Марьград

— Как тебе живется, Петр? — спросил он.

— Да как… Жить можно, сами видите. Все есть, что нужно. Куда там — больше, чем нужно, в тыщу раз больше! И все бесплатно!

Это точно, усмехнулся Игорь. А я-то целую пачку купюр сюда притащил, последовал совету Коммодора. Федюне, что ли, отнести — вдруг по вкусу придутся? Правда, бумагу он, вроде бы, не жрет, «Работница» лежала необглоданная. Но деньги делают, кажется, из особого состава…

Тряхнул головой, вернулся к разговору с Петей:

— А не скучаешь?

— Что вы, Игорь Юрьевич! — ответил тот несколько даже снисходительно. — Когда мне скучать? Наверху, конечно, Александр Васильевич все обихаживает, но уж тут — моя служба. Прибрать то-се, чистоту блюсти, и продукты чтоб были, это, значит, со складов доставить в ассортименте, и сготовить, и отремонтировать что, бывает, по мелочи, и всякое разное, не перечесть. Ну, время если выдастся — в зал сбегать, на тренажерах поупражняться. Или на гитаре… — он покраснел, как будто в чем-то постыдном признался. — Я все учусь, учусь, самоучитель до дырок затер, только пока еще не особо выходит… А то кино посмотреть на планшетке. Книжки-то я не очень, а кино люблю. Не-ет, скучать некогда!

— Понятно… Но я имел в виду — по дому не скучаешь ли? По родному дому, где родился и вырос?

— А, вы об этом… Так у меня там, считайте, нету никого. Друзья были — по школе, по улице, как не быть. Да позабылись давно, и не друзья они были, а приятели. Девушка одна нравилась… и еще одна тоже… но, как бы сказать, не по-серьезному. И с братьями отношения не ладились. Они, братья, двое их, меня намного старше, вот и пренебрегали. А то и обзывали — сикильдявкой жирной или еще как. И надсмехались.

— А родители? — спросил Игорь.

— А родители мои, Игорь Юрьевич, тут. В Марьграде в нашем. Батя в охране служил, он меня сюда и привел, как бы сказать, по наследству. Я после школы в мореходку хотел, а он сказал: годик тут послужишь, дисциплинки понюхаешь. Его прямо при мне прихватило. Скукожился батя, почернел, волосы повыпадали… и помер на другой день. А мать в столовке здешней работала. Что да как с ней — не знаю. Искал — не нашел. Думается, тоже скукожилась и померла. Или не сразу померла… да ведь все позабыла, а это равносильно… а потом и померла, наши двадцать лет для них восемьдесят. Так что тут они.

Игорь с силой воткнул окурок в пепельницу, закурил следующую сигарету. Предложил:

— Отдохнуть бы тебе хоть немного. А я пока здесь… подежурю.

— Да уж скоро все соберутся. Так что я, может, после отдохну, спасибо.

***

Завтракали вяло. Одна лишь Марина выглядела бодрой, мобилизованной, разве что чуть отстраненной. Анциферов и Елохов еле ковыряли ложками свои каши, а Смолёв и вовсе отказался от еды — отсел, традиционно, подальше и принялся вертеть самокрутки.

Анциферов отодвинул тарелку в сторону, заговорил:

— Игорь, вы правы, излагать теперь ваша очередь. Что сочтете нужным, то и излагайте. Но! — он поднял палец. — Но! Я обещал прежде объяснить, почему не перейду с вами на «ты». Нужно это?

— Сделайте одолжение.

— Сделаю. Причин две. Первая очевидна: вы не такой, как мы. Саня вот выдал, мол было нас пятеро, стало шестеро. Ан нет! Как было нас пятеро, так и осталось, а вы особь статья. Из нас пятерых кому под силу препону пробить? Никому. А вы пробили. В нашу сторону. Может, и в обратную пробьете.

— Пробовал, не получилось, — сказал Игорь.

— Это частности, — вмешался Елохов. — С той стороны на эту вас пропустили, а пройдет время — и, как знать, обратно пропустят.

— Частности, да, — согласился Анциферов. — Далее. Марину вы сюда к нам провели. Повторю вопрос: из нас кому такое по плечу? Вопрос риторический, ибо никому.

— А еще, — тихо проговорила Марина, — Игорь Юрьевич из нашей дальней оранжереи выходил. Даже три раза. И возвращался, — она улыбнулась, — тоже три раза.

— Тем более, — сказал Анциферов. — Впрочем, кто бы сомневался… Кстати, расскажете же потом, как оно там? Однако не отвлекаемся. Первую причину я изложил. Вы не такой, как мы, поэтому какое может быть «ты»?

— Для меня нормальное, — обронил Саша.

— Ты у нас На-Всё-Про-Всё, — отмахнулся Иван. — И вообще это дело твое. Я никому ничего не навязываю. А лично для меня есть вторая причина. Имя.

— То есть? — удивился Игорь.

Анциферов хитро прищурился.

— Смотрите, — сказал он. — Я вот Иван, так? Сколько есть иноязычных вариантов моего имени? Иоганн, Джон, Джованни, Жан, Юхан, Хуан, Жуан…

— Вано, Аванес, — подсказал Елохов.

— Да. У Павла тоже вариантов уйма: Поль, Пабло, Пауль и так далее. У Матвея — Мэтью, Маттео, Матеус и тоже так далее. У Александра…

Есть такое понятие — вязкость мысли, подумал Игорь. Прервал перечисление:

— Понял-понял. Но что с того?

— У вашего имени практически нет иноязычных аналогов! Скандинавское Ингвар отметаем! Далее. У вашего имени нет огрубленной формы! Я вот — Ванька, Ванятка, Ванюшка. Павел — Павлик, Павлуша, Пашка.

— Павка, — дополнил Елохов.

— Не мешай! Матвей — Мотька…

— Да понял я! — Игорь чуть повысил голос. — Что с того-то?!

— С того то, что не только вы не такой, как мы, но и само ваше имя не такое, как наши!

— Тьфу, — отчетливо выговорил Елохов. — Уши вянут.

— А ты, Паоло, их водичкой поливай, чтоб не вяли, — парировал Анциферов.

— Ага. Святой водичкой, — с невинным видом вставил На-Всё-Про-Всё.

— Еще один скептик… Говорю же: никому не навязываю! А свое понимание — его выразил! Да, чуть не забыл: имя ваше, Игорь, не случайно на букву «И» начинается! А наши имена, обратите внимание, апостольские! Александра не считаем, его те, мутировавшие, только за мудана и держат, а к Свящённым не причисляют! Все не случайно, все одно к одному! Паззл складывается! Не думаю, что вы вот прямо-таки тот, но что вы предтеча — почти уверен. Необходимо, разумеется, еще вас лично послушать, но тем не менее…

— Вы даете… — пробормотал Игорь. — А чего я предтеча?

— Не чего, а кого! Предтеча того, который.

— Который что?

— Который то! Не ясно разве?

Идиотство какое, подумал Игорь. Время теряем…

Елохов сформулировал кратко и четко:

— Игорь. Наш умник Иван намекает: вы — предтеча спасения. И, соответственно, спасителя. Умнику видение было. Или много видений.

— Хотя бы не с большой буквы? — осведомился Игорь.

— Полагаю, с большой, — сообщил Анциферов. И уточнил: — Это вопрос веры.