Мапингуари – демон сельвы

Еще одна деревня! В глуши!

И еще здесь были люди. Темнокожие, полуобнаженные, одетые в странные тряпичные одежды: у женщин цветные накидки, а у мужчин некое подобие брюк и сандалий. Торсы у мужчин были обнажены.

– Аборигены, – выдохнула Настя. – Они совсем не похожи на тех, которые из цивилизации.

Все это походило на фантастический фильм. Будто мы только что попали в прошлое, лет на триста назад, к индейцам, еще не подозревающим о существовании всего остального мира.

Впрочем, местным жителям не было до нас никакого дела. Они не тратили время попусту. Кто-то обжигал на костре куски рыжей глины. Кто-то готовил на печке – в больших кастрюлях. Кто-то вообще спал прямо на земле, у крыльца дома, задрав лицо к небу и положив руки на живот.

Мы медленно направились в глубь деревни. Судя по сигналу, Глеба с товарищами здесь не было. Но вполне возможно, они проходили через эту странную деревеньку.

– В Перу очень много диких племен, живущих в заповедниках, – вспомнил я слова Леопольда. – Местные племена, ведущие начало от инков.

Звук моего голоса привлек внимание нескольких человек. Два коренастых мужчины с раскосыми глазами и почти черной от загара кожей неторопливо подошли к нам. Один что-то сказал.

– Спрашивает, кто мы такие, – перевела Настя. – Странный акцент… Я попробую выяснить, куда нам идти дальше…

Несколько секунд они разговаривали. Удивительно, но невысокая Настя была выше каждого из этих мужчин почти на голову. Все люди в деревне были небольшого роста, худые, крепкие.

Я осмотрелся внимательней. Оказалось, что домиков здесь довольно много, выстроены они в некое подобие улиц, есть даже протоптанные тропинки, огороженные кустами, аккуратные огородики за деревянными заборами. Границы поляны были обозначены столбами, поставленными по периметру. Возле столбов в траве высились каменные статуйки в форме какого-то животного с длинными когтями. Наверное, местный божок. Еще я увидел несколько каменных колодцев и сооружения, похожие на конюшни. Пахло сухой травой и навозом. Из так называемых даров цивилизации я увидел разве что несколько пластиковых канистр в руках проходящих кечуа. В остальном же деревня была забыта временем.

– Очень интересно… – пробормотала Настя. – Фил, они знают, куда увели Глеба и остальных.

– Отлично.

– Но только нас они туда не поведут. Боятся.

– Отлично, – повторил я, но уже без радости. – Напоролись на какой-то преступный синдикат? Марихуану они там выращивают, что ли? Дик снова вляпался?

Настя покачала головой, все еще вслушиваясь в сбивчивую речь одного из кечуа.

– В общем, я ничего толком не понимаю. Какая-то легенда, говорят. Ночной страх. Дурной запах. Белые люди потревожили древнего бога, он вылез, что ли, из джунглей и сожрал вождя племени. Откусил ему голову, говорят. А следом за богом вышли жрецы, которые теперь пытаются утихомирить разбушевавшееся существо, принося ему в жертву белых людей. Деликатес, значит.

– Деликатес? Они о чем вообще?

Аборигены, увидев мое волнение, сами заволновались, начали говорить наперебой, хмуриться, размахивать руками. Вокруг нас собралась уже немалая толпа местных – женщины, старики, босоногие детишки.

– Эти люди в черном, которых мы видели, – жрецы древнего бога ярости из сельвы. Живут где-то в глуши. Охраняют мир от этого самого бога. Поклоняются ему, – переводила Настя. – А потом пришли белые люди, вроде Дика, и разбудили бога. Теперь он голодный и свирепый. Чтобы его утихомирить, необходимо принести ему жертву. Если ты с первого раза не понял. Так происходит всегда. Скармливают белых людей богу ярости. Глеба, Дика и остальных хотят кому-то скормить. Вроде как в фильме «Кинг-Конг».

– Обалдеть! – я схватился за голову. – Это же какая-то доисторическая чушь! Какие жертвы? Какие боги?

