Марго. Помощница для вампира

Мужчины отказались, тем более, что как оказалось, прямо за домом текла речушка, в которой они и планировали искупаться после ужина. А мне крохи средневековой цивилизации все же заказали. Как и тушеное мясо, лепешку, запеченые овощи и травяной взвар.

Видимо, во мне разверзлась бездна, потому что несмотря на то, что я почти весь день что-то жевала, горячее мясо и овощи тоже нашли себе место в моем желудке. Впрочем, как и пиво. Не скажу, что я его и в прежней жизни любила, но тут оно было как нельзя кстати. Холодное, с густой пенной шапкой, тёмное, с насыщенным вкусом и лёгким хлебным послевкусием. В общем, разморило меня после долгой езды так, что я едва держалась, чтобы не уснуть за столом, нагло посягнув на плечо Тайлинга. Тоскливо вздыхала, глядя на скрипучую длинную лестницу, которую мне ещё предстояло покорить.

— Пойду-ка я, — сцедила зевок в кулак и начала подниматься, — иначе рискую повторить судьбу того несчастного, — махнула в сторону неопрятного мужичка, который знатно храпел, уткнувшись мордой в стол и обхватив голову руками.

— Идём, — тут же поднялся Тайлинг. Капюшоны никто не снимал. Но мне отчего-то показалось, что в меня уперлись насмешливые взгляды всего отряда.

— Я сама справлюсь. Господин, — прошипела и сжала кулаки.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — он хмыкнул, — даже несмотря на то, что ты не имеешь понятия, где нужная комната, и предпочтешь мыться в ледяной воде, чем попросишь о помощи. А мы потом всем отрядом будем утирать тебе сопли и я в частности снова попаду в немилость у Нияры.

Кто-то из мужчин коротко гоготнул. Бросила на них злой взгляд. Вышла из-за стола и холодно выдохнула:

— Веди.

Узкая обшарпанная лестница. Небольшой коридор по обе стороны которого череда дверей. Одинаковые. Ничем не отличающиеся. Стены отделаны когда-то светлыми обоями. Сейчас они потемнели. От времени и чадящих свечей, от грязных рук. Из-за некоторых дверей доносились голоса, разговоры и стоны. Что ж, все по-разному отдыхали с дороги.

Тай завёл меня в комнату. Сбросил наши сумки у входа. Плотно закрыл двери и подкинул несколько ярко саетящихся сфер к потолку. Сразу стало светлей и удобнее. Следующий взмах и все горящие свечи потухли. Тай по-хозяйски прошёл по комнате, открыл окно, впуская вечернюю свежесть в небольшую комнату. Постель широкая. Места нам хватит. Белье чистое, но уже видавшее виды, выцветшее и протертое. Низкий столик у кровати весь расцарапанный, пол под ногами скрипит, а местами и липнет к обуви. За ширмой приличных размеров бадья, уже наполненная холодной водой. Даже полотенце лежало на затертом стуле. Но вытираться им, полотенцем конечно, не стулом, я не собиралась. Тай подошёл к бадье, сунул руку в воду, вода всколыхнулась, смешалась с тьмой, забурлила и успокоилась. Коснулась поверхности. Тёплая.

— Спасибо, — улыбнулась Таю.

— В спасибо не умоешься тёплой водой и в приятной компании, — он подмигнул и тут же вышел из-за ширмы, — не трать силы на ворчания, мойся, меня ты с собой не пригласишь, я и не надеюсь, но вот помощь принять придётся, даже не пытайся противиться.

— Какую помощь? — обреченность в моем голосе звучала уж слишком явно. Впрочем, как и искренний стон, сорвавшийся с губ, когда я скинула грязную одежду.

— Марго, меня беспокоит твоё состояние. Нет, сейчас меня, конечно, беспокоит то, что ты там без меня и так соблазнительно стонешь, но в целом, все-таки твоё состояние меня беспокоит больше.

Я поднялась на табурет, схватилась за бортик бадьи и перемахнула внутрь. Кулем свалилась в воду, тоненько взвизгнув. Надеюсь, мы не затопим соседей снизу.

— Я в порядке, — тут же выкрикнула.

— О, Всевышний, — послышалось тихое и, кажется, горестное.

Я смывала грязь, пыль, усталость и пот. Опускалась в воду с головой и громко отфыркиваясь, выныривала. Я была почти счастлива. До тех пор, пока не встал вопрос о том, как выкарабкаться из водяной западни. Ступенька в этой бочке была у самого дна. Так, что если присесть, вода накрывала и плечи. А вот как выбраться из этого чудовищного изобретения средневековья, никто никаких инструкций не давал. Можно было бы взять табурет, поставить его в воду, забраться на него и… И тогда неизвестно, как выпрыгивать "на сушу". У-у-у, обложили, сволочи.

