Мариэль. Замок в ипотеку

Шеймас отнес коробку с купленными продуктами на кухню, забрал оттуда котелок с пищевыми отходами и по мрачной сырой лестнице спустился в подвал. От кавров воняло хуже, чем от медведей. Мари прикрыла нижнюю часть лица ладонью и остановилась перед тяжелой металлической дверью. Шеймас ввел нужный код на сенсорной панели сбоку. Дверь отворилась. Он отодвинул ее, чтобы расширить вход, и вошел первым. Из комнаты несло еще ужасней. Мари подождала, пока Шеймас зажжет факелы, потом закралась внутрь.

— Вентиляция засорилась, — проговорил он, ставя ведро перед запертой клеткой. — Завтра прочищу. Как тебе мои красавцы?

У Мари язык не повернулся назвать чудовищных кавров красавцами. Она лишь кивнула, и то с усилием.

Шеймас щелкнул задвижкой и открыл клетку. Занеся в нее котелок, он присел и, ладонью зачерпывая еду, стал кормить кавров с руки. Они подходили к нему поочередно. Сначала кланялись, потом обнюхивали его и только потом аккуратно брали еду. Они были в пять раз здоровее Шеймаса, но рядом с ним становились послушными зверьками. Ни один из них не предпринял попытки выскользнуть и кинуться на Мари, хоть и глядели на нее не особо дружелюбно. Когда каждый по разу угостился с руки хозяина, он вывалил остатки в специальный желоб и вышел из клетки.

— Будешь приходить со мной сюда каждый вечер, — сказал он, снова запирая дверь. — Как только они привыкнут к тебе, к твоему запаху, попробуем первый контакт.

— Что значит — попробуем? — испугалась Мари.

— Приблизишься к прутьям. Если они будут готовы принять тебя как друга, они тоже подойдут. На этот необычный ритуал уйдет несколько дней. Затем войдешь в клетку. Как только они возьмут еду с твоей руки, считай, ты завоевала их доверие и верность. С той секунды они жизнь за тебя отдадут.

— Ого!

— Так они приняли Гилью. Она доказала им свою преданность мне, и они приняли ее.

— Как доказала?

— Их не обманешь лестными речами. Кавры чувствуют правду по исходящим от человека флюидам. Так что если ты ненавидишь меня, придется полюбить, — улыбнулся Шеймас.

Мари засмеялась и вышла из комнаты. Задыхаясь от вони, она хотела поскорее выбраться из подвала и принять душ.

— А как они относятся к купанию? — спросила она, когда они с Шеймасом поднялись наверх.

— Любят. Но чтобы эти туши не воняли, их надо купать каждый день. А у меня нет столько времени, чтобы по полдня пропадать с ними на реке.

— Шеймас, — Мари растерянным взглядом побродила по его крепкой груди, — почему ты не отпустишь их?

— Они сами не уходят.

— Они считают тебя своим главарем, хозяином. А себя — твоими рабами. Дай им свободу, и ты станешь для них другом. Они не перестанут охранять тебя и даже зауважают еще сильнее.

Шеймас замер, задумавшись над ее словами, и Мари стало некомфортно под его пронзительным взором.

— Ладно, я пойду. Уже поздно. Завтра я хочу навестить флиомов, а перед этим мне надо приготовить лазанью. Спокойной ночи, Шеймас.

Он ничего не ответил, так и оставшись стоять около подвальной двери.

Глава 22. Резервация флиомов

Мари встала на рассвете и заняла кухню раньше Гильи. Из холодильника она достала заранее приготовленные служанкой молоко, сыр и мясной фарш, а из коробки — купленные Шеймасом томаты, базилик, оливковое масло и муку. Приготовив тесто, Мари раскатала листы, выставила противень с ними на подоконник, чтобы те подсохли, и принялась за соус. В этот раз лазанья получалась лучше, а самой Мари даже стало нравиться готовить. Соус получился без комочков, томаты легко очистились, а фарш равномерно размешивался. А когда Мари заполнила формы для выпекания, в кухню спустилась зевающая Гилья.

— Госпожа! — поразилась она, увидев пять здоровенных форм. — Как давно вы встали?

— Не очень давно, — улыбнулась Мари, составляя их на уровнях раскаленного жарочного шкафа. — Похоже, будет вкусно.

— Вы хотите избавиться от меня, да? — опечалилась Гилья.

— Вовсе нет! Что ты! Я вовсе не люблю готовить и не претендую на место на кухне. Ты извини, я тут такой бардак устроила. Сейчас все приберу.

— Не надо, госпожа. Не обижайте меня. Лучше займитесь собой. Вон, все волосы в муке. Я пригляжу за блюдом.

Мари потрясла головой, с волос и правда посыпалась мука. Согласно покивав, она приняла душ, переоделась в полюбившиеся шорты и рубашку и вернулась в кухню. Лазанья к тому времени приготовилась, а Гилья выставляла на стол последнюю форму. Мари достала из шкафа судочки и принялась нарезать угощение, чтобы разложить его порциями по мискам.

— М-м-м… Пахнет вкусно, — сонно промурлыкал Шеймас прямо над ухом Мари.

— Я старалась, — засмущавшись, ответила она.

— Я не о еде, — уточнил он и, обойдя Мари, сел за стол. — У тебя новое мыло?

— А ты, маньяк, уже мой запах выучил? Положить тебе кусочек?

— Выглядит съедобно. Ты сама-то пробовала? Или скормишь мне, подождешь шесть часов, и если я останусь жив, угостишься сама?

— Не шесть, а восемь, — ответила Мари и выложила самый сочный кусочек на отдельную тарелку. Взяв ее, она подкралась к Шеймасу, поставила тарелку перед ним и дотянулась до столовых приборов. Она села на угол стола, скрестила ноги и, покрутив в руках нож и вилку, аккуратно отрезала маленький кусочек. Подцепив его вилкой, Мари поднесла ее ко рту Шеймаса и улыбнулась: — Проверим, насколько ты смелый?

— Ты меня в могилу сведешь, — усмехнулся он, но все же зубами взял угощение. Несмело пожевав, Шеймас задумчивым взглядом прошелся по Мари и, проглотив, кивнул: — Очень вкусно. Правда! Это восхитительно! Прямо тает во рту.

— Ну да, это же не бычий член, — ответила Мари, отрезая следующий кусочек. — Так на чем я могу добраться до резервации флиомов? — спросила она, снова кормя Шеймаса.

Он опять пожевал и засмеялся.

— Ладно, я отвезу тебя.

— Ты такой зайка, — Мари вручила ему нож и вилку, спрыгнула со стола и вернулась к судочкам.

Шеймас, размечтавшийся, что Мари скормит ему всю порцию, обалдело открыл рот, но так и не нашелся, что ответить.

Мари оставила кусочек для Гильи, а остальное, упаковав, сложила в большую корзину и накрыла махровым полотенцем.

— Я готова! — заявила она, встав перед Шеймасом и опешив, глядя, как он вылизывает тарелку. — Придется приготовить еще, когда вернемся, — прошептала Мари.

Шеймас поглядел на нее поверх тарелки и застыл. Медленно отставив посудину на стол, он вытер губы салфеткой и произнес: