Манглабит Варанги
Шрифт:
— Ты когда-нибудь любил по-настоящему, Танкред?
Барон с сомнением пожал плечами:
— Возможно.
— Хм, «возможно» — это значит не любил, настоящую любовь вряд ли с чем спутаешь! Вот и я не любил до недавних пор…
— А после?
На лицо Романа набежала тень:
— А после полюбил. Но между мной и ней… Между нами встал император. Но вот если я захвачу Эдессу…
Вот теперь Танкред не смог сдержать чувств, яростно воскликнув:
— Это значит, твоя мечта?! Мы премся в ловчие сети турок только потому, что ты мечтаешь о бабской юбке?! А ты подумал обо мне, о моих воинах? Да хотя бы о своих?! Эдесса — это западня! Это христианская кость в пасти сарацинского пса — и его зубы скоро сомкнуться на ней! Как и на наших глотках…
Манглабит на удивление спокойно дождался,
— Как я уже сказал, меня ведет долг, идея, мечта. О долге и мечте я рассказал, что же касается идеи… Не все так однозначно плохо, как ты говоришь — по крайней мере, в отличие от положения прочих крестоносцев. Так, например, местное население — это христиане-армяне и православные сирийцы, за свою историю натерпевшиеся от мусульман. Пусть они не католики, и армяне не исповедуют греческий обряд — но в подавляющем большинстве своем на них можно будет опереться в борьбе с сарацинами… Кроме того, я знаю, как мы сможем обеспечить себе преимущество на поле боя! Интересно узнать?
Отвиль нехотя кивнул — и Самсон тотчас начал вещать:
— Во-первых, стеганые попоны, закрывающие ваших жеребцов от груди до крупа, бока до самых ног — и железные наголовья. Они неплохо защитят ваших конец от сарацинских стрел. Во-вторых, помнишь, что сказал посол? У армян есть тяжелые всадники-дзиаворы, у каждого ишхана. А что, если мы по прибытию их всех соберем, да посвятим в рыцари, а? Заодно и с вашими оруженосцами? Причем не просто постучим мечом по плечам, но и выдадим белые накидки с красными крестами, что вы носите от жары. И каждый рыцарь-дзиавор при посвящении в паладины — да, пускай даже в паладины, как у Карла Великого! — принесет обет Господу нашему Иисусу Христу! Обет защищать христиан и святыни от мусульман, обет хранить верность слову и присягу военному вождю, обет… Ну пусть третий обет будет звучать так: хранить чистоту души и тела, не соблазняясь богатствами, гордостью — и чужой женой!
Впервые за разговор Танкред улыбнулся вполне искренне:
— Выходит, ты хочешь основать рыцарский орден?
Роман с явным удивлением посмотрел на барона:
— А что, разве такие существуют?
Отвиль покачал головой:
— Разве что в мыслях… Но продолжай. Как, кстати, ты хочешь решить проблему оруженосцев, если ты посвятишь всех в рыцари?
— О! Так это и есть в-третьих! Тут и выдумывать ничего не нужно, достаточно посмотреть на прониариев ромеев. Ведь последние — это и есть рыцари, а их боевые слуги и есть оруженосцы! Но эти слуги являются легкими всадниками; так вот, местных трапезитов, то есть конных лучников, я предлагаю скопом посвятить в оруженосцы паладинов, дающих до времени один, но самый главный обет: защищать христиан и святыни от мусульман.
Переведя дыхание, Самсон продолжил:
— Более того — мы ведь ведем солидный запас лошадей в Эдессу, следуя одвуконь. Между тем, эти кони были захвачены у турецких стрелков и служили им боевыми — а что нам мешает, в конце концов, посадить токсотов на лошадей? Стрелять из луков они уже умеют, верховой езде научатся со временем. Хотя бы половина их… Тогда у нас появится довольно многочисленная конница смешанного типа: маневренные застрельщики, начинающие бой — и тяжелая, ударная кавалерия, скрытно приближающаяся к врагу за спинами лучников! Если же мы сядем в осаду или наоборот, будем кого осаждать, эти стрелки просто спешатся, и будут бить залпами, как умеют… Кроме того, у нас есть некоторый запас трофейных сарацинских луков, что наши воины используют для охоты — и есть некоторое количество молодых армян, худо-бедно владеющих простыми луками. Их мы также поверстаем именно в пеших токсотов, за которыми закрепим оборону стен Эдессы… Со временем же мы сможем запустить в городе производство соленариев — ну то есть арбалетов. И развести более крупных жеребцов от ваших дестриэ, что покроют — а некоторые уже и покрыли сарацинских кобыл!
Танкред вновь усмехнулся:
— Красиво пишешь! Но на все это потребуется несколько лет. Ты столько времени планируешь провести в Эдессе?
