Маньяки бывают разные
Шрифт:
Наклонившись, поцеловал ее еще раз, теперь в лоб.
– У тебя жар. Так нечестно, ты меня копируешь, - проворчал парень, затем его осенило.
Точно!
Рука!
Под тихие стоны девушки он осторожно коснулся ее руки, той самой, что укусила собака. Рука была горячая, как огонь, и, хоть в темноте увидеть наверняка не получалось, вроде распухла.
– Неужели какая-то пакость привязалась от той псины...
– обеспокоенно подытожил
Ее рука, другая, здоровая, слабо ткнулась в его торс и попыталась оттолкнуть.
– Не шевелись. Ты мешаешь думать, - ворчливо проигнорировал он, - Что ж делать...
– ...йди...
Вздохнув, он наклонился к ее лицу, прислушиваясь к тихим, прерываемым тяжелым дыханием словам:
– ...отойди... пожалуйста.... мне плохо...
Из чувства противоречия он провел языком по ее обнаженной коже, затем мягко, требовательно поцеловал в шею.
– ...Нет...
– она вздрогнула, пытаясь его отстранить, -... Не надо...
Он продолжил мучить ее, спускаясь все ниже и ниже, к груди. Она, выбившись из сил, попробовала перевернутся на спину, но безрезультатно.
Немного задержавшись на сосках, проведя вокруг них языком пару кругов, он все же вернулся к ее лицу.
Она приоткрыла глаза и через силу произнесла:
– ...Ты тупой...или притворяешся? Я же сказала....
– Дорогая, у тебя жар. Лечиться надо...
– Ну не так же...
– попыталась улыбнуться она, но улыбка не получилась. Девушка впала обратно в забытие.
– Ну, - он устало плюхнулся на землю рядом, глядя на то, как мерно поднимается и опускается ее грудь, - Никто... не говорил... что нельзя совместить приятное с полезным...
Часть 14
На следующее утро Влад убедился, что совместить приятное с полезным все же нельзя.
Яне за ночь стало еще хуже. Открыв глаза, он сразу же изучающе пробежался по ней взглядом и убедился в этом: дыхание стало более надрывным и тяжелым, по полуодетому телу порой пробегает дрожь озноба.
Он помедлил и, нагнувшись к ней, осторожно прикоснулся губами к ямочке на шее, затем ко лбу. Раскаленная.
– Яна, - тихо позвал он ее, и, скрывая внутреннее волнение, добавил, - если ты не проснешься, то мне придется пехать тебя так.
Девушка не прореагировала.
– Ээй. Я не шучу. Яяяяяна.
– он легко коснулся ее щеки, поглаживая ее плавными движениями.
Ее веки дрогнули и приоткрылись. Полуприкрытые мутные глаза устало взглянули на Влада.
– Я сказал, что отпехаю тебя, если ты не соберешься с силами и не прекратишь температурить.
Она слабо усмехнулась, краешком рта, глаза по-прежнему были грустные.
–
Вперед... придурок... Больше ничего делать... не умеешь... только пехаться...Он надулся.
– Ну я не знаю, что заставит тебя подняться.
– Расскажи...
– со смехом, от которого у парня побежали мурашки по коже, прошептала она. Он нахмурился, одновременно улыбнувшись.
– Ну не интересная эта история, правда. Никаких глупостей, которых в книгах пишут. Все банально. Яна. Вставай.
Она качнула головой.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем парень, поняв, что что-то нужно предпринимать, аккуратно перелез одной ногой и рукой через нее и очутился лежащим сверху. Оперся локтями и коленями о землю, чтоб не задавить нафиг.
Яна недовольно и скептично посмотрела на него, приподняв одну бровь.
Влад коварно улыбнулся и поцеловал ее в щеку. Она вздохнула, но сил что-то говорить уже не осталось.
– Какая же ты горячая, детка...
– довольно грустно произнес он, продолжая дорожку из поцелуев вниз, к шее. Коснувшись губами ключицы, оторвался от нее и с беспокойством вгляделся ей в лицо.
– Что?
– все так же скептично спросила Яна в воздух, ей было слишком трудно поднимать голову.
– Ничего, - буркнул он и продолжил поцелуи, спускаясь ниже, ниже, по обнаженной груди, по животу, к ремешку шорт.
Затем снова приостановился, словно его что-то сдерживало.
– Ну не ломай комедию...
– послышался ее тихий, прерываемый тяжелым дыханием, голос.
– Можно подумать, что я тебя беспокою... Хватит. Давай уже...
Он ничего не ответил, но на лице появилось какое-то странное выражение, отпечаток угрюмости и сомнений. Он грубо рванул шорты на себя, ткань треснула и порвалась.
Пуговица отлетела куда-то в сторону.
Снимая с нее последнюю одежду, он украдкой заглянул в ее лицо. Оно не выражало гнева или страха, не было на нем и отчаяния.
Оно просто было смертельно усталым.
Влад попробовал раздразнить ее и спровоцировать на хоть какое-нибудь сопротивление, играясь с грудью, но она по-прежнему молчала. Тогда он резко сел - голова закружилась от неожиданного движения, слабость еще не прошла до конца - и зло дернул ее на себя, придвигая.
Она ощутила, как он колеблется, затем прикасается к ее межножью, осторожно, изучающе. Он медленно гладил каждый участочек
кожи, каждую складочку, каждую впадинку и выступ, очень бережно и аккуратно, словно боялся сделать ей больно. Яна, вздрагивающая от каждого прикосновения, прерывисто вздохнула.
Он на секунду застыл, затем убрал пальцы. Она отстраненно подумала, что сейчас он войдет в нее, и вся внутренне сжалась.
Сейчас. Вот сейчас...