Манипулятор: Плутократы

 — Грабители.

 — Успокойтесь, — посоветовал Климентьев. — Мы подумали о вашем агентстве. Завтра вы встречаетесь с представителем Украины. Они готовы выделить вам более пятидесяти миллионов долларов на их новую избирательную компанию. Как видите, ваши интересы не пострадают. Хотя и здесь вам придется перечислить на указанные нами счета около пяти миллионов. Но вы можете отнестись к этому как к обычному налогу.

— Пятьдесят миллионов, — услышав эту цифру, Петровский несколько успокоился. — И больше никаких платежей не будет? — поинтересовался он.

 — Почти никаких, — ответил Климентьев, — если не считать семисот двадцати тысяч долларов, которые вы еще должны заплатить одному известному вам чиновнику. — За что? — снова привстал Петровский.

 — Его обычные два процента, — пояснил Евгений Герасимович. — Вы же знаете, как его у нас называют. "Мистер два процента". Он имеет два процента с каждой сделки. Мы с ним уже договорились, и он готов был согласиться на сделку с Алентовичем, но вы несколько изменили правила игры. Скрыть получение тридцати шести миллионов долларов практически невозможно. Поэтому будет правильно, если вы перечислите семьсот двадцать тысяч долларов и ему в качестве утешительного приза. Это его законные два процента. Вы ведь были готовы заплатить два процента акций вашему советнику? 

"Плут, — зло подумал Петровский, — он меня обставил по всем статьям".

 — Семьсот двадцать тысяч долларов мы платим пополам из общей суммы, — решительно сказал он.

 — Не нужно мелочиться, — посоветовал Климентьев, — вы заплатите эти деньги по частям. Сначала пятьсот тысяч из своей доли акций, а оставшуюся сумму — из украинских денег. Думаю, я смогу договориться о такой рассрочке.

 — Согласен, — выдавил Святослав Олегович. — Это все? Или я должен еще заплатить сидящему при входе молодому человеку за то, что он мне улыбнулся? А может, нужно оплатить еще и работу ваших шпионов, которые записали наш разговор в Лондоне? Или перечислить еще три процента министру финансов? Вы забываете, что группу Алентовича курирует еще и вице-премьер. 

— Ему вы можете ничего не платить, — великодушно разрешил Климентьев. — Я думаю, он напрасно так явно и демонстративно поддерживает Алентовича. Это не идет на пользу общему делу. 

— Вот и скажите ему об этом, — зло посоветовал Петровский.

 — Не нужно мне ничего советовать, — заявил Климентьев. — Вы иногда позволяете себе увлекаться. Незачем так нервничать, Святослав Олегович. И помните, что послезавтра к вам приедут. Их представителем будет какой-то Скрыпник. У него тоже есть агентство, Аналогичное вашему. Акции комбината переведутся в компанию "Мостраст". 

Петровский поднялся и пошел к дверям, выхода он обернулся и спросил:

 — Почему наших богатеев называют олигархами? Какие, к чертовой бабушке, они олигархи? Вы все настоящие плутократы. Это более подходящее слово. Плутократы. — После чего повернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. За девятнадцать миллионов долларов, которые он потерял в ходе состоявшегося разговора, можно было позволить себе немного сорваться. 

Климентьев усмехнулся и протянул руку к телефонному аппарату.

Глава 6

Вернувшись в офис, Петровский прошел в свой кабинет. Было уже достаточно поздно, шел восьмой час, но Инна терпеливо ждала его в приемной. Она знала, что не имеет права уходить, пока он ее не отпустит. 

— Найди мне Глушко, — приказал Святослав Олегович, — хотя нет, подожди. Сначала пригласи ко мне Юлая и его нового заместителя Наталью Андреевну. Срочно.

 Секретарь не решилась сказать, что Наталья Андреевна уже ушла. Вместо этого она перезвонила новому заместителю финансового директора на мобильный телефон и попросила срочно вернуться на работу. Юлай появился в кабинете через несколько минут. 

— Что-нибудь случилось? — спросил он, входя в кабинет.

 — Случилось, — мрачно кивнул Петровский, — во-первых, у нас неприятности с Бронштейном. 

Юлай изумленно поднял брови, усаживаясь на стул.

 — Леонид Исаакович слишком много времени провел в Америке, — пояснил Петровский. — Для него слова "миллион долларов" имеют магическое звучание. В общем, он сорвался… 

— В каком смысле? — не понял Юлай. 

— Поехал на переговоры с Жуковским и решил прибавить к нашей цене еще два процента. Еще шесть миллионов долларов, и попросил их перевести на компанию, президентом которой зарегистрирован его племянник. Жуковский, конечно, все проверил и сразу все понял. Он мне сказал, что таких совпадений не бывает. Неприятно слышать, когда тебя обманывает твой собственный советник. 

— Ты узнал об этом от Жуковского? 

— Нет, конечно. Леонид Исаакович бизнесмен, но не дурак. Если бы я получил такую информацию от Жуковского, наш советник уже разговаривал бы с архангелами. Такие вещи не прощаются, и он это прекрасно знает. Нет, Бронштейн пришел ко мне и сообщил, что Жуковский согласился на двенадцать процентов, хотя мы определяли максимальную ставку в десять. 

Тогда не страшно, — рассудительно произнес Юлай, — если он сам все тебе рассказал. Молодец Бронштейн. Чего ты комплексуешь? Ты свои десять процентов получишь, а все, что сверху, — это чистая прибыль Леонида Исааковича. Пусть немного заработает, не вижу в этом ничего плохого. 

— А я вижу, что ты совсем перестал соображать, — заорал Петровский. — Как это ничего плохого? Из-за этих проклятых шести миллионов я полетел в Лондон на переговоры с Жуковским, хотя не должен был этого делать. 

— Ты летал в Лондон? — изумился Юлай. — Почему же ничего не сказал мне? Или Глушко? 

— Потому и не сказал, что ты даешь такие идиотские советы. Я полетел в Лондон и встретился с Глебом Моисеевичем. Согласен, это был не лучший ход, но я не люблю, когда меня накалывают собственные сотрудники на шесть миллионов долларов. Тем более что это была моя идея отказать Алентовичу и попытаться договориться с Жуковским. В общем, я совершил ошибку типичного кретина и вылетел в Лондон. За Жуковским, конечно, следят. Наши спецслужбы фиксируют все его контакты и все его встречи. Наш разговор записали… 

Позвонила секретарь. 

— Пришла Наталья Андреевна, — доложила она. 

— Пусть ждет, — рявкнул Петровский. 

— Откуда ты знаешь, что разговор записали? — удивился Юлай. — Может, это только слухи? 

— Тебе нужно уходить на пенсию, — еще больше разозлился Святослав Олегович. — У тебя типичное размягчение мозга. Я сам слушал наш разговор с Жуковским в кабинете у Климентьева. Все понятно? Больше дурацких вопросов нет? 

— Это плохо, — рассудительно пробасил Юлай Абуталипович, почесывая лысую голову, — очень плохо.