Манглабит отрицательно махнул головой:
— Вовсе нет. Но далеко не все, о чем я говорю, требует многих лет для воплощения в жизнь. Ведь если мы сумеем вдохновить местных дзиаворов принести обеты Господу и стать паладинами, мы на деле удвоим число рыцарей, одновременно с тем вырвав силовую поддержку
у ишханов. Более того, в этом случае мы сумеем говорить с позиции силы и с самим Торосом… И можем потребовать для тебя, Танкред, не только фактического руководства местным войском, но и заставим князя усыновить тебя, гласно назвать приемником и аколуфом дзиаворов!Немного помолчав, Роман продолжил:
— Тогда я напишу императору, что ты очень усилился в Эдессе, что твоя власть теперь выше власти самого князя, готового признать себя подданным базилевса… Что ты хочешь стать сеньором и основать собственное, независимое от всех княжество! Благо Комнин помнит твой норов наверняка поверит моим словам… Наконец я напишу, что у тебя многократное численное превосходство — и что я имею лишь крошечный шанс привести тебя к присяге, рискуя самой своей жизнью… Но в случае успеха я требую награды — и твердых гарантий ее исполнения. И пусть не только он, но и она напишет мне письмо…
Разволновавшийся Самсон прервался, сбился с мысли — и тогда Отвиль, немного подумав, уточнил уже сам:
— Допустим, многое из того, о чем ты говоришь, стало мне понятно. И также многое возможно воплотить в жизнь. Но что дальше?! Для тебя? Для меня? Для моих воинов? Для армян Эдессы?
— Дальше? Ты можешь остаться в Эдессе и действительно стать ее князем — благо, как я слышал от Давида, у Тороса есть красавица-дочь Арда. Единственное условие — принеси присягу базилевсу. Все одно реальной власти над тобой он иметь не будет, ибо его владения слишком далеки от Эдессы. А если ты получишь приказ, коий будет неудобен или даже опасен для самого княжества… Ты можешь его просто не выполнять! Но с другой стороны, вассальная присяга предполагает, что и ты сможешь получить какую-либо помощь от ромеев — по крайней мере, пока ваши отношения не испорчены.
— Хорошо. Ну, а если я все же уйду?
— Тогда ты назначишь аколуфа паладинов из числа дзиаворов-армян — или своих рыцарей, если кто из них пожелает остаться в Эдессе. Но если ты желаешь спросить меня, какое будущее ждет Эдессу в ближайшие годы, а то и столетия! Хахахха… Что же, мой ответ будет таким: все в руках Господа. И этот ответ, пожалуй, одинаков для всех… Одно лишь точно — если ничего не делать, Эдесса, конечно, падет. Рано или поздно… Но если мы сумеем сплотить армян, обучить и вооружить большее число воинов, привлечь также отставших крестоносцев — тогда нам вполне по силам будет разжать тиски сарацинской пасти! Начнем с Харрана, а там доберемся и до Самосаты…
Танкред в легком раздражение дернул головой — после чего неожиданно для Самсона спросил:
— Ты помнишь Олю? Или, быть может, стрелковый полигон? Даниила Белика? Быть может, понятие «загрузка» для тебя о чем-то говорит?!
Роман пришел в некоторое замешательство — но, немного подумав, ответил совершеннее искренне:
— Ты знаешь, имя «Оля» меня как-то цепляет, что-то есть такое… Роднящее его с моей возлюбленной. Но остальные слова и люди мне не знакомы.
Танкред лишь раздраженно покривил губы:
— Забудь! Следуем в Эдессу — и будем молиться, чтобы сарацины местных эмиров не перехватили нас прежде, чем мы вступим в город!
Глава 18
…- Вы служили своим господам половину всей жизни, позабыв о том, что Господин у всех нас един — и имя Ему Иисус Христос! Ромеи, набожно крестясь в храмах, посвятили свои жизни козням, интригам и разврату, предательству и лжи — и Господь покарал их, отдал их землю нечестивым агарянам! Но что вы — армяне? Готовы ли вы пойти путем порока вслед за ромеями, прямой дорогой в геенну огненную, к унижению и неминуемой расплате от агарян на этой земле? Или же вспомнив заповеди Божьи, вы предадите дух свой и живот на Божью волю, отринув земную суету?! Принесете ли вы обед рыцарей-паладинов служить только Господу, защищая бедных христиан от мусульман-сарацин — ровно, как и святыни вашего града Эдессы?! Готовы ли вы сражаться с нечестивцами под началом лишь аколуфа, храня верность слову и рыцарской присяге?! Согласитесь ли отказаться от мирского, сохраняя душу свою от нечистоты, а тела от разврата, не соблазняясь богатствами, гордостью и чужими женами?! Ежели так, Танкред Отвиль, благочестивый и сильный духом христианин, победитель турок под Никеей и у Дорилея, освободивший армян Тарса и Мопсуестии от власти агарян, примет вас под свое начало, и поведет в бой с сарацинами!