Марьград

7) Идентификацию и “легализацию” личн…

27 сентября 59 года

Вчера пришлось прерваться на полуслове. Нагрянули гости: Марина и Петр. Это дорогие гости! Редко навещают старика, хотя и живут неподалеку. Но понять можно, занятые люди. Марина, после окончания 1-го Московского меда (специальность “медицина катастроф”, по стопам покойной матери), вернулась, работает в медцентре технопарка “Марьград”. Петр Вялкин вообще остался в Городе, трудится в порту, в диспетчерской, как я когда-то. Рассказали, что Саша Речицын в больнице, с язвой, тоже как я когда-то, но бодр и передает привет. Так-то он еще в 49-м съездил на родину, на Брянщину, вернулся, сын с ним приехал, взрослый, золотые руки, как у отца. Остальная семья дома осталась. Не сложилось воссоединиться. Оба Речицына в технопарке днем и ночью, только вот сейчас старший лечится. Уверен, выйдет и опять за труды. Неугомонный.

А Елохов Павел умер в 56-м, но это я и так знал. Помянули, конечно. Хоть он и неверующий был и некрещеный, Царствия Небесного пожелали. И ему, и “мамам”, как Марина их называет. Галине, Людмиле, Эльвире. Это кто из Завода живым вышел. И тех, кого уже не было, тоже помянули. Отдельно помянули Марину Осокину-маму, Игоря Лушникова и Андрея Борых. Наша Марина так и не знает, кто из двоих был мамы ее возлюбленным. Говорит, и не хочет разбираться.

В общем, напоминались. Душевно, но мне уже не по годам. Писать продолжу завтра.

28 сентября 59 года

Перечитал вчерашнее. Горжусь словом “напоминались”.

Теперь продолжаю позавчерашнее. О том, какие события считаю (для себя) главными в июне — сентябре 49 года. Перечислил 6, осталось еще 3.

7) Идентификацию и “легализацию” личностей. Бюрократия бессмертна. С Вялкиным, Елоховым, Речицыным особых проблем не было, а с документами для Осокиной и еще четверых девушек, рожденных в “Марьграде”, пришлось нелегко. Тут, скажу без хвастовства, лично я сыграл главную роль, хотя и за кадром. Много кого в Городе знаю, как-никак 20 лет приходилось в контакте быть. И на что надавить, тоже знаю. Вернее, знал тогда, 10 лет назад. Оно и сработало. Все документы, от паспортов до всяких полисов, все оформили честь по чести. И с жильем порешали, и даже с образованием. Марине разрешили экстерном сдать за среднюю школу, аттестат нормальный выдали. Но это уж год спустя, в 50-м. С этим я помогал на общественных началах, связи оставались. А от отчества Марина отказалась. Остальные девчонки взяли кто какое. А вчера мы договорились, что в этих заметках называть девчонок и их мам поименно не буду. Личная жизнь и т. д. Скажу только, что девчонки разлетелись по стране кто куда, больше ничего не знаю.

8) Подтверждение гипотезы Осокиной М.С. и Осокиной М. о партеногенезе. Подробностей здесь писать не буду.

9) Неузнаваемое (для прежних обитателей “Марьграда”) изменение его топографии. Неведомо куда исчезла любимая башня Марины. Башня Двух Марин, так она сказала вчера. И никаких признаков захоронений женщин, умерших в “Марьграде”.

Вроде это все. Устал. Осталось мне тут написать немногое.

При мне территорию почти всю расчистили, начали приводить в порядок. Вышло постановление о создании технопарка “Марьград”. Ну, это все и так знают. А указ о расформировании моего подразделения и вышестоящей организации был закрытым, о нем знают только те, кому положено. Тогда-то мне и объявлено было об отставке. И о награждении в знак заслуг, ха, и о прочем (пенсия и т. д.). Даже сдавал дела уже не я.

29 сентября 59 года

Заканчиваю.

Жаль мне, что так и нет разгадки. Если и будет, то после меня. Больше всего “чешется” загадка Лушникова. Но и в целом “Марьграда” тоже “чешется”. Когда-то командовал себе, мол, нечего зря гадать, а теперь погадаю. Склоняюсь я к недоказуемой, но лично для меня убедительной версии покойного Павла Елохова. Где-то во Вселенной что-то родилось масштабное, а отдача-то, что по Ньютону, что по Эйнштейну, неизбежна! Вот и отдало. Случайно угодило в нас. Так и возникли объекты.

