому подозрительно принюхался к жидкости в тыкве, а потом вылил немного на свою ладонь и посмотрел: ага, вроде не плевки, а сок какого-то растения — из плодов, что ли. После этого исследования с наслаждением залил в себя половину тыквы — жидкость была прохладной, явно алкогольной, и я с предвкушением стал ждать прихода. Вот-вот накроет меня, и я слегка забудусь, может, даже представлю, что после попойки лежу у себя в комнате и слушаю музычку. Увы… Варган не зря сказал, что ни черта алкоголь меня больше брать не будет — никакого прихода, один расход жидкости. Я даже сплюнул от разочарования и как будто услышал хихиканье
Ужин прошел довольно скомканно. Конечно, есть хотелось, но вид мелькающих на уровне глаз смуглых сисек на расстоянии протянутой руки навевал мысли о чем угодно, только не о полноценной вдумчивой еде.
В общем, грех завладел мной окончательно и бесповоротно, и, едва закончив питание, я увлек черненькую девицу в соседнюю комнату, где на ворохе красиво вышитых циновок и осуществил свое право Хранителя на полноценное сексуальное обслуживание. Трижды. Под протяжные вздохи и стоны партнерши.
После того как все успокоилось и набедренные повязки заняли свое законное место (впрочем, они мало мешали процессу, можно было и не снимать), я решил приступить к изучению местного языка — мало ли как пригодится, хоть узнаю, какие гадости говорят про меня окружающие акома (язык не поворачивался теперь называть их дикарями — после того, что я узнал. Да и как-то стремно обзывать тех, с кем спишь и ешь).
Васона оказалась не только очень умелой любовницей, но и прекрасной учительницей, вдумчиво подошедшей к процессу моего обучения. Начали мы с частей тела человека, что было довольно опрометчиво, так как это опять чуть не закончилось соитием — я еле удержался, потом перешли на хозяйственные предметы — ложки, чашки и так далее.
К ночи я уже твердо знал десятка два общеупотребительных слова, половина из них касалось частей мужских и женских тел, а также, не очень твердо, несколько десятков слов вроде «хижина», «небо» и «циновка».
Язык племени акома не представлял ничего особо сложного и напоминал язык индейцев. У меня даже опять возникли подозрения, что языки Земли и Машрума имеют общие корни. Может быть, когда-то два мира плотно сообщались друг с другом?
Спал я один — терпеть не могу, когда кто-то торчит под боком и пихает меня коленками. Если я когда-нибудь женюсь, то жене выделю отдельную спальню — пусть там спит и мне не мешает видеть сны. Кстати, надо спросить у Варгана, а производить детей мне мое нынешнее состояние позволяет? Или я уже стерилен? Было бы неприятно знать, что я не оставлю после себя человеческих детенышей…
Аргана прокралась ко мне уже тогда, когда я засыпал, и практически потребовала на своем птичьем языке любви и ласки. Я ее прогнал, заверив на ломаном акомском пополам с имперским, что завтра все будет — и любовь и ласка, а сейчас если она не уберется и не даст мне поспать, то огребет по полной гнев великого Хранителя. Ну в самом деле, я им что, бык-производитель, что ли? Спать-то надо когда-то!
Пробуждение было отвратительным. Утро началось с рева мерзкого Варгана, который орал, как три океанских парохода:
— Подъем! Нас ждут великие дела! Сейчас на пробежку по лесу — три километра туда и обратно, а потом засядем за мозговые упражнения. Будет делать из тебя Хранителя, обтесав эту белую тупую глыбу до сердцевины!
Мне очень не понравились его слова об обтесывании меня до сердцевины — эдак сострогают все на фиг, ничего не останется. Мне моя плоть как-то нравится, я не нанимался работать бегуном или другим каким
спортсменом, но делать было нечего, так как у этого козла в руках оказалась плетка, которой он ощутимо врезал мне по голой спине.Вот не нравится мне, когда бьют по спине, — я еле сдержался, чтобы не дать ему сдачи. Но все-таки сдержался, помня, как из этого «буратинки» вылезает здоровенная деревянная пика, и лишь зашипел и выругался по-русски.
Быстро посетив заведение на задворках хижины — типа сортир, я побежал по тропе, подгоняемый безжалостным Варганом. Про себя решил: «Нет, гадина, не дам я тебе повода измываться над знатным манагером!» И так рванул вперед, что Варган с трудом за мной успевал, а потом даже слегка отстал, потерявшись где-то на горизонте. Затем я сбавил ход и дождался его — практически не запыхавшегося, но удивленного:
— М-дя, Вас, теперь я верю, что имперцы не могли тебя догнать! Видимо, это результат повышенного тяготения на вашей планете: твои мышцы и связки всю жизнь работали при двойном нагрузке, вот и итог. Ладно. Сейчас мы проверим, как ты можешь сопротивляться обученному воину в рукопашном бою. Становись в стойку, — если умеешь.
Я встал в стойку, напоминающую нечто среднее между боксерской и стойкой Брюса Ли, типа «манагер бьет хвостом в солнечный день». Стойка эта ничего не означала, кроме того, что я стоически готов был принять все испытания, которые сейчас обрушит на меня злостный Хранитель. И он обрушил. Этот гад пинал меня, бил руками и ногами — не смертельно, конечно, просто обозначая удар хлестким окончанием, но я знал точно: если бы он закончил удар в полную силу, то убил бы меня в первые секунды боя. При этом он подзадоривал меня, хохоча:
— Давай, давай, карзум ты зажравшийся! Шевелись, потомок маркузов безмозглых, ну сделай мне хоть что-нибудь, бревно ты замшелое!
В конце концов я не выдержал и, несмотря на град ударов, которыми встретил меня Варган, набросился на него, поднял в воздух и со всей дури шваркнул в болотце, покрытое ряской, в десяти метрах от места тренировки. Варган пролетел это расстояние по воздуху, выпучив глаза, затем, откашливаясь, вылез из лужи, прочистил глаза и уши, залепленные грязью, и ошеломленно сказал:
— Ну и здоров же ты! Тебя бы обучить бою, равных бы не было! Пошли купаться, ты весь в земле, да и я не совсем чистый…
Мы оба засмеялись и побежали в ту сторону, откуда доносился шум водопада.
В этом месте небольшой ручей, шириной метра три, падал с высоты пятиэтажного дома, образуя тихую заводь с прозрачной, как стекло, водой.
Я уже убедился, что в здешних реках купаться противопоказано, но тут никакой опасности не наблюдалось, и мы с наслаждением нырнули в прозрачные воды, смывая пыль и грязь. Мои синяки и царапины, поставленные мне учителем, в считаные минуты зажили, и на теле не осталось ни следа от повреждений.
Я с удовольствием огладил свое тело — да, от того манагера, каким я был несколько месяцев назад, не осталось и следа. Лишний жирок еще был, конечно, но под кожей перекатывались крепкие мышцы, кожа стала загорелой, а глаза… глаза видели так далеко, что могли рассмотреть какую-то летающую тварь за километр от нас. Хм… тварь-то была интересная — даже отсюда я видел, что это совсем не птица, а что-то вроде огромного птеродактиля. Я даже поежился — хватанет такая гадина, и пиши пропало. Надо будет выяснить у Варгана, как выращивать из своего тела такие штуки вроде стилета, и вообще — как управлять процессами в своем теле, мало ли кто нападет…