Марго. Помощница для вампира

Когда он оставил в покое мои ступни, уделив внимание каждому пальчику на ногах, я облегченно выдохнула. Но не тут-то было. Смазал ноги до колена и вновь принялся с маниакальным рвением разминать икры, пощекотал ямку под коленкой, от чего я тоненько взвизгнула и попыталась лягнуть своего массажиста. Полотенце, которое прикрывало стратегически важные места, начало съезжать.

— Будешь драться, пеняй на себя, — чуть хрипловатым, низким голосом проговорил Тай и шлепнул меня по попе, и только после этого поправил полотенце.

— Ты что творишь? — прорычала я, кинув гневный взгляд через плечо на этого наглеца. Дышалось тяжело. Прерывисто. А лицо и шея горели так, что хотелось нырнуть в ледяную воду.

— Между прочим, я оказываю тебе неоценимую, жизненно-необходимую помощь. А вместо благодарностей, ты шипишь, как разъяренная кошка и лягаешься, как необузданная лошадь, — и с этими словами, прилепив на лицо максимально серьезную маску, он скользнул рукой по внутренней стороне бедра почти до… до того самого.

Я подавилась возмущением, сдавленно что-то булькнула неразборчиво и сжала ноги. Волна жара накрыла быстро и внезапно. В груди поселилось сладкое томление, волоски на теле встали дыбом, а внизу живота скручивалось хорошо знакомое горячее желание, отдающееся между ног пульсирующим возбуждением.

Подтянула к себе подушку, пыталась отмахнуться от вязкого тумана, который навевал обжигающе горячие картинки того, от чего я намеревалась отказаться. Я пыталась придумать, как мне сменить позу, а потом и дислокацию — подальше от его загребущих рук — но ничего не придумывалось. Как бы я не выкручивалась, оказывалась пред его серыми наглыми глазами, голая, возбужденная и беспомощная. А он, тем временем, совершенно спокойно разминал мои ноги, больше не покушаясь ни на что. Лишь, когда его руки скользнули под полотенце, я задохнулась, а он очень быстро отдернул их, пригладив полотенце и пробормотал:

— Нет, так делать не стоит.

И я уже было расслабилась, как его руки начали разминать спину. И вот тут уже я не сдержала (и вообще-то даже не ожидала) громкого стона. И собственный голос вдруг показался мне совершенно незнакомым — грудной, низкий, будто поднимался из глубин того желания, которое сейчас пульсировало внизу.

— Всевышний, Марго, — он надавил пальцами на поясницу, я рефлекторно выгнулась. И тут же мысленно выругалась. — Харг побери, что такое, — а вот Тайлинг выругался в голос, — ты можешь лежать тихо и спокойно?!

— А ты можешь просто намазать мне спину и прекратить, — голос звучал хрипло, надрывно, — это?! Все.

— Я всего лишь хотел размять тебе мышцы, — он быстрыми движениями смазывал спину, все же наскоро размял плечи, я лишь громко вздыхала. — Одевайся. — Он встал, схватил свой плащ и буквально сбежал из комнаты, пробормотав еле слышно: — Зря я это затеял. Рано.

Я успела одеться и привести себя в порядок. Не только внешне, но и в душе. Заткнула сладкий голосок страсти, симпатии и других ненужных чувств, воззвала к разуму, назначила его главным и, наконец, успокоилась. Но стоило Тайлингу перешагнуть порог, как его последние слова зазвенели в голове и я не удержалась.

— Зачем Тай? И почему сейчас?

— Что? — он скинул плащ, который был накинут на голый торс. Волосы потемнели от влаги, по крепкой груди катились сверкающие на свету капельки, они скользили по рельефному прессу и исчезали за поясом штанов. И я чуть было не забыла о своем вопросе, если бы не многозначительное хмыканье Тайлинга и его всепонимающая улыбка.

— То, — буркнула я. — Чего это ты вдруг такой активный стал? М? Ты такой настойчивостью не отличался даже тогда, когда я твоей рабыней была. А сейчас, как банный лист прилип и тискаешь по поводу и без. И даже моего согласия не спрашиваешь.

— Если бы ты была не согласна, меня бы откатом от договора приложило, — весело заметил он и подмигнул. Скинул обувь, схватился за штаны, задумчиво оглядел меня, спрятанную под одеялом, и передумал оголяться полностью. За что ему отдельное спасибо. Развалился рядом, закинул руки за голову и уже совершенно серьезно продолжил: — Ты мне нравишься, Марго. Ты красивая, интересная женщина. Яркая, даже эмоции твои яркие, вкусные, чистые, — он улыбнулся и повернулся ко мне.

