Маньяки бывают разные

Пес уставился на еду, навострив уши.

Она размахнулась, чтоб кинуть пищу подальше, и в этот момент собака, подумав, видимо, что девушка нападает, подпрыгнула и вцепилась ей в правую руку.

Яна закричала от ужасной боли, ощущая, как клыки прокусывают мясо, но выпустила еду в нужный момент, и та отлетела куда-то далеко в кусты. Собака застыла на секунду, потом резко выпустила девушку и понеслась прочь, туда.

Она потеряла сознание.

Очнулась Яна от того, что на нее сверху что-то закапало. Открыв глаза, она поняла, что с темного ночного неба падают капли дождя.

Осторожно пошевелившись, она вздрогнула от боли и застонала. Ладонь правой руки ужасно болела при малейшем движении и, кажется, распухла.

Девушка села. От резкого движения закружилась голова, и ей стало дурно, однако она стиснула зубы и встала, схватившись здоровой рукой за ствол ближайшего дерева.

Жив ли этот идиот?

– Эй...
– прохрипела она в темноту, - Идиот,ты жив?

Откуда-то донеслось слабое:

– На..наверное...

Она устало улыбнулась и поковыляла на голос.

Пленник выглядел просто ужасно. Весь залит кровью, где-то уже свернувшейся, где-то еще совсем свежей. Вся левая половина тела изодрана, и Яну затошнило, когда она увидела лохмотья кожи, свисающие там и тут. Изодран левый бок, изодрана левая рука, от которой - какой кошмар! - откусан целый кусок мяса, изодрана... левая часть лица, слава богу, глаз и губы не пострадали, а вот щеке и носу досталось.

– Твою мать, - отшатнулась она от него в испуге, держась за сердце.

– Что... совсем... красавчик?...
– тихо прошептал он, морщась.

– Надо... надо что-то сделать с твоими ранами, и срочно... Кошмар, а что, если эта тварь была чем-то больна?...

– Не знаю... Постой, - хрипло сказал он, - В рюкзаке должна быть перекись... Надо промыть...

Она бросилась к распотрошенному рюкзаку.

Становилось холодно.

Вернулась с небольшой бутылочкой перекиси, бутылкой воды, забранной из реки утром, маленьким полотенцем и ножом.

– Ахахах... ты думаешь... это поможет?...
– засмеялся он, вздрагивая от боли.

Она упала на колени рядом, скинула всю ношу и взяла в руки нож.

Он напрягся и шутливо спросил:

– Решила добить?
– но его голос был усталый и чуть-чуть дрожащий.

Она молча начала резать веревки левой рукой, неуклюже, медленно, чтоб не поранить его самой.

– Вряд ли ты сможешь сейчас сбежать...

– Да уж... А если я чуть подлечусь и как-нибудь ночью на тебя нападу?

Она приостановилась.

– Думаю, ты будешь очень слаб первые несколько дней... Там увидим. Может, снова привяжу, когда начнешь выздоравливать... Ты же не покажешь мне дорогу назад, в город, да?...

Он хрипло посмеялся.

– Нет. Помирать, так помирать.

– Сукин сын, - наградила его титулом Яна, разрезая последний шнур.

Пауза.

– Вот и первая проблема, - серьезно произнесла она, смотря на те отрывки шнура, которые все были в запекшейся крови и явно присохли к телу.

– Дери, - поморщился он, - Хотя... попробуй водой отмочить...

Она кивнула, совет был дельный.

– Твой друг не пострадал?
– осведомилась девушка, пытаясь лить воду понемногу и только на веревки.

Он помотал головой, охнув - забыл, что лицо тоже повреждено.

– Нет, что удивительно. Собака, похоже, любит филе, но не сосиски.

– Плоский же у тебя юмор.

– Прости...Нет сил ... придумывать что-то...смешное.

– Заткнись и будь мужиком, щас начну отдирать веревки от тебя.

Он кивнул.

Она аккуратно потянула первую бечевку, та неохотно начала отставать от раны. Парень зажмурился.

– Есть... Но кровь снова потекла...

– Хрен с ней... Давай остальные... Ааааарх!

– Прости. Теперь надо промыть раны... и чем-то перевязать. А потом смыть с тела кровь.

Он устало улыбнулся сквозь боль и многозначительно подмигнул.

– Как приятно... чувствовать... себя больным... Тебе не кажется... что у нас... пошли ролевые игры?... Медсестра и больной...

Она хмыкнула и заехала ему ладонью по здоровой части лица.

– Молчи, извращенец.

– Не хочу... быть навязчивым.. но у тебя съехала повязка, - слабо ухмыльнулся он.

Яна опустила глаза на свою голую грудь и, покраснев, отмахнулась.

– Ты все уже видел, когда меня...насиловал...

Он как-то смущенно отвел глаза в сторону и охнул от боли, когда она начала лить на рану на боку перекись. Та пузырилась и негодующе шипела.

– Горячо, - выдохнул он, зажмурившись.

– Терпи... Вот тут от тебя отодрали большой кусок, мьсе. С ладонь. Вот здесь, на руке, несколько укусов, но все мясо осталось при тебе....Лицо тоже укушено, но не так страшно, как казалось...

– То есть все хорошо?

Она вздохнула и отстранилась.

– Как тебе сказать... Конечно, не ахти, но лучше, чем я сначала подумала... Надо теперь смыть кровь...

Он слабо улыбнулся и хохотнул.

– Знаешь что?... В рюкзаке... справа... маленькая бутылочка....принесешь?

Она прищурилась.

– А что это?

Он отмахнулся:

– Алкоголь, но... на раны не лей... мало слишком.