Манчестерская тусовка

Джонни не хотелось, чтобы его снова упрекали в неправильном выборе обуви.

— Я что, знал про эти гребаные горы?!

Джейк нагнулся, чтобы помочь ему собрать кассеты. Коробка разорвалась, раскисла и больше никуда не годилась, но кассет там было всего четыре. Они взяли каждый по две, затолкали в карманы и полезли дальше.

Джейк понял, что деревня уже совсем близко, когда вдали показалась часовня Иерихона, низенькая караульная башня, врытая в подножье холма для того, чтобы охранять единственный въезд и выезд из деревни.

Дорога понемногу выравнивалась и становилась шире, в гору карабкаться уже не приходилось, но зато снега тут насыпало куда больше. Сугробы доставали мальчикам до колен, каждый шаг давался с боем. Но было уже совсем недалеко. Джейк знал все дома здешних старейшин. Джон Паскаль жил сразу за торговым рядом на улице из примыкающих друг к другу домов черного камня. Какая-то миля от его дома — и дорога повернет вспять, чтобы тропинкой для вьючных лошадей убежать через пустоши к Хауорту, а оттуда — аж до самого Галифакса.

Джейк остановился.

— Ну, что дальше?

— Пришли?

Джейк указал на второй дом в невысокой линии домов, у входа в который задыхался под снегом «кавалье».

— Вон тот. И он дома. Это его машина.

Дверь была совсем крошечная — будто для ребенка, но по всей поверхности вколочены толстые металлические гвозди. Выглядела она такой же крепкой, как и протянутая над ней каменная балка. Окна по обе стороны от входа и на двух верхних этажах были высокие и узкие, с витражами из разноцветных ромбов.

— Охренеть, — присвистнул Джонни. — Он что, больной — жить в таком пряничном домике?

Это был ткацкий дом — чудное сплющенное здание высотой в два этажа, в которое умудрились втиснуть целых три. Джонни поглядывал за невысокий забор — осматривался на местности и обдумывал свой план.

— Есть идеи, на каком этаже он спит?

Джейк полагал, что, скорее всего, на верхнем. Там была всего одна большая комната, самая светлая в доме. Именно в этой комнате в старину работали за своими станками ткачи. Он указал Джейку на ряд окон под самой крышей и спросил:

— Что думаешь делать?

На двери висел узкий почтовый ящик, с щелью посередине, возможно, ее бы хватило, чтобы просунуть кассету, но это не входило в план Джонни. Он переступил через ограду и прижался лицом к окну с цветными ромбиками.

— У парня есть видак, — сказал он. — Я вижу, как он мигает.

Джонни хотел зарядить кассету в магнитофон, чтобы запись Холлидея стала первым, что увидит Паскаль, когда спустится к завтраку. Интересно, захочется ли ему вообще после этого есть.

— А нельзя просто оставить кассеты и записку?

Джонни помотал головой.

— Надо окунуть его в это прямо рылом.

Отойдя от окна, он посмотрел сначала на дверь, а потом — вверх, на стену дома.

— А что, если сзади? Как думаешь, там попроще?

Джейк мрачно кивнул. Он знал, что всякий, кто мог себе это позволить, пристраивал к таким домам кухню. Паскаль пристроил ее еще несколько лет назад. Вломиться в дом сзади будет намного проще, чем брать двухсотлетнюю крепость с парадной стороны. Джейк покрепче прижал воротник к горлу и повел Джонни за крайний дом на линии — туда, где задние дворы стояли последним оплотом перед поросшей вереском пустошью. Забор вокруг двора Паскаля был высокий — примерно той же высоты, что и его уличный туалет. Джонни подпрыгнул и, ухватившись за какой-то выступ на туалетной крыше, принялся карабкаться своими босоножками по стене. Джейк потянулся за ним и, схватив Джонни за плечи, стащил его вниз.

— Ты чё, охренел? — возмутился Джонни.

— Если мы его разбудим, он меня узнает.

Джонни притоптывал ногами и оглядывался по сторонам, обхватив себя за плечи и растирая их руками. Надеялся высечь немного тепла для работы мысли.

— Да, точно, — сказал он наконец.

Но если Паскаль полезет в драку, им бы лучше оказаться там вдвоем.

— А может, тебе пойти немного позади? Если он проснется, то увидит только меня. А уж если начнет чего-нибудь, ты ему врежешь.

На план это было совсем непохоже, но Джонни уже перебрался через крышу. Он упал на ту сторону неслышно — во дворе тоже лежал снег. Джейк полез за ним. И уже собирался было прыгнуть, как вдруг Джонни его остановил.

— А собаки у него нет? — Он указывал на пластиковую заслонку в нижней части двери — размером и вправду как для собаки.

Джейк пожал плечами.

— Раньше не было, а теперь — не знаю. Я тут уже почти год не был.

И вот Джонни стоял во дворе и поглядывал на дом, а Джейк смотрел сверху на заднюю дорожку, на которой отпечатались их смазанные следы — заканчиваясь у стены, они продолжались уже на крыше. Две пары: кубинские сабо и босоножки на шпильках. Снег сам по себе излучал свечение. Стоя на крыше дворового туалета, Джейк был словно актер на сцене, на которого направлены лучи софитов — вот же он, смотрите все!

Он снова повернулся к Джонни. Черт с ними, со следами. Все, что позади, — пройденный этап.

Он спрыгнул во двор, приземлившись совсем рядом с Джонни.

— Если бы у него была собака, она бы уже залаяла. Но все-таки дай мне свой нож. Если она вдруг есть, я ее убью.

— Убьешь?

Джейк показал на заслонку.

— Судя по размеру, это никакой не доберман. Наверняка терьер, и даже не йоркширский. Тот бы уже точно лаял.

Джонни полез в карман френча и достал оттуда отвертку и перочинный ножик.

— Ну смотри, деревенский паренек.

Джейк взял нож и взвесил его в ладони. Вот уж, на что он никак не рассчитывал, когда сюда собирался, так это на то, что придется по-настоящему экипироваться. Но раз он приставлен защищать Джонни, лучше уж быть при оружии.

Джонни осматривал кухонное окно, выискивая, куда бы воткнуть свою отвертку, но это ведь был дом полицейского — на каждой ручке по замку. Это Джейку пришла в голову идея забраться на крышу кухонной пристройки и попасть в дом через старые окна на втором этаже.

— А какая разница?

— Витражные окна можно разобрать без особого шума. К тому же, когда поднимемся наверх, будем точно знать, где он спит.

Когда они забрались на плоскую крышу пристройки, окно оказалось на уровне груди. Джонни протолкнул острие отвертки под свинцовую спайку между ромбовидными стеклами и начал ее расшатывать. Пальцы совсем одеревенели от холода, но очень скоро свинец стал поддаваться и стекло прогнулось.

Вынимая из окна первый ромбик, Джонни спросил:

— Как убивают собак?