Мангака

Вообще, Машука догадывалась, что сестра только рада была сплавить мужа куда-нибудь на ночь, так как храпел тот просто ужасающе, что прошлой ночью слышно было даже через две двери, но всё равно поблагодарить надо будет обязательно. Вряд ли тот подросток ещё раз решится к ним прийти теперь…

— Машука! Ты где? — раненым бизоном взревел вдруг где-то рядом муж сестры, и она испуганно выглянула в коридор.

— Что случилось?

— Этот подросток это… Это… Это демон какой-то, а не ребёнок! Думаю, лучшим решением для тебя будет продать этот дом побыстрее, и уехать отсюда куда-нибудь подальше!

* * *

Я не слышал, когда вернулся дед, но, когда я спустился утром на зарядку, он спокойно похрапывал в своей комнате, благополучно вернувшись домой.

Куро неторопливо семенил рядом со мной, и как только я насыпал ему в миску корма, он накинулся на неё с таким видом, словно неделю не ел. Похоже, охота у него вчера не задалась…

— Что, сегодня не пойдёшь со мной? — усмехнулся я, открывая дверь, но он даже не обернулся в мою сторону.

Впрочем, был бы я на его месте, то тоже никуда не пошёл бы. На улице шумел ветер, и моросил мерзкий дождь, так что у меня появилось огромное искушение остаться дома, но я пересилил себя, и, поёживаясь, вышел на холод.

Пятьдесят отжиманий, тридцать подтягиваний, ещё раз пятьдесят отжиманий, и повторить подтягивания — тело действовало уже практически само, на автомате.

Сегодня, кстати, дед собирался провести со мной следующее занятие утром, но, похоже, оно переносится. Пока ему явно не до меня. Уж не знаю, одержал ли он победу во вчерашней битве, но я лишь слегка приоткрыв дверь в его комнату, тут же захлопнул её обратно, чуть не пошатнувшись от мощной ударной волны перегара.

Я закончил зарядку, и побежал к соседям.

— Чё надо? — рыкнуло на меня бесформенное огромное нечто, распахнув дверь где-то минут через пять, после того, как я начал ломиться в дом.

— Твою ж мать! — вырвалось у меня, — Я надеюсь, ты не сожрал хозяек этого дома? Они, конечно, довольно вредные особы, но такой участи точно не заслужили!

— Щенок! Ты чё несёшь? Да хозяйка специально попросила меня переночевать тут, чтобы я объяснил тебе, как следует себя вести с женщинами, и чтобы ты не смел больше появляться на пороге этого дома! — грозно ещё больше надулся он, и попытался поймать меня за ухо, но я без проблем увернулся от его руки.

— Ну, да. Так я тебе и поверил! — рассмеялся я, глядя, как он протискивается в дверной проём, — Вон, какое пузо наел, что аж в дверь пройти не можешь. Точно ведь хозяйку с дочкой сожрал, а мне заливаешь тут стоишь. Охренеть! Сколько же ты весишь? Килограмм двести, наверное? Как ты ходишь-то вообще?

— Ах ты ублюдок малолетний! — задыхаясь от ярости, проревел жиробас, — Где твоё уважение к старшим? Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Да я лично тебе сейчас уши надеру!

— Ну, давай. Попробуй догони, — подмигнул я ему, чуть отходя назад, — Побегать тебе даже полезно будет. А хотя нет. С таким весом бегать нельзя тебе. Ещё упадёшь где-нибудь, и как тебя потом поднимать? Краном?

— Козлина! А ну, стой! — взрыкнул он, и попытался ускориться, но я без проблем держал с ним дистанцию. Убегать, впрочем, тоже не спешил.

Только поймите меня правильно. Я никогда не был любителем дразнить людей из-за лишнего веса, тем более, что и сам раньше от него страдал, но этот тип как-то сразу ухитрился меня взбесить своим тоном и напыщенным видом. Если бы он для начала просто попытался бы со мной поговорить нормальным голосом, а не начал сразу рычать, то я бы сдержался, но после этого меня просто понесло уже.

— Давай-давай! Ещё чуть-чуть, и ты догонишь меня! — подбадривал я его, когда он, тяжело пыхтя, двигался ко мне, — Я в тебя верю! Не сдавайся! Глядишь, за утро пару тысяч калорий сожжёшь.

— Сволочь! Убью! Лучше сам иди сюда! Иначе я на тебя заявление в полицию напишу об оскорблении чести и достоинства! — прорычал он тяжело дыша, остановившись, и мрачно глядя на меня.

— И что ты напишешь? Что тебя жирным назвали? Так это правда. Где тут оскорбление-то? — ухмыльнулся я, — К тому же, как ты можешь видеть, на улице никого нет кроме нас, а это значит, что свидетелей у тебя нет, а я буду всё отрицать. Впрочем, предлагаю закрыть эту тему, и вернуться к тому, с чего начали. Мне нужно с хозяйкой дома поговорить. До тебя мне и дела нет.

— Она не будет с тобой разговаривать! Хватит уже к ней ходить! Думаешь, мы не поняли, что ты просто издеваешься с этими своими извинениями? Хотя, что я с тобой вообще разговариваю? Тут надо с родителями твоими говорить, воспитавшими такого урода. Впрочем, они, наверное, такие же, как и ты. У нормальных родителей обычно нормальные дети, уважающие старших. Только у каких-то дегенератов мог такой сынок вырасти! — выплюнул он в мою сторону.

— Ты бы, дядя, следил за своим языком-то, — набычился я, изрядно взбешённый его словами. Причём, воспринял я их и в отношении родителей Сайто, и в отношении своих, — Если не хочешь без зубов остаться.

— Чего? Ты мне тут угрожать вздумал? Ты? Мне? Иди сюда, урод, и повтори ещё раз, — грозно нахмурил он свои свинячьи глазки. Видимо, сумоистом себя великим вообразил, и думает, что его жир делает его сильнее.

— А с твоими родителями-недоумками я всё равно поговорю! Пусть всыпят тебе хорошенько! — не унимался он.

— Ну, всё, дядя. Ты сам напросился, — прошипел я, и шагнул к нему. Он попытался тут же меня заграбастать обеими руками, но я без проблем поднырнул под его руки, скользнул ему за спину, и отвесил хорошенького пинка.

Он неожиданно довольно тонко взвизгнул, и развернулся, но меня уже там не было.

Пока он хлопал глазами, пытаясь понять, где, я на нёс ему новый удар по пятой точке, не сдерживая себя. Он аж чуть не подпрыгнул от неожиданности.

— Слушай сюда, недоумок, — прошипел я ему, — Я буду отвешивать тебе пинки до тех пор, пока ты не извинишься за слова о моих родителях. Понял, мразь?

— Да пошёл ты! — робко вякнул он, и тут же опять взвизгнул, так как я снова хорошенько пнул его.

— Ты думаешь, что я шучу тут с тобой? — и ещё один пинок, заставивший его вздрогнуть. И не надо думать, что благодаря столь большому лишнему весу ему было не так уж и больно.

После многих лет занятий муай тай у этого тела был поставлен такой мощный удар с ноги, что он любой слой жира прошибал.

— Ай! Ладно-ладно! Погоди! Я эта… Да стой ты! Прошу прощения я. Был не прав! Ай! Я же извинился?!

— Что-то я искренности в твоих словах не почувствовал…

— Всё-всё! Я всё осознал, честно! Прости!