— Что ты там так громко сопишь? — весёлый голос Тайлинга настиг меня как раз тогда, когда я выяснила, что без его помощи я никак не обойдусь. Пришлось брать местное полотенце, тщательно осматривать, прикрываться им наскоро и отвечать:

— Мне нужна твоя помощь, — на одном дыхании выпалила я.

Уже через пару секунд, тщательно сдерживая улыбку, мужчина зашёл за ширму, нарочито задумчиво оглядел меня, закатал рукава, опустил одну руку в воду, подхватил меня и с лёгкостью вытащил из бадьи.

— Спасибо, — отчего-то щеки потеплели. Сжала полотенце в кулаки и поболтала голыми ногами, тщательно избегая встречи взглядом с глазами Тайлинга. — Можешь отпустить меня. Дальше я сама.

Чувствовала себя настолько неловко, что хотелось сквозь землю провалиться. И еще и безумно уязвимо. Я знала, что Тай силен, но сейчас, в его руках чувствовала себя крохотной песчинкой. И это яркое ощущение чужой силы, его пальцы, касающиеся обнаженной кожи ног… Ух! Сердце билось о ребра с такой силой, будто пыталось проделать дыру в груди. Во рту внезапно пересохло.

— Нет, — строгий голос мужчины вырвал меня из странного транса. Тай сбросил меня на кровать, с которой уже успел сдернуть покрывало. Лицо уткнулось в подушки, которые пахли травами и немного старостью. — Лежи, Марго, и не дергайся, — припечатал он, придавил рукой между лопаток и рывком содрал полотенце.

Вскрикнула и попыталась… Не знаю. То ли выбраться, то ли прикрыться, то ли все сразу. Но Тай лишь рыкнул и ещё сильнее надавил на спину, пригвождая меня к постели и выдавливая воздух из лёгких.

— Марго, я не причиню вреда, — рыкнул он, — и не хочу, и не смогу. Ты знаешь. Просто доверься. Я натру тебя мазью. Иначе, завтра ты не выдержишь поездку на лошадях.

— Я могу сама, — приглушённый подушкой голос звучал слабо и неубедительно. Кажется, алый след смущения расползался по всему телу. Меня уже едва не колотило от напряжения.

— Да. Я вчера это уже слышал. И сегодня мы все наблюдали результат, — он отнял руку, — Все. Просто не двигайся.

— Дай хоть белье надену, — возмущённо пыхтела и пыталась отвоевать казённое полотенце.

— Наденешь, — меня снова ткнули лицом в подушки, и все же накинули полотенце на попу. Но подняться не позволили. Изверг! А потом запахло травами, ступнИ коснулись прохладные пальцы, втирая мазь, разминая уставшие ноги и даря ни с чем несравнимое удовольствие. Оно мгновенно оттеснило желание возмущаться самоуправству некоторых кровопийц. С блаженным стоном, удержать который не было никаких сил, распласталась на подушках и мысленно осыпала вирра благодарностями, восхвалениями и восхищениями.

Вслух же ничего не говорила. Наоборот сцепила зубы, сжала жёсткую простынь в кулаки и старалась глубоко, но беззвучно дышать. Миссия оказалась почти невыполнимой. Пальцы Тайлинга, приправленные мазью Нияры, творили волшебство. Он поглаживал, надавливал, сжимал и снова поглаживал. Сдавливал так, что было немного больно, и тут же едва касался в лёгкой щекотке. Его касания расслабляли, а мазь Нияры снимала боль и усталость. Волшебство в квадрате, от которого я едва ли не мурлыкала. Расстеклась по постели, сдаваясь на милость победителю. Но, несмотря на легкое головокружение и мурашки, которые раз за разом рассыпались по ногам и заползали на спину, я понимала, чем могут закончиться эти целительские игрища. И я… была просто не готова. Место неподходящее, время, обстоятельства… Да и в целом, Тайлинг сам по себе неподходящий мужчина. Страшно влюбиться, привязаться, отдать сердце тому, кому оно не нужно. У него таких, как я — вагон и маленькая тележка. Уж я-то точно знала. Своими руками отправляла десятки писем от поклонниц в утиль. И испытывала странное удовольствие от этого. Но становиться одной из них? Нет. Не хочу. Не хочу становиться второй Марриссой, которая вздыхает по своему хозяину. Не хочу становиться очередной. Как там Алиара сказала? Ищет ту, которая способна родить? И даже ею становиться не хочу. Отца Тайлинга это не остановило. При жене привел в дом другую. Я так не смогу. Но и осуждать его тоже не стану. При их-то катастрофической ситуации. Так что, сжала зубы и терплю. Все. И ни на что не надеюсь. Не будет никакого «и жили они долго и счастливо». Не с ним.