Марат

Но как бы там ни было, значение этой работы Жана Поля Марата было не в ее литературных качествах, а в ее идейном содержании. В этом она стояла намного выше Декларации прав Учредительного собрания.

В своем «Проекте Декларации» автор «Дара отечеству» указывает примерно те же права гражданина, что и в Декларации прав, принятой Учредительным собранием: право личной безопасности, право личной свободы, право собственности и т. п. Но трактовку этих естественных прав Марат дает во многом иначе.

Тогда как в Декларации прав Учредительного собрания право собственности рассматривается как безусловное, священное и естественное право, Марат, также признавая собственность естественным правом граждан, вносит в него существенные ограничения.

Марат, как и в прежних своих работах, придерживается эгалитаристских, то есть уравнительских, идей. Отнюдь не покушаясь на принцип собственности вообще, Марат требует ограничения крупной собственности, уравнения состояний. «…Не следует допускать никакого иного неравенства состояний, кроме неравенства, проистекающего от неодинаковости природных способностей… Закон должен даже предупреждать слишком большое неравенство состояний, устанавливая предел, какой они не должны переступать…»

Марат — один из немногих во французской политической литературе этого времени — выступает в своем проекте конституции защитником также и интересов бедняков. Он указывает на подневольное положение бедняка, обреченного на лишения, утомительный труд и страдания. «Сама свобода, утешающая нас в столь многих бедствиях, для него ничто… Какая бы революция ни произошла в государстве, он нисколько не чувствует, что уменьшилась его зависимость, ибо он, как таковой, неизменно осужден на тягостный труд». Отсюда Марат делает вывод, что конституция должна предусматривать оказание помощи (он не уточняет, в какой форме) бедняку.

Эти взгляды Марата резко отличали его от либерального большинства Национального собрания, не говоря уже о «черных»⁴. Его проект конституции, с его идеями уравнения состояний и защиты интересов бедняков, не мог рассчитывать ни на малейший успех в Учредительном собрании.

Но Марат расходился со взглядами либерального большинства и в ином. Он в это время признавал, что во Франции должен быть установлен строй конституционной монархии. Но в отличие от большинства Учредительного собрания, старавшегося сохранить монарху и исполнительной власти значительные права, Марат, напротив, стремился к их всемерному ограничению.

«Праведное небо! — восклицал Марат. — Возможно ли, что членам редакционного комитета неизвестно, что государь должен являться лишь правителем одного из разделов государства; что права граждан во сто крат более священны, чем права короны…»

Марат предусматривает необходимость создания вооруженных сил, совершенно независимых от монархии. Он предлагает ряд практических мер: сократить армию и обязать войска приносить сначала присягу на верность нации, а затем лишь государю. Но он понимает, что это не даст еще достаточно надежных гарантий, а потому предлагает создать еще многочисленную национальную милицию и даже, более того, вооружить весь народ, «вооружить каждого не внушающего подозрения гражданина». Он дополняет это требование рядом практических мер: необходимо, чтобы национальная милиция обучалась военному искусству, чтобы она сама избирала своих офицеров, чтобы все крупные города королевства располагали артиллерией, боеприпасами и т. п.

Тщательность и детальность конкретных предложений автора проекта «Конституции» показывает, какое большое значение он придавал этим чисто практическим задачам. И действительно, он говорил об этом совершенно открыто: «Без этого все, что делалось бы для обеспечения общественной свободы, являлось бы лишь детской игрой, а конституция, как бы совершенна она ни была, лишь карточным домиком, рассыпающимся от малейшего дуновения ветра».

Такой политической зоркости, такой трезвости политического мышления и понимания задач революции нельзя встретить ни у одного из политических деятелей Франции того времени.

Но мог ли автор столь радикальных политических идей надеяться, что к его советам и предложениям прислушается Национальное собрание? Имел ли он хоть какие-либо шансы увлечь своими «Даром отечеству» и проектом «Конституции» большинство депутатов?

Разумеется, нет.

В этом отдавал себе полный отчет и сам автор анонимных сочинений — доктор Жан Поль Марат.

Вначале, чтобы не подорвать к Собранию доверия народа и в то же время наставить его «на путь благих принципов», он обращался к нему непосредственно. Но, убедившись, что Собрание идет совсем иным путем, он решил, что настал час поднять забрало, открыть свое лицо и обратиться непосредственно к народу. Для этогб нужна была постоянная трибуна, и ею могла быть лишь свободная и ни от кого не зависимая политическая газета.

Со страниц независимого органа печати Жан Поль Марат сумеет раскрыть глаза народу на то, что составляет благо отечества.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ «ДРУГ НАРОДА»

Революция, начавшаяся 14 июля 1789 года народным восстанием, низвергшим Бастилию, была по своему содержанию, объективным задачам и целям революцией буржуазной.

Французская буржуазия в ту далекую пору, когда еще только началась битва против реакционного, изжившего себя, но все еще цепко удерживавшего власть феодализма, была молодом, смелым и революционным классом. Стремясь свергнуть преграждавший ей путь феодально-абсолютистский режим, сокрушить феодальные производственные отношения и заменить их новыми, капиталистическими отношениями, перестроить общество на новых началах, в соответствии Со своими интересами и задачами, буржуазия смело шла на союз с народом против общего врага — реакционного феодально-абсолютистского строя. Именно союз буржуазии с народом и придал французской революции восемнадцатого века всю ее силу.

Только активное участие широких народных масс в революции, их творчество, их властное вмешательство в ход революционного процесса, их прямое воздействие на революционное законодательство смогли придать революции тот размах и ту глубину, без которых она не стала бы великой, наиболее завершенной, классической буржуазной революцией. По сравнению с ней все последующие буржуазные революции девятнадцатого века были лишь все более ухудшавшимися копиями славного оригинала.

Но если Главным действующим лицом, главным героем этой революции был народ, то ее руководителем, ее гегемоном была буржуазия.

В. И. Ленин писал: «Есть буржуазия и буржуазия. Буржуазные революции показывают нам громадное разнообразие комбинаций различных групп, слоев, элементов и самой буржуазии и рабочего класса»⁵. История французской буржуазной революции полностью подтверждает всю справедливость этого глубокого определения В. И. Ленина. Если почти вся французская буржуазия выступала сообща и вместе с народом против сил феодализма накануне и, может быть, в первые дни революции, то в дальнейшем политическое размежевание в ее рядах шло весьма быстро.

Первое грубое размежевание произошло в рядах буржуазии в первые же дни революции между либеральной и демократической ее частями.

Главным вопросом, разделявшим либеральную и демократическую буржуазию, был вопрос об отношении к дальнейшему углублению революции. Демократическая буржуазия вместе с народом, оставшимся неудовлетворенным в своих главных социально-экономических требованиях, стремилась к продолжению революции. Либеральная же буржуазия, выражая интересы тех слоев крупной буржуазии и либерального дворянства, которые после 14 июля, установив свое господство в стране, добились в основном удовлетворения своих требований, напротив, стремились «остановить» революцию, задержать ее развитие, не допустить ее углубления.