Марь

Словом, первый блин вышел комом: дебют Ареса на одном из серьезнейших теневых аукционов провалился. Дадут ли ему второй шанс? Большой вопрос! Хотелось бы ему получить этот второй шанс? Конечно, хотелось бы! Но пока в жизни Ареса намечался застой. Он очень надеялся, что временный, потому что рытье могил на городском кладбище было занятием скучным, хоть и позволявшим ему поддерживать себя в приличной физической форме.

Бородатый позвонил ему ровно через три дня после аукциона. Арес как раз закончил копать очередную могилу и попивал минералку в тени старой березы, которую администрация кладбища грозилась спилить из-за раскинувшихся на немалое расстояние корней. Корни поднимали плиты ближайшего захоронения, и родственники усопшего предъявляли администрации претензии. Да и «гуляющая» в самом центре кладбища земля – непростительная роскошь по нынешним временам. Арес подозревал, что березу спилят ровно в тот момент, когда найдется достаточно щедрый и достаточно амбициозный клиент, желающий застолбить участок под собственные загробные нужды. А пока директор вяло отбрехивался и энергично строчил отписки на жалобы и претензии.

Мобильный зазвонил неприлично громко. И Ильич, напарник Ареса, дочерна загоревший и насквозь пропитавшийся алкоголем, неодобрительно покачал головой и так же неодобрительно проворчал:

– Трубку сними, молодой! Не буди народ!

Народ на кладбище давно уже спал вечным сном, и такие мелочи, как трель мобильника, навредить ему никак не могли. Арес скосил взгляд на экран смартфона. «Номер не определен». Ну а раз не определен, то и нафиг надо! Порядочные люди свои номера не прячут, а общаться с непорядочными в этот жаркий июльский день Арес был не настроен.

Мобильный поорал еще секунд двадцать и затих. О звонившем Арес забыл почти тут же. Его мозг тоже прекрасно умел форматироваться.

Смена закончилась в четвертом часу. Времени у Ареса было достаточно, чтобы смотаться домой, принять душ и переодеться перед выходом в свет. Вечер пятницы он собирался провести в «Тоске» – местечке в равной степени пафосном, унылом и привлекательном. Арес не мог считать себя завсегдатаем «Тоски» и с Жертвой, ее бессменным хозяином, не ручкался, но пару раз в месяц захаживал. В «Тоске» собиралась весьма разномастная публика, той или иной степени респектабельность, но на памяти Ареса никаких разборок в баре не случалось. Зато была атмосфера! Именно за атмосферу – уныло-нуарную, нарочито-мрачную, утонченно-депрессивную, «Тоску» и жаловала почтенная публика. Аресу атмосфера тоже неожиданно «зашла». Ему не очень нравился средний чек этого заведения, но за атмосферу приходилось платить. У Жертвы получалось делать деньги даже из воздуха. Вот из этого тяжелого, пахнущего сигарами, благовониями и солеными огурцами воздуха.

Каждый раз Арес садился за свой любимый столик в уютной темноте, разгоняемой лишь красным светом стилизованной под факел лампы, подальше от сцены, на которой частенько завывало или билось в корчах очередное молодое дарование. Дарований прикармливал Жертва. Он считал себя серым кардиналом и крестным отцом непонятых и непринятых миром музыкантов, актеров и художников, а еще продюсером странных перфомансов, случавшихся в «Тоске» с убийственной регулярностью.

Сегодня в подвале было тихо. Вместо очередного дарования на сцене стояла тренога с закрепленной на ней картинкой. Картинка была в равной степени забавной и непонятной. То ли свет был выставлен так удачно, то ли Арес хлебнул лишнего, но в крупных и хаотичных мазках можно было рассмотреть всякое. Все зависело от того, под каким углом смотреть. И публика подхлдила и смотрела! Удивленно и восхищенно цокала языком, даже приседала на корточки, чтобы изменить угол наклона и насладиться чем-то доселе неведомым. Арес приседать не стал, но картину рассмотрел со всех сторон. Даже подпись художника изучил. Подпись пряталась в мешанине мазков, и заметить ее получилось далеко не сразу. Подпись была такой же забавной, как и сама картина. Феникс сизокрылый – вот так затейливо обозвал себя неведомый художник.