А я чувствовала, как я сначала бледнею, а потом начинаю краснеть от внезапного озарения — я перед ним, как открытая книга. Он чувствует все мои эмоции. Менталист же! Гад! И я — дура! Уговариваю себя, что нельзя давать ему повод что-то там обо мне подумать. Дура, дура, дура! Что бы я ему не показывала, он чувствует правду.

— Ты! — выдохнула, сгорая от стыда, злости и смущения. — Ты! Прекрати это делать со мной! Прекрати лезть в мои чувства!

— Я и не лезу, — глаза мужчины были честные-честные. Захотелось влепить ему пощечину. И я едва сдержалась. — Просто улавливаю, когда они слишком сильные. Не злись, колючка. А что, касается твоего вопроса, — поторопился он съехать со скользкой темы, — пока я не знал правды, ты была для меня слишком уж подозрительной. Я наблюдал, но сближаться не собирался. Хотел уличить тебя во лжи, но ты умело отделывалась полуправдой. Но было несколько проколов, из-за которых я все же держал тебя на расстоянии и искал правды.

— Какие?

— Ручки свои видела? — он схватил мою руку и поднял. Одной рукой держал, а второй щекотно водил по ладони едва касаясь, — нежные, мягкие, холеные, — сжал ладонь и опустил, — это я заметил, когда в первую ночь тебе стало плохо. Тоже мне деревенщина, — фыркнул он и снисходительно посмотрел на меня. Я ответила кривой улыбкой. Да уж, моя легенеда была шита белыми нитками. — Потом были еще несостыковки. То, как ты держишься, ходишь, говоришь. Если бы ты сказала, что ты дочь или жена какого-нибудь внезапно разорившегося торговца или аристократенка, было бы куда правдоподобнее. Но Белый Элл подложил тебе дробленое стекло под колесо, рассказав версию, которую знал. Да и ты сама… На шпионку ты была не похожа. Ты напоминала загнанного зверя, который ждет нападения и готов броситься в атаку.

— Примерно так я себя и чувствовала. Боялась всего и не могла расслабиться ни на секунду. Но теперь, когда нет договора о рабстве, ты знаешь правду, стало легче. Я доверяю тебе, Тай, и безумно благодарна за помощь и защиту. Но прошу тебя, — замолчала, глубоко вдохнула, медленно выдохнула, — давай останемся друзьями и партнерами. Отношений у нас не получится. А то, что может получиться, меня не устроит.

— Доживем, посмотрим, — он откинул прядь волос с моего лица, — спи, Маргарита. Спи, партнер, — криво усмехнулся, сгреб меня прямо в одеяле в охапку, прижал к груди, положил подбородок на мою макушку, и светлячки тут же потухли.

Глава 24

Горы. Огромные, темные, они выглянули из-за леса к середине третьего дня. Их вершины прятались за пушистыми шапками облаков. Облака же с трудом переваливались через хребты гор, цепляясь за вершины, сбрасывая стены дождя на противоположный от нас склон. Горы надвигались на нас, нависали, падали на землю огромной тенью, стоило солнцу спрятаться за ними. Утром четвертого дня мы ехали уже вдоль горной гряды по извилистой тропинке. Над головой нависали каменные глыбы. Я видела, что с другой стороны склон укрыт густым лесом, который, будто зеленое покрывало, укутал гору. Шевелился, шуршал и волновался. А здесь, скала была голой, угрюмой. Темный камень с трещинами и сколами, словно кто-то очень сильный выдрал огромный кусок лесного пейзажа, обнажив камень. Тропинка вильнула, уткнулась в сверкающую мелкую горную речку. Отошли чуть в сторону от дороги, спешились, чтобы немного освежиться. Вода была чистой, задорно журчала между гладких камней и огромных валунов, сбивалась в пену на переходах и тихой рябью скользила в более глубоких местах. Теплая, как парное молоко, нагретая ярким солнцем и прозрачная, как слеза. Мелкие рыбешки сновали стайками туда-сюда и бросались врассыпную от малейшего движения. Я чувствовала себя безмерно счастливой от осознания, что уже через несколько часов мы прибудем в небольшой городок Кертач. Шахтерский городок, основная масса жителей которого и составляла рабочих шахт и их семьи. И пусть после волшебных рук Тайлинга я чувствовала себя гораздо лучше, и тело, наверняка, смирилось и прекратило бастовать, отзываясь болью на каждое движение, я с нетерпением ждала, когда уже наступит тот миг, когда мы с лошадью не будем видеть друг друга хотя бы сутки. О том, что меня ждет еще и путь назад, старалась не думать. Потом буду страдать, когда время придет. А сейчас порадуюсь, что пережила этот кошмар.