Марина и цыган
Шрифт:
Тем не менее, на Женьку, казалось, рассказ сестры произвёл большое впечатление, и после паузы он, в свою очередь, понизив голос, таинственно произнёс:
– Я тут тоже кое-что заметил…
Но что именно заметил дядька, ни моей маме, ни бабушке так и не довелось узнать. Потоптавшись возле двери, я затем распахнула её и смиренным голосом попросила:
– Женя, можно тебя на минутку?
Но едва дядька вышел в сени, как я схватила его за горло и угрожающе прошептала:
– Ты что, Женя, забыл о нашем вчерашнем разговоре?
Сверкнув глазами, тот нехотя ответил:
– Пусти, я всё помню!
– Вот и молодец! А теперь
Вернувшись с моей шляпой, Женька спросил:
– Ты далеко собралась?
– Нет, прошвырнусь немного по окрестностям.
Дядька хотел было что-то добавить, но, взглянув на меня, передумал и молча вернулся в дом. Проходя мимо окна, я услышала, как бабушка сказала, что ей нужно сходить за молоком, а моя мама стала собираться в Чижово к брату. Что же касается Женьки, то ему пора было возвращаться на работу: перерыв уже закончился, а отпуск у него начинался только с завтрашнего дня.
Минуя пустырь, я вспомнила бабушкину историю о цыганах. Заброшенный дом был огорожен полуразвалившимся забором, за которым виднелись усыпанные спелыми яблоками деревья. На мгновение у меня мелькнула мысль свернуть туда, но потом я решила не менять заданный маршрут. Брёвна, переброшенные через овраг, уже не казались таким скользкими, как утром. Да и в лесу стало гораздо лучше: роса испарилась, а деревья давали прохладу. Остановившись на краю крутого склона, по которому мы с Синеглазым так лихо сегодня скатились, я задумалась. Мне не давал покоя вопрос: специально ли деревенские оставили меня наедине с Вадимом или он действовал по собственной инициативе? В конце концов, я решила выкинуть всё это из головы. Главное, что святошинские приняли меня в свою компанию. Так незаметно прошли два часа. Дабы бабушка подумала, что я гуляла по роще, а не бродила одна по незнакомому лесу, мне пришлось возвращаться кружным путём.
При входе в деревню я увидела на скамейке и возле неё представителей местной молодёжи. Сначала я хотела было пройти мимо, но потом передумала и, изобразив на лице приветливую улыбку, приблизилась к ним. Перед этим деревенские что-то бурно обсуждали, но при моём появлении все, как по команде, замолчали. Случайно я встретилась взглядом с Вадимом. Он сидел с краю, как бы отдельно от всех, и небрежно курил, время от времени стряхивая с сигареты пепел. Игра света и тени наложила на его лицо отпечаток то ли разочарованности, то ли презрения. Когда я поздоровалась, в отличие от других, он едва кивнул головой.
Так как на скамейке не было свободного места, я опустилась на старый полуразвалившийся стул, который стоял напротив неё, и сразу поняла, что допустила промах. Во-первых, потому, что оказалась перед всеми, как на ладони, а, во-вторых, солнце светило мне в глаза, мешая, в свою очередь, наблюдать за присутствующими. Первыми начали разговор девки. Они расспросили меня о городе, где я жила, и сами рассказали немного о деревне. Так как меня разморило на солнышке, наша беседа текла вяло и грозила совсем угаснуть. В то же время парни, делая вид, будто не слушают нас, тихо переговаривались между собой, а Вадим вообще отвернулся в сторону.
– Да она стесняется! – вдруг сказал кто-то из парней.
Случилось так, что в этот момент все замолчали и его слова прозвучали довольно отчётливо. Я сделала вид, будто ничего не произошло, но тут меня дёрнула за рукав Димкина сестра. От моего взгляда бедная Алёнка вздрогнула и, казалось, забыла, о чём собиралась спросить. Парни же переглянулись,
а Димка, не удержавшись, воскликнул:– Вот теперь, Марина, ты такая, как вчера!
После его слов все оживились. Парни начали рассказывать анекдоты, а девки – громко хихикать. Воспользовавшись удобным моментом, я пересела в тень сбоку от скамейки и сама поведала пару свежих анекдотов. Незаметно разговор перешёл на вечную тему любви. И тут девки оказались в своей стихии. Меня посвятили в часть местных любовных историй, естественно, не называя имён. Делая вид, будто внимательно слушаю, я задумалась о своём. В это время Зинка, неожиданно повернувшись ко мне, спросила:
– А тебе парень не нужен?
Очевидно, её интересовало, не приметила я кого из деревенских.
– Если мне понадобится парень, я дам знать, - последовал мой ответ.
– Ты подумала о том, что сказала? – вдруг вмешался в наш разговор Синеглазый.
На моём лице тотчас возникло наивное выражение:
– А что я сказала?
Несколько мгновений Вадим молча смотрел на меня в упор, а затем, отведя взгляд, произнёс:
– Если подумала – это одно, а если нет – то другое.
– Я всегда думаю, что говорю!
– Хорошо, если так, - протянул Синеглазый, пытаясь придать своему голосу насмешливость.
Но было ясно, что ему просто нечего сказать.
Неловкую паузу, возникшую после слов Вадима, прервала одна из девок. Обращаясь ко мне, она начала рассказывать довольно банальную историю, которая в трёх словах сводилась к следующему: он и она вместе гуляли, потом она оказалась в положении, а он сбежал. Затем рассказчица поинтересовалась, как бы я поступила в данной ситуации. Чтобы не опускаться до пошлости, мне пришлось свести всё в шутку:
– Я бы с него взяла расписку!
Но тут снова вмешался Вадим:
– У тебя, видно, есть опыт в подобных делах?
Не успела я ничего ответить, как Зинка выпалила:
– Ты, видно, просто ещё не любила!
Однако это было с её стороны ошибкой, так как у меня на языке давно вертелся один стишок:
Кто любит меньше – тот сильнее,
Кто любит больше – тот слабее!
Мои слова оказали на Зинку эффект маленькой бомбы: она даже рот забыла закрыть от возмущения. Но окончательно её добил Синеглазый, который с издёвкой поинтересовался:
– Что же ты, Зина, не защищаешь свою любовь?
Вспыхнув, та процедила с плохо скрытым бешенством в голосе:
– Я этого тебе никогда не прощу! Не приходи ко мне сегодня вечером за сарай!
Едва Зинка произнесла последнюю фразу, как Димка бросил на меня быстрый взгляд. Но я взирала на эту семейную сцену со снисходительной улыбкой: известно, милые дерутся – только тешатся. Поднявшись со скамьи, Зинка гордо удалилась. После её ухода девки поспешили перевести разговор на другую тему. А затем Вадим, как бы мимоходом, спросил, куда я ходила.
– Дышала в лесу свежим воздухом.
– Можно поинтересоваться: с кем?
– Если бы со мной кто-то был, то я бы сказала, что гуляла.
– А ты не боишься ходить по лесу одна? – не отставал Синеглазый.
– А что, разве в вашем лесу водятся опасные звери?
– Для тебя, может, и опасные.
Я пожала плесами:
– Если ты имеешь в виду двуногих зверей, то они не более опасны, чем ты.
Однако Вадим не растерялся:
– Тогда не желаешь ли прогуляться в моём обществе?