Маньчжурия, 1918. Особый отряд
Шрифт:
— Атаман Семенов амбициозный человек из низов, насколько я о нём наслышан, — промолвил Колчак через полминуты. — Это хорошо в войне с внешним врагом и пагубно в войне междуусобной, как сейчас у нас, когда нужна твёрдая верховная власть. Ещё чарку?
— С удовольствием, — покивал Виктор, хотя уже ощущал, что голова тяжелеет.
Один из официантов принес на подносе блюдца с хлебом и тарелки с супом из бобов и оленины — весьма распространенное местное блюдо.
Вице-адмирал налил ещё по рюмке.
— Ваше здоровье, Александр Васильевич! — произнес парень.
Чокнулись, выпили. Суп оказался пряный
— Знаете, я сталкивался с английскими офицерами как во время войны, так и после февральских событий, когда поступил на английскую службу, — доев суп, откинулся на спинку стула Колчак и посмотрел на парня — Виктор при этом понял, что собеседника потянуло на откровенность. — Различие наших и английских офицеров просто колоссальное в армии, в меньшей степени — на флоте.
Виктор понимающе покивал, глядя на вице-адмирала, хотя мало сейчас понимал, о чём идёт речь.
— По моему мнению, у британцев вся подготовка направлена на выращивание офицера, стремящегося к продвижению по службе, к личной славе. Амбиции превыше всего. Сухопутная армия у них относительно небольшая по сравнению с нашей, там все знают друг друга. Когда сталкиваются амбиции выше и нижестоящих, начинаются склоки, интриги, дрязги, от этого страдает общее дело.
— Как у нас сейчас, Александр Васильевич, — покивал Виктор.
— Вот именно. Как начальник стражи я хочу объединить все российские силы под моим командованием, а для этого придется договариваться с Семеновым. Тогда у нас появится шанс начать активные действия против засевших в Приморье и в Сибири большевиков.
«Верно, конечно, но скоро восстанут чехи и сделают основную работу за нас, так сказать. Без них любая борьба обречена на полный провал ввиду полнейшего превосходства большевиков в силах и организации», — совершенно ясно понимал Виктор, но адмиралу говорить этого не стал, естественно.
— Если удастся договориться с Семеновым и объединить его силы под вашим командованием, то можно наступать на Читу, перерезать железную дорогу и таким образом Владивосток сам упадёт к нам в руки. Однако судя по активности атамана Семенова, он сам метит на высокие места в новом всероссийском правительстве и просто так свои позиции не сдаст, — заявил Виктор. — Семенов опирается на японскую поддержку. Майор Куросава и капитан Куроки, японские представители здесь, в Харбине, живут в одном отеле с полковником Скипетровым, представителем атамана.
— У него уже свой представитель? — удивился Колчак.
— Так точно! В пику орловцам он вербует многочисленных офицеров и унтеров, которых очень много сейчас в городе. Нижних чинов тоже прилично, не все уехали в Совдепию добровольно. Атаман посулами на высокое жалованье заманивает их к себе на службу. В его отрядах много бурят, монголов и казаков, они слабо спаяны между собой.
— Поэтому их разбили красные?
— Так точно! Да и офицеры у него — казачьи чины, те ещё анархисты. Про некоего барона Унгерна ходят слухи, что он замечен в грабеже и расстрелах неугодных лиц, жестко обращается с населением — порки, реквизиции.
— С этим необходимо бороться, мы же не большевики! Ваш дядюшка говорил мне практически то же самое, — сжал
губы Колчак, с легким прищуром глядя на парня.За соседним столом офицеры смеялись и в меру гомонели. В патефоне заиграл романс «Колокольчик» в исполнении неизвестной певицы.
— Я уверен, что этот месяц будет решающим для судеб России, — вздохнув, сказал Виктор. — Власть большевиков очень шаткая, Сибирь пока что покорилась грубой силе, я более чем уверен, что там сложилось организованное подполье, которое в случае наших успехов здесь скинет власть комиссаров в крупных городах!
— Мои английские друзья в Пекине очень рассчитывают на подобные события. Что вы думаете о полковнике Орлове?
— Компетентный и авторитетный офицер, его люди преданны ему. Он с десятком человек в декабре месяце отбил у красных казарму и практически выдворил их из города. Однако тогда ещё не было такого накала ненависти, как сейчас. Господин Орлов очень ждал вашего приезда, Александр Васильевич, на него и его организацию вы можете рассчитывать! Есть ещё штаб генерала Плешкова, там собрались бывшие пограничники и заслуженные генералы, однако это штаб со штатами и секретаршами, реальных сил у них нет, — проинформировал Виктор собеседника.
— Что же, Виктор Антонович, будем уповать на божью помощь! — некоторое время помолчав, промолвил вице-адмирал. — За успех нашего дела! — он налил водку.
Выпили. Колчак распрощался с Виктором и отпустил его. Тот, в свою очередь, попрощался с сидящими за столом офицерами и забрал Смирнова — подпоручик был ощутимо пьян.
Пока спускались с вагона, шли к машинам, садились и ехали в консульство, Виктор раздумывал о том, что даже если бы Колчак знал о грядущем восстании чехов, это мало что изменило бы здесь, в Маньчжурии.
Глава 15
Воскресное утро выдалось свободным, Виктор не отказал себе в удовольствии поспать немного дольше обычного. Проснувшись, он ощутил, что очень хотелось есть, однако встав и потянувшись, парень решил немного поголодать — вечером всё равно придётся наедаться до отвала. Зарядка взбодрила.
Однако на кухне жена Евсеева прям настояла, чтобы он съел бутерброд с чаем. После этого Виктор пошёл в соседний квартал, в галантерейную лавку мистера Гао — у приезжих в Маньчжурию китайских торговцев была мода на англицизмы в названиях. Услужливый, чуть седой китаец с тонкими усиками на ломаном русском пытался ему впарить всё, начиная от гребенок и утюга, но Виктор конкретно подошёл к одной из витрин и показал на бритвенный станок «Жиллет», ради которого он и пришёл сюда.
— Зилят, Зилят, безопасный брить, американи, — начал кивать китаец, владелец лавки.
— Мне два станка и пять комплектов сменных лезвий, а ещё вот эту бритву, — показал он на опасную, не жиллетовскую, — помазок, ступку, вот это мыло и вот этот одеколон.
Крем для бритья в этом времени ещё не изобрели, насколько Виктор помнил, и на несколько секунд он задумался о том, чтобы стать бритвенным королём вместо мистера Жиллета, однако усмехнулся и решил, что это ещё успеется.
Китаец проворно всё достал и начал заворачивать в коробочку. Виктор расплатился с ним серебряным даяном — китайским аналогом доллара, который имел твердый курс и самую надежную репутацию среди многочисленных местных денег и денежных суррогатов.