Марат. Любить вопреки

— Я без тебя тоже сдохну, Ро, но связи пока не улавливаю, — собираю губами ее слезы. Она закрывает глаза и подставляет лицо.

— Я пыталась придумать, как сказать отцу о нас. Репетировала перед зеркалом, но понимала, что это все бесполезно. А потом ты принес таблетки, и я решила, что это может быть нашим шансом быть вместе. Возможно, единственным. Наш с тобой ребенок заставит его передумать. У отца просто не останется выбора. Это ведь его внук или внучка, Мар. Это наследник. А ты — отец наследника.

Молча перевариваю услышанное. В груди бахает сердце. Оно тоже в шоке. Я проснулся без кофе. Меня потряхивает от нервяка и адреналина.

Я не говорил ей. Планировал встретиться с ее отцом, когда тот вернется из командировки. Съездил бы к нему в офис и обозначил наши с Ро отношения как близкие и серьезные. Скрываться и правда становится все сложнее. Ей сменили охранника и нам стоило огромных трудов уговорить его молчать. Это все не дело. Это тупо и неправильно. Я готов взять за нее ответственность. И сейчас несмотря на то, что эта девчонка все решила за двоих, и ее беременность рушит все мои планы на несколько лет вперед, я готов взять ответственность за них обоих. Просто надо переварить и привыкнуть к своему новому статусу и все будет нормально.

— Марат, не молчи, пожалуйста, — тихо просит Аврора.

— Ты не думала, что может быть с точностью наоборот, Ро? Отец не примет этого ребенка и отправит тебя на аборт. Тогда что? Что тогда, Ро?! Об этом ты не подумала? Мне тогда что делать, малыш?

— Не отправит, — она качает головой. — Не должен.

— Не должен, — хмыкаю я. — Никогда больше не принимай решения за меня.

— Прости, — она опускает голову и снова шмыгает носом.

— Иди сюда, — тяну ее к себе, сажаю на колено. Она обнимает меня за шею и тихонечко плачет, а я судорожно соображаю, как быть дальше. — Завтра я сам поговорю с твоим отцом.

— Нет! — вскрикивает Аврора.

— Да. Потому что в наших отношениях, малыш, я взрослый и опытный. Я за тебя отвечаю. В конце концов я тебя соблазнил, — стараюсь улыбаться, чтобы она не видела эмоций, сжигающих сейчас мои внутренности.

— Нет, Мар. Завтра я поговорю с ним сама. Если он увидит тебя, точно взорвется. Я выслушаю то, что он хочет мне сказать, а потом признаюсь в беременности.

— Я не буду прятаться, пока ты будешь с ним разговаривать! — зло перебиваю ее. — Хватит! — Ро вжимает голову в плечи, и я понимаю, что надо сбавить тон. — Завтра мы едем к тебе домой вместе, — она открывает рот, чтобы возразить. Не даю ничего сказать. Среди туго натянутых нервов отыскиваю немного нежности и всю ее вкладываю в поцелуй. — Все, — ласкаю ее соленые губки своими, — успокаивайся. Тебе нельзя нервничать.

И про себя добавляю: «Нервничать теперь буду я».

* * *

На эту историю одна из читательниц подарила мне очень трогательный https://youtu.be/aCNOlH83uFQ. Приглашаю посмотреть. Ссылка находится под аннотацией.

Глава 19. Вот и поговорили

Глава 19. Вот и поговорили

Марат

Ни на работе, ни на занятиях, естественно, сосредоточиться так и не вышло.

Всю ночь смотрел в потолок, слушая собственное сердцебиение и скрип шестеренок где-то в мозгу. Мне сейчас особенно не хватает отца. Я бы пошел к нему за советом. А так, даже поговорить не с кем. С Ромычем нормально только тусоваться по клубам и говорить на нейтральные темы. Мать? От нее опять несло перегаром, когда я вернулся, у меня просто не было сил ругаться, и я ушел к себе дожидаться рассвета.

Теперь вот сижу на полу в университетском мужском туалете, курю, глядя в одну точку, и жду, когда у Авроры закончатся занятия. Я на последнюю лекцию не пошел, все равно ни черта не слышу и не воспринимаю, а здесь тихо, можно еще немного подумать.

Если все пройдет так, как запланировала Аврора, я заберу ее к себе. Еще раз схожу в деканат насчет перевода на заочное. При таких обстоятельствах они не откажут. Это уже не прихоть, это необходимость. Выйду на нормальную ставку в бар, а днем смогу админить два - три офиса. Без диплома меня вряд ли возьмут в крупную компанию, но со средними ИПшками вполне можно договориться. И нам хватит. Бриллиантов не обещаю, но нормальную жизнь в тепле с полным холодильником я ей обеспечу. И даже красивые платьица иногда смогу покупать. А потом будут гонки. Там можно поднять очень приятную сумму, чтобы моя девочка родила в хорошей клинике и у нашего ребенка было все необходимое.

Бля… Ребенок… Как все же сложно пока это укладывается в голове.

«Мы закончили» — написала Аврора.

«Сейчас буду» — отвечаю, тушу сигарету в переполненной пепельнице и поднимаюсь с пола. Поясница деревянная. Разминаюсь немного и быстро выдвигаюсь к выходу, на ходу натягивая куртку.

— Ты почему расстегнутая? — ругаюсь на Аврору, стоящую на крыльце нашего корпуса нараспашку и без шапки. — Я кому сказал, нельзя мерзнуть? — сам застегиваю ей куртку. Она молча протягивает шапку и улыбается, когда я натягиваю ее слишком глубоко на глаза.

— Мне так страшно, — улыбка тут же исчезает, а красивые глазки начинают блестеть от слез.

— Плакать тоже нельзя, — целую ее сначала в одно веко, потом во второе.

— А что можно? — шмыгает носом.

— Любить меня можно. Верить мне обязательно. И беречь себя и нашего ребенка. Ты уже придумала, как хочешь его назвать? — заговариваю ей зубы, чтобы не вздумала реветь. Я и так на грани. Расплачется, не представляю, как успокаивать.

— Нет. Еще же рано, наверное.

— Почему рано? В самый раз. Давай так. Мальчику придумываю имя я. Девочке — ты. Честно? — кивает и снова улыбается, правда все еще хлюпая носом. — Мне нравится имя Денис, — беру ее за руку и веду за собой. — Денис Маратович, вроде нормально звучит. Тебе нравится?

— Да, — берет меня под руку и прижимается к боку. — А если девочка, — говорит совсем тихо, — то будет Полина.

— Полина Маратовна тоже звучит отлично. Вот и договорились. А вон и твой водитель подкатил. Идем, — уверенно тяну ее за собой, чувствуя сопротивление.

Кивнув мужчине за рулем, открываю Авроре дверь и сажусь следом.

— Куда? — спрашивает водитель.

— В гости, — выдаю самую очаровательную улыбку, на которую только способен.

— Самоубийца, — усмехается мужик. — Парней только не сдавай, которые вас прикрывали, — просит он.

— Обижаешь. Я ценю вашу помощь.

Двигаюсь ближе к Авроре. Беру в ладони обе ее руки, сжатые в кулачки. Дышу на ледяные пальцы и стараюсь взглядом передать хоть немного поддержки, но чем ближе мы подъезжаем к ее дому, тем сильнее ее трясет. Да и у меня нервы опять превращаются даже не в струны, в чертовы натянутые канаты.

— Мар, — едва дышит моя мечта. — Мар, я такая дура. Я все испортила. Давай уедем отсюда, пока еще не поздно, — она ерзает по сиденью так, словно уже готова рвануть с места.