Мар. Тень императора

— Позвольте взглянуть? — проворковала леди, протянув через стол изящную ручку.

Я заколебался, но потом все же протянул один листок. Разумеется, не тот, который она просила. Бросив на него заинтересованный взгляд, герцогиня загадочно улыбнулась, а затем под приглушенный шепоток передала набросок его величеству.

— Мне кажется, это вам, сир.

Император молча принял листок, так же молча оценил мои художественные таланты, а затем пристально взглянул на нас с Тизаром поверх рисунка.

— Можно взглянуть на остальные?

«Дядя» беспокойно обернулся и протянул руку, но я предпочел с грохотом отодвинуть тяжелый стул и, в полной тишине добравшись до повелителя, протянул ему слегка помятые, местами украшенные отпечатками моих пальцев листки. Само собой, передавая их, я умудрился половину уронить на стол. Прямо в тарелку его озадаченного величества. А когда кинулся их оттуда выуживать, то совершенно случайно толкнул господина Ястреба в плечо. Пробормотав извинения, стукнул его локтем по голове. Едва не опрокинул бокал с вином. А когда все же сумел поднять проклятый листок, то исключительно по причине врожденной неуклюжести продемонстрировал его всем желающим.

На рисунке крупным планом был изображен его высочество Карриан. Легко узнаваемый, хотя я умышленно обозначил его штрихами, в эффектной позе полководца, под ноги которого вот-вот падет весь мир. В достойном его происхождения парадном камзоле, сверху донизу увешанном всевозможными орденами… ага, на рукавах их было особенно много. И с обнаженным мечом в правой руке, которым его высочество со зверским выражением пытался плашмя, словно тапкой, прибить ползущего по стене таракана.

Таракан у меня получился особенно красивым. Весь такой гладенький, толстенький, с блестящим панцирем и с роскошными усами. Глаза я ему, правда, пририсовал карикатурные, зато они были большими, печальными и с невыносимым укором смотрели на лихо замахнувшегося принца, как на человека, который не только не умел использовать меч по назначению, но еще и выглядел на редкость по-идиотски.

— Хм-м… — с сомнением протянул император, когда я торжественно возложил перед ним сей шедевр и приосанился в ожидании похвалы. — Какое у вас богатое воображение, юноша.

Я вытянулся, как примерный солдатик.

— Благодарю, ваше величество!

После этого едва заметные улыбки появились и на лицах придворных, которые, разумеется, лучше меня знали его величество и гораздо раньше поняли, что император не собирается сердиться. Правда, открыто выказать неуважение второй присутствующей в зале монаршей особе никто не осмелился. Поэтому народ за столом лишь загадочно переглядывался, а если кому-то было сложно удержаться от улыбки, то он или она старались прикрыть рот ладошкой.

— Первые рисунки мне понравились больше, — наконец, вынес окончательный вердикт повелитель, после чего мне оставалось лишь сокрушенно развести руками.

— Это авторское видение, ваше величество. Свободному художнику никто не указ!

У императора сверкнули глаза.

— Вы уверены в этом, юноша?

— Абсолютно. Главное, как можно лучше узнать объект, а то ведь возможно и искажение образа.

— Хм…

Под мимолетным взглядом повелителя у Тизара нервно дернулась щека, но император почти сразу отвернулся.

— Что ж, у вас будет повод это доказать, — усмехнулся его величество и вернул мне провокационный листок. — Мне как раз пришла в голову одна интересная мысль. Карриан, как ты относишься к идее пригласить во дворец художника с довольно смелыми взглядами на жизнь? Тебе не кажется, что нам пора создать небольшую семейную галерею?

Наследник престола, сохраняя подчеркнуто невозмутимый вид, отложил в сторону салфетку.

— Прекрасная мысль, ваше величество. Хотя не уверен, что у юноши хватит смелости ее осуществить.

— У меня на все хватит смелости, ваше высочество, — во всеуслышание брякнул я, нахально уставившись на наследного принца. Тот так же подчеркнуто перевел взгляд с отца на меня. Какое-то время изучал мою щекастую физиономию. Наконец, в наступившей оглушительной тишине снова повернулся к отцу и спокойно бросил:

— Что ж, пусть попробует.

— Отлично, — усмехнулся повелитель, возвращая мои художества. — С сегодняшнего дня юноша войдет в состав твоей свиты и станет твоей тенью. Заодно постарается как можно лучше тебя узнать, чтобы впредь не допускать ни малейшего искажения в образах. Если у него это получится, он займет должность придворного художника и займется составлением фамильной галереи. Если же нет…

Его величество недобро улыбнулся, а наследник престола все с тем же невероятным спокойствием наклонил голову.

— Как прикажете, ваше величество.

— Тогда всем хорошего дня.

С этими словами император поднялся из-за стола и покинул обеденный зал. Народ зашушукался. На лице Тизара проступило неодобрительное выражение. Леди эль Мора загадочно улыбнулась. Милорд Ястреб всю эту дурацкую ситуацию проигнорировал. Герцог эль Соар, напротив, заинтересовался. Я мысленно хмыкнул, вынужденно признав, что его величество не только меня переиграл, но и мастерски поставил на место. А затем перехватил тяжелый взгляд наследника престола и мысленно крякнул: кажется, у невинной шутки будут долгоиграющие последствия. Его высочество злился. И кое-кому это сулило крупные неприятности.

[1] Морская рыба, относящаяся к ценным породам

Глава 7

— Ты что творишь?! — прошипел Тизар, когда мы покинули обеденный зал, и маг затащил меня в первую попавшуюся комнату. — Мар, ты в своем уме?!

— Спокойно, дядюшка, — отозвался я, продолжая напряженно размышлять и анализировать полученную сегодня информацию. — Ситуация под контролем.

— Под каким еще контролем?!

— В том числе и под моим.

— Мар!

— Тише, Тиз, — бесшумно возникнув на пороге, произнес император. — Не шуми. Мальчик определенно знает, что делает.

Я коротко поклонился и отступил в сторону, давая его величеству пройти. Тот, окинув мага покровительственным взором, остановился недалеко от входа и прищурился.

— Справишься?

— Что конкретно от меня требуется, ваше величество?

На губах императора мелькнула улыбка.

— Вот видишь, Тиз. Он прекрасно все понимает.

Тизар нахмурился, а я выжидательно замер.

Тот факт, что буквально пять минут назад меня осадили в присутствии высокопоставленных дам и господ, нисколько не смущал. Полная свобода действий еще не означала вседозволенности, и его величество недвусмысленно об этом напомнил. Но если бы он хотел просто поставить меня на место, все бы ограничилась шуткой, закончившись там же, где и началось — за столом. Однако император пожелал ввести меня в свиту своего единственного сына. И вот это было уже интересно.

Неужели еще одна проверка?