Официантка, мрачная тетка с лицом наемного убийцы и бицепсами армрестлера, прорычала на ухо Аресу, что «эту мазню» сегодня продадут на аукционе. Официантка к Аресу благоволила, поэтому рычала не слишком громко, чтобы он ненароком не оглох. Значит, еще один аукцион. На сей раз не подпольный, а вполне себе легальный. Арес вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы заполучить «эту мазню» в личное пользование, хоть раз поучаствовать в аукционе на стороне покупателей, а не продавцов. Он порылся в карманах джинсов, пересчитал имеющуюся наличность. Наличности было меньше, чем хотелось бы, но чем черт не шутит? Вдруг он окажется единственным покупателем!

С аукционом Арес просчитался. Мазня ушла за полторы тысячи зеленых. Куда ему с его сотней! Настроение, до этого благостное и приподнятое, враз испортилось. Какая-то неведомая сизокрылая птица-феникс одним лишь взмахом крыла заработала столько, сколько Аресу было не заработать и за пару месяцев раскопок. Вот такая ерунда.

С горя и от внезапно нахлынувшей тоски Арес заказал графин фирменного самогона. Самогон Жертва гнал лично. Подавался тот с солеными огурчиками и стоил непростительно дорого. Но Аресу было все равно. Деньги, которые не вышло потратить на мазню Феникса сизокрылого, он теперь с мрачным остервенением тратил на крафтовый самогон с огурцами.

Ополовиненный хрустальный штоф наводил Ареса на философские мысли о стакане, который наполовину пуст, и собственной неприкаянности. Именно в этот момент горькой кручины кто-то легонько тронул его за плечо, а потом спросил:

– Я присяду?

Арес дернул плечом, вместе со стулом отодвинулся от стола и лишь после этого обернулся. За его спиной стоял тот самый бородатый детинушка с аукциона. Выражение лица его было вежливо-невозмутимым, и Аресу отчего-то подумалось, что его вопрос – это чистая формальность, что не нужно ему никакое разрешение, чтобы усесться напротив.

– Ну, давай! – сказал Арес с вызовом.

На «ты» он перешел не без злого умысла: давал понять, что в «Тоске» они на равных, что китайские церемонии закончились вместе с аукционом.

– Спасибо. – Бородатый уселся напротив, окинул задумчивым взглядом штоф с самогоном.

– Угощайся! – сказал Арес. Этим поганым вечером он решил быть великодушным. – Фирменное пойло хозяина.

Почти в то же мгновение возле их стола материализовался и сам хозяин. Это было настолько неожиданно и настолько нетривиально, что Арес потерял дар речи. Пока он приходил в себя, Жертва поздоровался с бородачом за руку, как с давним знакомым, спросил:

– Как обычно?

– Мне, как молодому человеку. – Бородач кивнул на штоф с самогоном. – И организуй нам, пожалуйста, что-нибудь из закуски.

– Закусить или покушать? – деловито поинтересовался Жертва.

– Покушать, – сказал бородатый. – Я полдня на ногах. Голодный как волк.

– Арес? – Жертва вопросительно посмотрел на Ареса, и тот охренел еще больше. Оказывается, легендарный хозяин легендарной «Тоски» знает, как его зовут! – Ужинать будем?

– За чей счет банкет? – Арес мысленно прикинул, сумеет ли расплатиться за ужин.

– За счет заведения, – сказал Жертва с какой-то мрачной решимостью в голосе. – Банкет за счет заведения!

Арес едва удержался, чтобы не присвистнуть. Он слышал множество историй о невероятной прижимистости Жертвы, но ни одной о его щедрости. Даже интересно, что подадут им на ужин. Три корочки хлеба?

Ответить Арес не успел. Жертва уже снова переключился на бородатого.

– Ты опоздал, – сказал он с мягким укором. – Улетел наш Феникс сизокрылый. Крылышками бяк-бяк-бяк! – Он взмахнул длинными руками, а потом закончил трагическим шепотом: – Всего за полторы тысячи. Если бы ты явился вовремя, ставки были бы выше.

– Мог бы придержать до моего появления, – сказал бородач с широкой ухмылкой.

– Не мог. – Жертва скрестил руки на груди. – Я человек слова!

Он постоял еще пару секунд со скорбным лицом, а потом растворился в темноте, словно призрак.

– Я Стэф, – сказал бородатый и протянул руку.

– А я Арес.

Рукопожатие у бородатого было крепкое, а ладонь мозолистая, словно это он, а не Арес подвизался на лето копателем могил.

– Я купил флягу.

– Помню.

– Мне понравилась покупка.