Мапингуари – демон сельвы

Никого вокруг не было. Трава, деревья, лианы, кустарники, бутоны цветов, колючий желтый свет, пронзающий траву.

Настя шевельнулась, прошептала:

– Там человек говорил что-то о жрецах, боге и яме со льдом… Мне страшно, Фил.

Я промолчал, чтобы не признаваться, что мне тоже вдруг сделалось страшно. Пополз, стараясь не подниматься выше травы, в сторону тропинки. Казалось, что в любую секунду столкнусь с темным человеком лицом к лицу, он выхватит пистолет, и…

Тропинка тоже была пуста. В грязи отпечатались узоры от подошв.

Я прислушался, пытаясь уловить хоть какие-то посторонние звуки, выбивающиеся из общего ритма сельвы. Кажется, расслышал какие-то далекие разговоры. А может, показалось.

Вернулся к Насте.

– Что делать будем? – прошептала она.

– Звуков мотора не было. Это значит, что все они идут пешком. Не считая нас, там было десять человек. С ними справились, причем очень быстро. А там был, на минуточку, Дик. Хотя, он не дурак. Не стал бы бросаться на стволы. Из Глеба тоже герой…

– Может, все перуанцы заодно? Заманили нас в ловушку и сдали.

– Тогда бы они не ушли, не вернувшись за нами. Проводники умеют считать… – я задумчиво потеребил подбородок, как это любил делать Леопольд. – Действительно, нас с тобой никто не искал. Значит, нападавшие не знали, сколько точно идет человек. Сгребли всю толпу. Может, на нас наткнулись случайно?

– Кто? Те самые темные люди, которые следили за Диком несколько дней подряд и совали ему «жучок»?

Я тряхнул головой:

– Дик говорил про «жучок», который определяет местоположение. Может, они подсунули ему не один, а два или три и знали примерно, где мы находимся в данный момент. Или мы шли туда… куда идти не следовало. Темные люди поняли это и решили перехватить. Тогда все сходится. Им не важно, сколько нас. Никто не станет думать, что два белокожих туриста так запросто свернут с тропы в сельву. Это нелогично для туристов, правильно?

– А выстрел?.. – Настя прижала ладони к губам. – Думаешь, кто-то сопротивлялся?

– В любом случае, пока не посмотрим – не узнаем. Сиди здесь, сейчас приду.

Я снова вернулся к тропинке. Сердце колотилось.

Не хватало, блин, приключений на мою голову!

Метрах в пяти впереди извивающаяся тропинка терялась за деревьями. Разглядеть, что там дальше, было невозможно. Я осторожно пошел вперед, рядом с тропинкой, по колено в траве. Под ногами хлюпало. Кроссовки все равно уже давно промокли.

Дошел до поворота. Сначала не увидел ничего, а потом разглядел чьи-то ноги, исчезающие в траве.

Тут уже было не до осторожности! Рванул вперед, в два шага оказался возле этих самых ног и разглядел одного из наших перуанцев-проводников, лежащего лицом вниз. Кто-то небрежно оттащил его с тропинки. Левая рука перуанца нелепо загнулась под живот. Затылок был весь в крови… Вернее, не было там никакого затылка, вместо него – буро-кровавая каша. Кровь залилась под лицо, собралась лужей вокруг головы. Не нужно было быть экспертом, чтобы понять, что перуанец мертв.

У меня закружилась голова. Я сел рядом, устало положив руки на колени. Мне невероятно, до боли в легких, захотелось глубоко вздохнуть. В животе что-то болезненно перевернулось.

Я видел в своей жизни мертвых людей. Видел даже таких, которые умерли не своей смертью, мучительно и страшно. Но мне никогда в жизни не приходилось видеть застреленного человека. Просто так застреленного, без видимой причины.

Возможно, он бросился бежать от этих темных людей. Или сказал что-то не то. Или попытался с ними заговорить. А может быть, он просто подвернулся под руку, когда надо было показать остальным девятерым, что намерения нападавших серьезны.

И они просто выстрелили ему в затылок, а затем небрежно оттащили в сторону. Никто даже лица его не запомнил. Так, был человек – и нет человека.

У меня дрожали пальцы, но уже не от страха, а от невероятного гнева. Мне вдруг стало понятно, что я не смогу просто так уйти отсюда. Я не смогу вернуться в деревню, просить у кого-то помощи и надеяться, что с моими друзьями ничего не случится.

Мертвый человек рядом со мной был свидетелем того, что уже, знаете ли, случилось. Мы вляпались в какие-то дикие неприятности. А в таких ситуациях каждая секунда дорога.

Рядом появилась Настя, охнула, отвернулась.

– Он мертв?

– Мертвее некуда.

– Как же так? Что же?.. Что делать?

Я знал, что делать:

– Мы пойдем следом.

Настя повернулась, бросила торопливый взгляд на мертвеца, перевела на меня:

– Ты в своем уме? Геройствовать собрался?

Я мотнул головой:

– Не геройствовать, милая. Мы будем наблюдать, а потом подумаем, как быть.

Проверил сотовую связь. Ее, понятное дело, не было. О связи никто и никогда не думает, пока не припечет. А потом, как правило, бывает слишком поздно. Настроил спутниковый GPS, но он показывал вокруг нас километры густого зеленого леса. Сплошное пятно на карте.

– Я не могу бросить ребят. Там мой брат. Дик. Надо идти следом. Если хочешь, дуй в деревню, расскажи, что да как. Ты язык знаешь. А я туда, – кивнул на тропинку.

Настя снова перевела взгляд на мертвого перуанца. Потом на меня. Пробормотала:

– Ты в своем уме, Фил? Ты даже не подумал о том, что не поймешь ничего, если они будут говорить на испанском. Кто тебе переведет-то?

– Думаешь, я хочу туда отправляться? Но надо, Настя, понимаешь?

– Еще как. Пойдем. Они не успели слишком далеко уйти.

Прошло всего двадцать минут с того момента, как я собирался отлить под деревом. Вот это и называется – вляпались.

16

Только вдали от цивилизации можно понять, как человек зависим от природы.

И насколько он беззащитен!

Хваленый крем от москитов, которым мы все обмазались перед выходом из деревни, должен был обеспечить «железную защиту от летающих насекомых на двадцать четыре часа!», а на самом деле выветрился часа через три. Об этом я узнал, когда обнаружил выстроившихся на плече москитов, активно пытающихся проникнуть под ворот футболки. Влажный и душный климат для насекомых – рай. А когда еда сама идет в лапы – так зачем же отказываться?

И это было еще полбеды.

Примерно через час тропинка стерлась с лица Земли, уступив место густым зарослям, туману и грязи. Кругом были только деревья, и ничего, кроме деревьев. Вились кольцами огромные корни, вспарывающие землю. То и дело приходилось останавливаться, чтобы счистить с лица налипшую паутину. Ноги проваливались в теплую жижу. Мне даже показалось, что в последнее время мы попросту топчемся на месте.

Куда теперь идти? Кого искать?

– Не хватало еще заблудиться, – цедил я сквозь зубы.