– Разгневанное чудовище ворвалось в деревню неделю назад и сожрало вождя, – продолжала переводить Настя. – Тело чудовища было покрыто огнем, во лбу горел яркий глаз, на руках были когти под метр длиной. И еще от чудовища воняло смертью. Как будто за ним путешествовали трупы тех, кого оно убило… Местные перепуганы, Фил, до безумия. Черные жрецы появились внезапно, объяснили, что просто так древний бог не утихомирится. С тех пор кечуа с заходом солнца не выходят из домов, а границы деревни стерегут лучшие воины. Статуям древнего бога приносят жертвы в виде кусков мяса и фруктов.

– Помогает? – машинально поинтересовался я.

– После того случая с вождем, монстр не появлялся. Но черные жрецы время от времени проходят через деревню и проводят белых людей.

– То есть мы не первые?

Настя кивнула:

– Два часа назад провели группу. Среди них был светловолосый гигант. Он смеялся и о чем-то громко говорил. Выглядел весело.

– Это точно Дик. Он даже в пасти у монстра будет шутить и шуметь.

Стало чуть легче. Выходит, друзья все еще живы. Это если на секунду забыть о том, что их собрались возвести на жертвенный алтарь в честь какого-то бога…

– Спроси, можно ли здесь перекусить, попить и взять с собой что-нибудь? – попросил я. – Если не могут нас провести, то пусть хотя бы расскажут, куда двигаться. У меня телефон сядет через час, максимум. Мы чем-нибудь расплатимся. Как в той деревне.

Добрые кечуа согласились накормить нас и напоить бесплатно. Из собравшейся толпы вышла пожилая женщина с прядями седых волос, спускающихся на глаза, поманила нас за собой. Мы шли мимо приземистых домиков, утопающих в зелени. Кое-где клубился туман – коренной житель местных гор и сельвы.

За нами увязалась толпа детишек, весело улюлюкающая и смеющаяся. Старушка вяло отмахивалась от них фетровой шляпой. Под ногами похрустывал спрессованный уголь.

Мы прошли в глубь деревни, свернули к неприметному внешне домику. Дверей у него не было, проем закрывала плотная цветная занавеска. Старушка убрала ее в сторону и жестом пригласила нас зайти внутрь.

Внутри было серо, влажно и прохладно. Пахло пряностями и чем-то печеным. Пол оказался устлан травами. Хотелось разуться и пройтись по ним босиком. Почему-то я подумал, что это будет очень приятно.

Из-за низкого потолка пришлось идти согнувшись. Сквозь квадратные окна едва проникал тусклый свет. Внутри было две комнаты, переходящих одна в другую, и отдельно что-то вроде кухни. Там стояла большая каменная печь, пышущая жаром. Из овального отверстия с треском вырывались языки пламени. На печке стояла кастрюля, из которой поднимался к потолку пар. Странно, но жар печки улетучивался, стоило перейти в комнату. Хорошая, должно быть, вентиляция здесь.

Нас усадили на упругую кровать. Судя по ощущениям, твердый матрас был набит травой. Перед нами поставили столик, на него водрузили глиняные тарелки, кувшин и два стакана. Старушка что-то вежливо причитала, то и дело показывая на кувшин.

– Говорит, что это отличный писко, местный алкоголь, – усмехнулась Настя. – Расслабляет, помогает от стресса, вызывает бодрость духа и все такое. Невежливо отказываться. Хотя бы глоток.

Я вообще-то пил мало. Дома у меня скопилась целая коллекция алкогольных напитков – подарков с работы, сувениров из путешествий, да и просто невесть откуда взявшихся, но откупоривались бутылки разве что по большим праздникам, а чаще просто передаривались.

Я с сомнением налил из кувшина в стакан, поднес край стакана к носу. Пахло виноградным вином. Старушка между тем вынесла из кухни дымящуюся кастрюлю и вывалила на тарелки куски вареного мяса. Судя по виду, раньше это была какая-то птица. Я заметил на Настиной тарелке лапку с облезшими коготками. Настя судорожно сглотнула: