Маргелов

На «остепененных» офицеров и генералов командование всегда смотрело косо. Но командующий ВДВ не особенно этим и гордился. «Знаешь что, – вежливо прерывал В. Ф. Маргелов теоретизировавших докладчиков, – я в теории не силен, ты разъясни мне просто, по-солдатски, как это сделать практически». В этом высказывании сокрыт глубокий смысл. Маргелов не терпел заумных, оторванных от реалий жизни речей, туманных, неконкретных докладов. В этом духе он и воспитывал офицеров штаба ВДВ. Но представлять их некими «штабными крысами» и сидельцами в уютных кабинетах было бы совершенно неверно. Кроме плановых выездов в соединения и части на итоговые проверки боевой и политической подготовки, контроль и помощь постоянно осуществлялись и в повседневной учебе. Василий Филиппович презирал тех, кто, словно в игре в испорченный телефон, доверял слухам, домыслам, а не увиденному собственными глазами. Такие офицеры в штабе долго не задерживались. Генеральная мысль командующего была такова – части и соединения ВДВ не должны замыкаться в себе. Все новое, совершенное должно становиться достоянием всех войск. И в этом деле штабу отводилась главенствующая роль.

Долгие годы начальником штаба ВДВ являлся генерал П. Ф.Павленко, предоставивший нам обстоятельные воспоминания:

«..Когда штаб докладывал командующему расчет времена подготовку к операции, важнейшим элементом он считал заботу о том, чтобы дивизии и полки имели достаточное время на подготовку к десантированию. Ведь нередко бывает так – старшие инстанции „съедают“ львиную долю времени…

Посоветовавшись в штабе, мы предложили командующему иную, отличную от академической методику расчета времени, а именно – начинать с готовности войск к выполнению задачи и идти «назад», оставляя для командиров и штабов самый минимум на принятие решений и постановку задачи. Командующий внимательно разобрался и одобрил. С тех пор такой метод расчета практикуется во всех частях и вполне себя оправдывает.

Хочу отметить, что Василий Филиппович никогда не осуждал за промашки свой штаб перед Генштабом, наоборот, он всегда защищал нас…»

Среди управлений, служб, отделов штаба ВДВ особое место занимало организационно-мобилизационное управление, которое вело отсчет своего существования с 1941 года. С тех пор много воды утекло, и Воздушно-десантные войска, обретя в середине шестидесятых годов прошлого столетия стройную, отнюдь не закостенелую организацию, вошли в разряд частей и соединений постоянной боевой готовности. Это означало, что по сигналу «Тревога!» любой из полков или вся дивизия тотчас покидают места постоянной дислокации и выходят в районы сосредоточения или ожидания, где, как правило, получают боевую задачу и готовятся к десантированию. Одновременно осуществлялся переход на штаты и нормы снабжения военного времени, и потому задача в кратчайший срок поставить «под ружье» прибывающее пополнение была отнюдь не столь простая, как это может показаться на первый взгляд. Командующий ВДВ, побывав «в шкуре» НО-2 в начале военной карьеры, строго спрашивал с офицеров, которым было поручено заниматься комплектованием войск людьми и техникой. Взаимодействие с военными комиссариатами Маргелов считал не менее важным, чем с авиаторами. К тому же военные городки, казармы, имущество, оставленные десантниками при выходе на учения или боевые выходы, нуждались в обеспечении порядка и охране.

Но штаб – это не только начальники управлений, служб, отделов, это еще и добрая сотня технических работников, специалистов, на чьих плечах лежат, казалось бы, незначительные обязанности. Однако Маргелов необычайно ценил труд машинисток, чертежниц, телефонисток и питал особо уважение к тем, кто относился к документу не как к обычной бумаге, которая все стерпит, а как к средоточию мысли. И у П. Ф. Павленко мы находим этому подтверждение:

«за многолетнюю практику не было случая, чтобы командующий отнесся к документу свысока, пренебрежительно или как поступали некоторые командующие, порвал или отбросил его. У Маргелова было какое-то благоговейное отношение к исполненному плану, графику, приказу или даже телеграмме. И если он с чем-то не соглашался, делал на полях пометку простым карандашом…»

Офицеры штаба были, как говорится, на виду у командующего и, пройдя его школу, направлялись в войска. К примеру, до командиров соединений выросли И. В. Кобзарь, А. И. Яценко.

Именно соединение в годы командования Воздушно-десантными войсками Василия Филипповича Маргелова стало той боевой единицей, на которую опирался штаб ВДВ, и все разработки по боевому применению дивизий Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР получал уже в готовом виде, утверждая их с небольшими коррективами. Так были окончательно сформулированы цели и задачи воздушно-десантной операции. На языке документа она сводилась к следующему: «Это – согласованные и взаимосвязанные единым замыслом и планом действия соединений воздушно-десантных войск, авиации и других видов вооруженных сил по переброске, высадке и решению боевых задач в тылу противника для достижения оперативных или оперативно-стратегических целей. Характер и содержание воздушно-десантной операции зависят от ее целей, состава воздушного десанта, дальности и глубины десантирования войск, продолжительности их действий в тылу противника».

Лаконичные формулировки, взятые из Советской военной энциклопедии, можно дополнить. Воздушно-десантные войска наравне с Ракетными войсками стратегического назначения высшее советское руководство рассматривало как важный военно-политический фактор. Об этом свидетельствует и география размещения воздушно-десантных дивизий. 7-я гвардейская воздушно-десантная дивизия – Каунас, Литва; 76-я гвардейская воздушно-десантная дивизия – Псков; 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия (Приамурская, с 1969 года – Болградская) – Молдавия, 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия – Витебск, Беларусь; 104-я гвардейская воздушно-десантная дивизия – Кировабад, Азербайджан; 105-я гвардейская воздушно-десантная дивизия – Фергана, Узбекистан; 106-я гвардейская воздушно-десантная дивизия – Тула.

«Никаких копирок и шаблонов!» – требовал В. Ф. Маргелов от командиров дивизий, предоставляя им самостоятельность в выработке вариантов боевых распоряжений. Ведь специфика того или иного театра военных действий обязывала принимать неординарные и дерзкие решения, порой пренебрегая даже самыми правильными расчетами и выкладками. И здесь на первый план выходило взаимодействие с силами, осуществляющими поддержку десанта. Командующий добивался, чтобы командиры полков ВВС твердо знали не только свои задачи, но и тесно увязывали их по целям, времени и месту с командирами воздушно-десантных дивизий. Ведь любая ошибка, допущенная в боевой обстановке, может привести к неоправданным потерям, а то и к полному истреблению десанта. Вот почему Маргелов делал упор на инициативу солдат и офицеров, а уж если кто и допускал промашку, то не было ничего страшнее услышать из его уст упрек: «Ведь ты же десантник!» Звучал он как осуждение за проявленное малодушие или безынициативность.

«Какой бы сложной и совершенной ни была бы боевая техника, ее создает и управляет ею на поле боя человек. Поэтому воспитанию воинов – формированию у них коммунистического мировоззрения, идейной стойкости, советского патриотизма и интернационализма, высоких морально-боевых и психологических качеств в Воздушно-десантных войсках уделяется исключительно большое внимание… Цементирующей силой частей и подразделений, как и в суровые годы войны, являются коммунисты…» Возможно, этим высказыванием командующий ВДВ не делал большого открытия. Но ведь издревле известно, что победа на поле брани обусловливается состоянием духа войск, и потому к научным разработкам в области педагогики и психологии работы с личным составом Воздушно-десантных войск были привлечены лучшие научные силы Рязанского высшего воздушно-десантного училища, Военно-политической академии имени В. И. Ленина.

Формула «Армия – вне политики и идеологических догм» всегда имела немало приверженцев, а в последнее время она и вовсе доминирует в военном строительстве. Но ведь достаточно только вспомнить октябрь 1917 года, чтобы уяснить, сколь целенаправленно и убежденно большевики, используя Исторический опыт, вели борьбу за армию, а затем, придя к власти, всемерно укрепляли свое влияние среди красноармейской массы. Без мощного политического воздействия на умы и сердца бойцов не мыслилось укрепление боеспособности армейских рядов ни в годы Гражданской войны, ни в сражениях Великой Отечественной.

Мирная послевоенная жизнь предъявляла свои требования к политорганам Советской Армии, и, казалось бы, Воздушно-десантные войска, ее авангард и ударная сила, должны были находиться под пристальным вниманием Главного политического управления. В 1947 году, когда в ВДВ были образованы Военный совет и политуправление на организационных принципах отдельной армии, так оно и было. В качестве полноправного члена в состав Военного совета наравне с командующим и начальником штаба вошел генерал-лейтенант Г. П. Громов.

Долгое время политуправление пребывало как бы в тени, поскольку статус и принципы подчиненности ВДВ не однажды претерпевали радикальные изменения. Все окончательно утряслось только к началу 1967 года, после выхода 21 января постановления ЦК КПСС «О мерах по улучшению партийно-политической работы в Советской Армии и Военно-морском флоте…», которое вновь восстанавливало институт заместителей командиров подразделений по политической части. 8 сентября 1967 года распоряжением Главпура в Воздушно-десантных войсках был создан политотдел, возглавлял который генерал В. П. Лысенко. На многие годы он стал помощником В. Ф. Маргелова в решении задач воспитания воинов-десантников.