Кстати, про американский объект все знают, было в открытых источниках. Он, как и наш, лопнул, причем в то же самое астрономическое время на их меридиане, только со сдвигом на сутки от нашего. И трое там пострадало, они катались по ”пустоте” и ухнули, когда “пустота” испарилась. Двоих страховка спасла, третий погиб. И на месте объекта никого живых тоже не нашлось. А про китайский объект так ничего и не известно. Там саркофаг на века стоит.

Да, так гипотеза Елохова. Объекты как отдача. А Лушников как отдача на отдачу. Возник ниоткуда, потому и в биографии его чудеса, и на ложную (или наведенную) память он сам жаловался. Потому Марина его и не признала поначалу.

А сама Марина считает, что отдача отдачей, но создала эту отдачу любовь (она сказала, чтобы писал с большой буквы, но получается женщина Люба, а это не то). И силу прорвать оболочку и все остальное свершить дала ему она, любовь. И обрушить оболочку (заодно с американской и, все же думаю, с китайской) тоже любовь помогла. Какие последствия, это другой вопрос. Марина даже засмеялась. Говорит, любовь слепа, известно же. Правда, смеялась невесело.

Романтика, однако.

Все. Суши весла, Коммодор. Больше не знаю, о чем писать. Вечером или завтра утром Марина заглянет, так договорились. И отдам эти заметки ей. На хранение.

А ее и всех, кто есть и кого нет, храни Пресвятая Заступница.»

Глава 41. Звезды Марьграда, или Доброго пути. 19.06.69, среда

— Петр Васильевич…

— Мариш, ну сколько раз просил! Петя я для тебя! В крайнем случае, Петр! Как Игорь Юрьевич меня всегда называл!

— Всегда… Всего-то несколько дней…

— Эти дни — как полжизни! Или не полжизни, но, может, во всей жизни самые важные!

— Хорошо, Петр, — Марина улыбнулась.

— Вот так-то! А для Маришки-малышки я вообще дядя Петя!

— А меня Игорь Юрьевич в своем блокноте называл «Маринка-маленькая»… Вслух — никогда, а писал — так… Петр, пора, время подходит!

Они стояли перед главным входом. Две высокие колонны по сторонам, красная пятиконечная звезда на каждой; между колоннами, во всю ширину, транспарант:

ТЕХНОПАРК МАРЬГРАД

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ

— Да, пойдем, — вздохнул Петр. — А я, когда сюда прихожу, каждый раз про СанВасилича вспоминаю. Вывеску, которую он к нашему Марьграду приладил… такую же почти, только поменьше… и белым она была по синему… А на этой, на обратной стороне, написано: «Доброго пути», а на той, нашей, такого не было… Эх, четыре года, как нет СанВасилича… А тут, где стоим сейчас, как раз была Слабина… — Сменил тему: — Букетик у тебя симпатичный! Ландышей раздобыла, надо же! Я-то замотался, про цветы позабыл, голова садовая…

— Ничего, от нас двоих будет. Вернее, от троих. Да, Маришечка?

— Да! — согласилась та.

— Вот и положим немножко… к этой колонне… и к этой… и для других мест оставим…

Вошли в парк, двинулись по аллеям. Петр заговорил:

— Я у СанВасилича чему научился? Руки-то у меня не особо умелые, а главное, чему научился, это вот чему: поблажек себе не давать! Он как наставлял: выдалась минутка свободная, так ты, Петро, не ложись в потолок плевать и не в игрушки на планшетке своей играй. Ты книжки читай полезные, про технику всякую, а невмоготу читать, так хоть в зал сходи, на тренажерах подкачайся. После душ, это обязательно. После погляди — может, что сделать надо. Убрать, помыть, привинтить, дело-то найдется, было бы желание.

Вдруг спросил:

— Маришка-малышка, ты кем стать хочешь, как вырастешь?

— Барилиной! — с готовностью объявила девочка.

— Кем-кем?

— Барилиной! — повторила та, а старшая объяснила:

— Балериной. В студию ходит, очень ей нравится. Педагоги говорят, данные неплохие…

— А что ж не доктором? Как мама, как бабушка, а?

— Барилиной! — нахмурилась Марина-третья.

— Ишь ты…

Не доходя до приземистого здания без окон, облицованного гранитом, свернули налево.